Судак Игорь Николаевич
Шрифт:
– Любопытно-любопытно, - сказал Карпуха, глядя на Васю, - а нам не прочитаешь? Вон и пан Мырослав с удовольствием послушает - правда, пан Мырослав?
– Так. Хай читає.
Гул за столом сразу утих. Вася послушно поднялся и, немного стесняясь, начал читать:
– Помогите нашей мове, Наша мова – инвалид. Без поддержки государства У нее печальный вид. Помогите нашей славе, Наша слава не видна. Без Указов Президента Нет героев ни хрена. Помогите нашей доле, Наша доля – вечный влёт. Только сунулись в Европу, А оттуда Кризис прёт!– Толковое стихотворение, - похвалил Карпуха, - и, главное, все слова присутствуют. И что не дали первого места? Вот тормоза! Значит, так – к директору я завтра сам пойду. Да, кстати, Вася, хоть стих и неплохой, но правило одно для всех – гривну на стол.
– А як на мене, - после небольшой паузы подал голос Мырослав, накладывая в тарелку мясо, - цей вiрш не дуже добрий. Ну чому так песимiстично? У нас не так все погано, навiть гiмн починається з обнадiйливої звiстки - «Ще не вмерла…»
– Вот именно, - подтвердил Карпуха. – Разве так скажут про здорового человека? Васино стихотворение так можно было бы и назвать - «Ще не вмерла…». Чем не новый гимн, панэ Мырославэ?
– Карпуха!
– не выдержал уже я, чувствуя, что Карпуха уже расходится. – Оставь ты человека в покое – дай ему поесть. Развел тут ужастик - других тем у тебя нет что ли, кроме чернушных?
– Да точно, - поддержал меня Илья. – В Украине, если не считать мировой капец, в принципе - всё хорошо.
– Э-э-э, братцы, - протянул немного с сожалением Карпуха, откладывая нож и вилку, - да я вижу, вы просто не в курсе, в каком национальном склепе мы все живем… Ну лады!
«Всё! – понял я.
– Остановить его теперь было невозможно – он прошел точку возврата».
– Предлагаю сыграть еще в одну игру, – сказал Карпуха, – теперь обучающую - для всех, кто еще не снял свои шоры. Правила такие: я вам задаю вопрос, а вы быстро, не задумываясь, на него отвечаете.
– Обожаю игры! – хлопнула в ладоши немного наивная Лемурка, словно она не знала своего мужа. – А то мы что-то на грустные темы свалились.
Все присутствующие заинтересованно навострили уши.
– Итак, готовы?
– спросил Карпуха, глаза его азартно горели, - Отвечаем первое, что приходит в голову. Самое популярное стихотворение Шевченко?
– «Як умру, то поховайте»!
– выкрикнули одновременно Лемурка с Ильей.
– Верно, - похвалил Карпуха.
– Самый известный в мире украинский город?
– Чорнобиль!
– сказал Мырослав и запнулся. – Мертва зона…
– Правильно. Историческое событие?
– Голодомор.
– Журналист?
– Гонгадзе.
– Женщина-политик?
– Белая с косой…
Все замолчали.
– Слушайте, и правда кошмар получается… - произнесла сестра Карпухи. – У меня аж холодок по спине пробежал…
– Да это мы только начали, - сказал Карпуха. – Побежали дальше. Отвечаем не думая. Украинская певица?
– Могилевская.
– Танцор?
– Яма.
– Спортсменка?
– Подкопаева…
– Ну це вже гумор! – сказал Мырослав.
– Еще какой юмор, - подтвердил Карпуха, входя в раж. – Черный, как наше море. Но ведь не я это придумал, это всё вы сами сказали. Потому что таков закон – неживое притягивает безжизненное. Где еще, панэ Мырославэ, в какой стране имеется столько самобичующих для нее определений? Занедбана, споплюжена, сплюндрована, знедолена, знесилена, знеструмлена, знекровлена, спотворена, збагнючена, знеславлена, зневiрена, збесчещена – я могу продолжать этот ряд, как мантру, хоть целый час. Мы как будто купаемся в собственной неполноценности. У нас и Президент пришел к власти - благодаря своему внезапному увечью и ненайденной голове журналиста. И история наша такая же убогая - у нее ампутированы целые куски памяти. И наша мова, которая, действительно, без постоянной бюджетной капельницы и без держкостылей – сама на ногах не стоит. Это всё что – нормальная жизнь?? Это здоровая страна, которой можно гордиться? Или это страна-инвалид, которая пятой колонной назвала собственный позвоночник и теперь лежит парализованная и удивляется, почему во всем и везде сплошные Безрадичи?
Все молчали – на карпухинскую тираду трудно было что-то ответить. Только пан Мырослав сумел.
– Тодi менi зрозумiло, – сказал он то ли в шутку, то ли всерьёз, - чому ми перемагаємо на олiмпiйських iграх лише тодi, коли до них додається приставка «пара-»…
– Грустно это всё, - вздохнула Лемурка. – И как-то совсем безнадежно…
– Даже слишком, - ответил я.
– А в самом деле - как долго будет кризис?
– А сейчас мы это быстро узнаем, пусть нам подскажет простейший оракул, – сказал Карпуха. – Бросаем монету: если выпадет «орел», значит, Украина выберется из кризиса за месяц, и все заработанные сегодня гривны я вынимаю из банки и возвращаю обратно. А если выпадет «решка» – кризис будет длиться ещё год, и кассу я оставляю себе. Всё просто – да или нет!
– А если станет на ребро? – спросил Вася.
Все засмеялись.
– Ну, а если на ребро - сказал Карпуха, - то это будет означать, что кризис затянется на десятилетия, а всё проигранное вами, мы умножим на десять. Идет?
– Идет, конечно! Бросай!
Карпуха вышел на середину комнаты и бросил жребий. Монета подлетела под самый потолок, потом звякнула об пол и покатилась через открытую дверь в спальню, исчезнув под кроватью. Карпуха взял фонарик. Я одновременно с ним заглянул под кровать и опешил – монета, освещаемая лучом, стояла прямо на ребре – она попала в маленькую щель между половицами. Карпуха удивленно клацнул языком, потом легонько ткнул ее мизинцем, подмигнул мне и крикнул: «Нашлась! «Орел»! Ну и везучие же вы – разбирайте свои гривны!»