Она настолько погрузилась в созерцание невинных кошачьих шалостей, что не заметила, как за дверью в сад возник громоздкий силуэт. Когда человек поднял мясистую лапу и постучал по стеклу, Глория едва не свалилась с дивана.

— Господи, у меня чуть сердечный приступ не случился, Терри, — сердито сказала она, поднимаясь, чтобы открыть дверь.

— Извините.

Теренс Смит. Грэмов голем, слепленный из грязи со дна отстойника где-то в центральных графствах. Иногда Мёрдо одалживал его, когда был нужен вышибала или телохранитель (охранная фирма Мёрдо присматривала за хрупкими знаменитостями, наезжавшими в столицу), но в основном он был ручным головорезом Грэма и его шофером, когда хозяин так напивался, что не мог найти руль, — Грэм отказывался втискивать свое эго в красный «гольф» Глории, — или просто ошивался поблизости, источая, как и его псина, туповатую преданность. Глория угощала и собаку, и хозяина пирожными и не подпускала к кошкам и маленьким детям. Сегодня собаки с ним не было.

— Куда ты дел собаку, Терри? Где Спайк?

Он издал странный сдавленный звук и замотал головой, вместо ответа спросил, где Грэм, его кукловод.

— Он в Тёрсо.

Смешно, но чем чаще она это повторяла, тем больше это походило на правду, во всяком случае в метафизическом смысле, словно Тёрсо — чистилище, куда изгоняют грешников. Глория как-то ездила в Тёрсо, и для нее эта метафора была вполне правдива.

— В Тёрсо? — В его голосе слышалось сомнение.

— Да. Это на севере.

Она сомневалась, что в школе Терри интересовался географией Шотландии. Глория нахмурилась. Уродливое лицо бугая сегодня было особенно неприятного оттенка.

— Терри, что у тебя с носом?

Он прикрыл лицо рукой, будто вдруг застеснявшись.

Снова зазвонил телефон. Глория с Терри молча выслушали скулеж Эмили: «Мама-мама-мама».

— Это дочка ваша, — наконец сказал Терри. Видимо, думал, что Глория ее не признала.

Она вздохнула:

— Она самая, — и, вопреки голосу рассудка, подошла к аппарату и сняла трубку.

— Я звоню целую вечность, — сказала Эмили, — но постоянно попадаю на автоответчик.

— Меня не было дома, — сказала Глория. — Оставила бы сообщение.

— Я не хотела оставлять сообщений, — сердито сказала Эмили.

Глория смотрела, как Терри топает прочь по дорожке. Он чем-то напоминал ей Кинг-Конга, только злого.

— Мама?

— А?

— Что-то случилось? — резко спросила Эмили.

— Случилось? — переспросила Глория.

— Да. С папой все в порядке? Я могу с ним поговорить?

— Он сейчас не может подойти к телефону.

— У меня для тебя новости, — заявила Эмили, чуть ли не со стальными нотками в голосе. — Хорошие новости.

— Хорошие новости? — Глория была озадачена. Неужто Эмили снова беременна? (И хорошие ли это новости?)

— Я нашла Иисуса.

Слова дочери застали ее врасплох.

— Да ну! — сказала Глория. — И где же ты его нашла?

Луиза смотрела на дождь сквозь ветровое стекло. Когда шел дождь, это был настоящий богом забытый город. Когда не шел — тоже.

Машина стояла у гавани напротив острова Крэмонд. Их было трое: она сама, сержант Сэнди Мэтисон и рьяная Джессика Драммонд. Все были возбуждены, словно любовники или заговорщики, хотя ничего волнительного не делали — просто говорили о ценах на недвижимость.

— Где двое или трое собраны в Эдинбурге… [87] — заметила Луиза.

— Босс, это закон спроса и предложения, — заявил Сэнди Мэтисон. — В этом городе спрос перевешивает предложение.

Луиза предпочла бы, чтобы к ней обращались «мэм», а не «босс», с «мэм» было ясно, что она — женщина (что-то среднее между аристократкой и школьной директрисой, обе эти роли ей весьма нравились), а «босс» приравнивало ее к мужикам. Хотя, чтобы быть своей среди мужиков, нужно подделываться под них, верно?

— В «Ивнинг ньюс» писали, — продолжал Сэнди Мэтисон, — что в Эдинбурге не хватает дорогих домов. Миллионеры дерутся за престижную недвижимость.

— Скорее всего, сюда едут русские, — сказала Джессика.

— Русские? — спросила Луиза. — Какие русские?

— Богачи.

— Русские — это новые американцы, — заметил Сэнди Мэтисон.

— На прошлой неделе кто-то отвалил сто тысяч за гараж, — протянула Джессика. — Безумие, да? А я не могу позволить себе даже самый дешевый домик в Горджи. [88]

— Это был гараж на две машины, — сказал Сэнди.

Луиза рассмеялась и приоткрыла окно, чтобы выпустить перегретый воздух. Прилив шел на убыль, пахло сыростью и немного канализацией. Она никогда не могла понять, шутит Сэнди или говорит серьезно. Скорее второе, на остряка он не тянет. Он полностью оправдывал свое простоватое имя, от рыжих волос до козлиной бородки и веснушек цвета жирафовых пятен. Он напоминал Луизе печенье, песочное или пряничное, а может, диетическое. Посредственность с большой буквы, женат, двое детей, послушная собака, абонемент на игры «Хартс», [89] барбекю с родителями жены по выходным. Однажды он сказал ей, что у него есть все, о чем он всегда мечтал, и он готов умереть, защищая любую часть своего достояния, даже абонемент на «Хартс».