Как его зовут? Если фамилия сама приходит нам в голову, она может подсказать определенные аспекты его личности. Фамилии могут быть твердыми, конкретными (Джеймс Бонд у Яна Флеминга, Квиллер у Адама Холла), либо мягкими (лорд Питер Вимси у Дороты Сойерс, Чарлз Маффин у Брайана Фримантла). Значение фамилий для повести подытожил Жорж Сименон, писатель, одаренный великой интуицией в этой области:

Писатели, которые застряли на обдумывании фамилий, часто ищут спасения в списке географических названий. Деревушки и города предоставили фамилии многим литературным персонажам (Чарлз Парис у Симона Брегта, Саймон Богнор у Тима Хилда). Если ты помещаешь повесть в определенном регионе, можешь использовать местные географические названия. Когда у нас уже есть фамилия, имя чаще всего появляется само.

Наш главный герой может определить форму будущей повести. Очевидный пример: когда он полицейский, или частный детектив, тогда это будет детективная повесть. Если он плохой человек, тогда появляется криминальная повесть, написанная с точки зрения преступника, и в этом случае информация о расследовании должна быть скупой. Если он не преступник, не страж закона, его роль может быть менее очевидна. У него будут иные мотивы, чем у преступника, или человека, которому платят за проводимое расследование. Однако ты должен полностью понимать мотивы, из-за которых твой герой оказался в описываемой ситуации. По мере развития повести ему придется отстоять занимаемую собой позицию.

Чаще всего оба, т. е. и ты, и он, считаете, что он оказался замешан в неприятности, потому что предпринял конкретные действия, а они «включили» повесть, а потом начали влиять на то, как она развивается. Однако параллельно оказывается, как правило, что его судьба в повести больше связана с его натурой, чем с конкретными элементами сюжета, хотя он не обязан отдавать себе в этом отчет.

Предположим, что Джон, сидя в машине, замечает людей, которые на неосвещенной автомобильной стоянке переносят какой-то ящик с грузовика на легковушку. Скучая, и не имея возможности заняться чем-то еще, — а это может означать, что он либо на пенсии, либо безработный, — он проводит довольно много времени, обдумывая тот факт, что оказался случайным свидетелем обычного воровства. Если бы он был полицейским, то скорее всего, проверил бы, что происходит. Частный детектив мог бы быть нанят транспортной фирмой, и теперь, укрывшись возле парковки, собирал бы доказательства преступления. Но эти пути для Джона закрыты. Он размышляет над тем, что произошло, и развлекается, проезжая мимо парковки в надежде, что ситуация повторится. Вскоре он начинает ездить по окрестностям, поигрывая мобильником, который специально купил, чтобы сообщить в полицию.

Он выглядит, как человек, который сует нос не в свое дело, не так ли? Сам он неспособен действовать, он человек, который путается под ногами у других. А если он не заметит связи между тяжелым ящиком, и исчезнувшим телом? Как он себя поведет, когда в действие вмешается вооруженная полиция? А если он не распознает частного детектива, и по его вине оба попадут в руки бандитов? Что бы ни случилось, Джон сам будет виноват, и даже может случиться так, что он сам это поймет, хотя бы на мгновение.

Джона стоит поместить в центр сенсационной повести: он является персонажем, который мог бы достаточно убедительно объяснить причины своих поступков, хотя автор и читатель знают, что он ошибается. Он слабый, неуверенный в себе человек, поэтому все должно закончиться плохо. История Джонни строится на психологии. Повести такого типа иногда называют психологическими, или сенсационно-психологическими, причем надо помнить, что все хорошие повести базируются на психологии.

У нас есть определенное понятие о психологии и психиатрии, но не смотря на это, стоит почитать соответствующую литературу, благодаря чему наши воображаемые персонажи начнут действовать по типичным человеческим поведениям. Когда наш герой классифицирован с точки зрения психологии, в наших руках оказывается ключ к тому, как он думает, и на что способен. Нет смысла требовать от него больше, чем он может дать — это не его вина, и это касается всех персонажей. Поэтому следует спросить себя, годится ли наш герой для тех задач, которые мы ему доверили.

При создании сенсационной повести, мы натыкаемся на одно специфическое препятствие. Наш главный герой может заслуживать презрения, поэтому первостепенной задачей является необходимость убедить добропорядочных читателей, чтобы те не захлопнули книгу сразу же с закономерным отвращением. В других жанрах литературы писатель сознательно вызывает симпатию читателя к герою, и с этой целью придает ему какие-то привлекательные черты. Но что, черт возьми, можно сделать с плодом нашего воображения, который оказывается убийцей-психопатом?

Передо мной эта проблема возникла, когда я писала повесть A Life of Adventure. В ней присутствует Джим Раш, неудачливый обманщик. Я решила проблему таким образом, что показала его, как человека, озабоченного судьбой юноши-неудачника, Стивена, который ним восхищается. Пока не написала изрядной части книги, я не знала, что восхищение Стивена доведет до того, что он оставит у себя одежду, которую Джим выбросил после того, как совершил убийство. Пробуя защитить Джима от полицейской погони, Стивен погибает под колесами автомобиля.