В России розенкрейцерство было основано Новиковым, рыцарем ab ancora, и Шварцем, рыцарем ab aequitate, в самом начале 1780-х годов, и доминировало в масонстве до ареста Новикова и запрещения масонских лож в 1792 году, вслед за чем уступило влияние шведской системе.

Здорово я себе посреди ночи лекцию прочитал! Интересно, есть ли в психиатрии такой диагноз: преподавание самому себе? И скоро я дойду до сдачи себе зачета? Нет, зачет — слишком слабо. Сейчас я спать лягу, а завтра после полуночи начну себе билеты экзаменационные составлять.

До встречи с испанцем у меня было целых полдня. Поэма пусть полежит. Я решил просмотреть диссертацию (читать я ее и не собирался; только этого не хватало, как будто я других диссертаций не читал). Первые страницы посвящены актуальности разрабатываемой темы. Я давно заметил, что именно этот раздел женщинам удается почему-то гораздо лучше, чем мужчинам. В то время как мужчина, вымученно списывая фразы из восьми предыдущих диссертаций, сколачивает две страницы текста с объяснениями, почему именно сейчас так важно выяснить, как, например, менялись взгляды Сергея Сергеевича Уварова на порядок слов в триаде «самодержавие, православие, народность», любая женщина легко и непринужденно докажет вам, что современное общество больше не может существовать, не имея представления о том, как в первой половине XVI века в Вологодском уезде было поставлено обучение девочек из семей священников. Причем вы заранее знаете, что ответ будет «никак», но с актуальностью этой проблемы неизбежно согласитесь. А вот насчет триады еще подумаете.

А потом я понял, в чем тут дело. Женщинам и так постоянно приходится доказывать своим бестолковым спутникам жизни, насколько важно изменить прическу, подкраситься, купить к этим джинсам тот свитер и вот эти бусы, да не эти, а ЭТИ — как раз к свитеру; себе же и своим подругам — почему этот спутник уже не актуален, а актуален вон тот. Воооон тот. У мужчин таких проблем нет. С объяснениями. В быту мужчины чаще всего подчиняются необходимости что-то менять, женщины же эту необходимость создают.

Дойдя по раздела «Историография», я решил, что достаточно знаком с диссертацией, чтобы ограничиться ее дальнейшим перелистыванием на сон грядущий (не все же поэму читать), залез в конец и обнаружил приложение: список масонских лож, действовавших в России с воцарения Павла I и до официального их запрещения Александром I первого августа 1822 года. Пробежавшись по списку, я дошел до 1815 года, когда в Санкт-Петербурге были созданы ложи: «Избранный Михаил», «Пламенеющая звезда», «Трех добродетелей» и Директориальная (Великая) Ложа «Астрея». Ну понятно, армия из заграничного похода вернулась. Заглянул в текст. Ан нет, раскол в масонстве, попытки усилить соперничающие системы: немецкую (розенкрейцеров), шведскую и французскую.

1815 год в Москве. Образованы ложи: «Феникс» и «Вервь раскаяния». «Феникс» меня не интересует, это скорее всего одна из реорганизаций Капитула «Феникса» шведской системы. А вот о ложе «Вервь раскаяния» никто из известных мне историков не писал.

Комментарий в сноске. Обычная ложа, каких много. Совсем небольшая, не более 24 членов. Мастер стула неизвестен. Материнская ложа неизвестна. Сама она не шведской системы и не французской, розенкрейцерская, только не пишет девочка, под чьим влиянием: Новикова или Поздеева. Среди установленных членов ложи (или руководителей — по тексту диссертации непонятно) значились:

француз, эмигрант, в прошлом кавалерийский офицер, а в то время — содержатель благородного пансиона для мальчиков Арро;

отставной подполковник Хвостинин;

подпоручик Николай Сафонов;

отставной гвардии полковник, предводитель дворянства Ливенского уезда Петр Сафонов, отец Николая;

отставной гвардии майор Назимов;

молодой князь Владимир Хованский;

студент-медик П. Вернер;

еще один медик — доктор медицины Н. Щеголев.

А вот это уже интересно. Предполагаемый автор «моей» поэмы и ее цензор состояли в одной масонской ложе. Посмотрим, что будет завтра в бумагах Романыча-Славинского.

Напоследок все же пролистал начало первой плавы. Глаз зацепился за пару фраз: «При всей справедливости выделения личных (Екатерина чувствовала себя оскорбленной Новиковым как женщина и государыня) и политических (попытки Новикова и московских масонов наладить контакты с Павлом Петровичем через архитектора Баженова) мотивов запрещения масонских лож в 1792 году, следует, на наш взгляд, обратить внимание на еще одно обстоятельство. Екатерина II, давшая приют иезуитам, чья деятельность официально была запрещена папой Климентом XIV в 1773 году, не могла оставить без последствий поиски так называемого истинного розенкрейцерства, начатые князем Репниным и продолженные Шварцем и Новиковым. Дело в том, что императрица должна была сделать выбор между несколькими враждебными друг другу и одновременно святому престолу религиозными учреждениями. И выбор ее пал на иезуитов, ставших проводниками правительственной политики на территориях, вошедших в состав России после первого раздела Речи Посполитой. В жертву политической необходимости было принесено розенкрейцерство, противостоявшее иезуитам. Одновременно был сделан дружелюбный жест по отношению к Ватикану, что оставляло за Екатериной свободу маневра в отношениях с резко увеличивавшимся католическим населением империи».

Что ж, изложено громоздко и довольно коряво, но мысль интересная. Еще бы разъяснил кто, чем истинное розенкрейцерство отличается от ложного. Она же просто приводит сноску на объяснение, данное Новиковым следственной комиссии в 1792 году: «В 1776 или седьмом году, в бытность князя Петра Ивановича Репнина в Петербурге,…был я у него и по причине его болезни обедал у его один: узнав, что я масон, он сказал, что и он масон, что он, в разных государствах бывши, искал масонства и что, не жалея денег, старался доставать всевозможные градусы, но всегда находил лживые. Но, наконец, познакомился с одним человеком, — а где не сказал, — который дал ему понятие такое, что истинное масонство скрывается у истинных розенкрейцеров, что их весьма трудно найти, а вступление в их общество еще труднее, что у них скрываются великие таинства; что учение их просто и клонится к познанию Бога, натуры и себя; что много ложных обществ называются сим именем, что много шарлатанов и обманщиков называются сим именем и потому-то весьма трудно найти истинных; и многое говоря, заключил, что счастлив тот, кто найдет истинных, а на сей конец, хотел он познакомиться с бароном Рейхелем, чтобы узнать его».