— Почему вы упорно продолжаете снабжать нас фальшивками, подготовленными британской секретной службой?

— Какими фальшивками, рейхсфюрер?

— Всеми этими измышлениями относительно огромного военного потенциала русских, количества их танков, самолетов и прочего.

— Но это правдивая информация. Данные поступили из нейтрального источника. Они подтверждаются донесениями наших собственных агентов. Ведь все они не могут работать на англичан.

Гиммлер прищурил свои маленькие глазки, а потом резко заявил:

— Фюрер считает, что все эти донесения — фальшивки. И мне нечего к этому добавить.

И снова Хольтену пришлось убедиться в том, что Гитлер не воспринимает информацию, какой бы достоверной она ни была, которая не совпадает с тем, что ему подсказывает его собственная интуиция. А эта интуиция продолжала нашептывать фюреру, что Германия каким-то образом сможет выиграть войну.

Вскоре после возвращения в Будапешт на одном из общественных мероприятий к Хольтену подошел Кути.

— Мои искренние поздравления, мой дорогой доктор, — с улыбкой заявил венгр.

— Поздравления? Но с чем?

— С тем, что вы, пользуясь нашей дружбой, подкупаете моих людей.

— Прошу прощения?

— Не изображайте невинность. Мне, как и вам, прекрасно известно, что вы сумели подкупить Бибо и теперь он работает на вас.

— Но вам должно быть известно и то, что я получил на это согласие вашего премьер-министра.

— Но я лично не давал такого согласия.

На следующее утро Хольтен спросил у Бибо, не начал ли Кути каким-либо образом мешать его работе. Тот ответил:

— Он свел все к шутке и заявил мне, что я должен платить ему десять процентов своего вознаграждения, как его агент. Но вам следует быть осторожным: он очень коварный тип и при первой же возможности воткнет вам нож в спину.

Вскоре это предсказание оправдалось. Случайное замечание Бибо о том, что все венгерские разведчики прошли тщательную подготовку радистов, натолкнуло Хольтена на мысль использовать их для передачи данных, собранных немцами. Без предварительной консультации с Шелленбергом Хольтен получил у Швенда значительные денежные суммы (разумеется, «в долг») и начал набирать людей. Вскоре он столкнулся с первыми трудностями. Большинство людей, к которым он обратился, были бывшими офицерами, которые поначалу с восторгом восприняли мысль об отъезде в нейтральные страны. Но потом у некоторых отказывались уезжать жены, поскольку врач не советовал им менять климат, другие сочли предлагаемую оплату слишком низкой. Многие объяснения звучали настолько надуманно, что Хольтен решился переговорить с этими людьми начистоту. После нескольких откровенных разговоров удалось узнать, что все эти люди говорили с Кути. Последний неизменно предупреждал каждого о том, что Хольтену совершенно нельзя было доверять. Этим-то и было вызвано неожиданное падение интереса к работе.

Хольтен был настолько тверд в своем намерении создать новую сеть, что был вынужден поговорить с Кути открыто. Тот непринужденно лгал:

— Эти люди обратились ко мне за советом. Я старался быть объективным. Я говорил им, что нахожусь с вами в отличных отношениях, но некоторые ваши действия вызывают у меня сомнения.

— И при этом вы все еще продолжаете давить на Бибо? Ведь может случиться, что когда-нибудь и вам потребуется моя поддержка. Хотели бы вы, чтобы и я в этом случае вел себя подобным образом?

В конце концов, используя эту тактику кнута и пряника, Хольтен сумел добиться перемирия. И сразу же приступил к формированию сети I (от Invasion — «вторжение»), которая продолжала бы снабжать Берлин информацией о положении в Венгрии даже после того, как страну оккупирует Красная армия.

Крюгеру, наконец, удалось закончить навязанную ему Гиммлером работу с английскими марками. Глядя на готовые «изделия», рейхсфюрер сиял от гордости. Штамп с латинской буквой d черной марки «Тринидада» стоимостью один пенни превратился в серп и молот. Марки «Ямайки», «Багамских островов», «Сент-Люсии», «Барбадоса» имели разные номиналы. Гиммлеру был нужен кто-то, с кем он мог бы разделить переполнявшую его радость. Без чьей-либо помощи он нашел пропагандистское оружие, способное сокрушить Британию. Он в самых бурных выражениях поблагодарил Крюгера, а потом отправился на встречу с Кальтенбруннером. Кальтенбруннер, который был признанным знатоком и коллекционером марок, сразу же увидел, что идея была полной ерундой, однако изобразил на лице бурный восторг:

— Это была блестящая мысль, и в этом не может быть сомнений. Распространение марок следует возложить на VI управление. А конкретно эту работу мы поручим приятелю Хольтена Швенду.

Через несколько дней, когда Хольтен прибыл для встречи с Кальтенбруннером, тот вручил ему образцы всех марок. Хольтен внимательно изучил каждый из них, но так ничего и не смог обнаружить, поэтому он вернул их обратно. Тогда Кальтенбруннер указал ему на особые «пропагандистские точки» на марках и передал Хольтену инструкции Гиммлера. Хольтен немедленно позвонил Швенду и назначил ему встречу в Будапеште.

Несколько смущенный порученным ему заданием, Хольтен осторожно обратился к Швенду:

— У меня для вас задание от самого Гиммлера. Рейхсфюрер поручил мне сердечно поблагодарить вас за всю прошлую работу и разъяснить, что отныне в операцию «Бернхард» будет входить также и распространение марок.

— Марок? — не смог скрыть изумление Швенд.

Тогда Хольтен показал ему образцы и пояснил замысел автора идеи.

Швенд отреагировал немедленно:

— Я не могу позволить себе и своим людям заниматься подобными глупостями.