— Вы все-таки хотите отмахнуться от меня. Почему? Я вам так не нравлюсь? — ярко-зеленые глаза просто впились в девушку.

Мэллори почувствовала, как у нее загорелись щеки:

— Я… мне нужно проверить, как идет вечер. Вот-вот появится популярный артист.

— Отлично, встретимся в другой раз.

Она смотрела на него целых пять минут, с головой погружаясь в глубины его обаяния. Он сказал о том, о чем она втайне мечтала еще восемь месяцев назад. Но не теперь.

— Я должна проверить…

— Эй, Мэллори, похоже, у тебя сегодня горячка, — громко сказал кто-то.

Девушка увидела подходившего к ней вразвалочку молодого человека с бесцветной прядью, упавшей на один глаз.

— Ох, нет!

— Кто это? — спросил Алекс.

— Брэди Роббинс, сын одного из владельцев клуба. Он хочет стать звездой рока и надеется, что мой отец поддержит его мечты. Это плохо. Очень плохо, — прошептала она.

— Привет, крошка, — Брэди обнял Мэллори. — У нас сегодня вечером отличный повод поплавать в бассейне. Ты такая горячая. Мне тебя не хватало. Признайся, соскучилась по мне?

Мэллори чувствовала, что у нее горят щеки. Она попробовала оттолкнуть его:

— Я очень занята.

Ей не нравилось, что подвыпивший Брэди осмеливается еще и прикасаться к ней.

— Леди это не интересно. Пойдите протрезвитесь, — вмешался Алекс, одним неуловимым движением высвободив Мэллори.

Нахмурившийся Брэди воззрился на Алекса:

— Это еще кто? У нас с Мэллори своя история, — и он опять потянулся к девушке.

Алекс встал между ними.

— Но она не хочет делить с вами будущее.

— А мне она этого не говорила, — нагло возразил Брэди. — Вы не знаете, но она моя. И ей нравятся музыканты.

Мужчины посмотрели на Мэллори, и она поежилась. Ей была не по душе эта ситуация.

— Брэди, не думаю, что мы подходим друг другу… — начала она.

— Не говори так, крошка, — устремился к ней Брэди.

Алекс опять его перехватил:

— Хватит, Брэди. Вам как раз пора домой, — сказал он и повел стремящегося в звезды рокера к выходу. А Мэллори взмолилась про себя, чтобы ей впредь никогда не видеть ни того, ни другого.

Через неделю Донна Гейер, подруга Мэллори и одновременно владелица риэлторской фирмы, взяла ее с собой в кооперативный дом с частными квартирами по одному весьма престижному в Вегасе адресу. Сооружение отличалось первоклассной охраной, теннисными кортами и площадками для гольфа.

— Мне здесь нравится. Попридержи эту квартиру для меня, — попросила Мэллори, когда они покинули роскошный кондоминимум. — Только помни, это большой секрет, — продолжала девушка, когда они уже подходили к лифтам. — Не хочу, чтобы кто-нибудь узнал, а то отец, услышав, что я собираюсь отделиться, тут же начнет искать способ мне помешать.

— От меня никто ничего не услышит, — заверила Донна. — Странно, как это он не понимает, что тебе нужна самостоятельность?

Двери лифта распахнулись, и прямо перед собой Мэллори увидела зеленые глаза. У нее в животе что-то сжалось. Нет, только не сейчас!

— Мэллори?

— Алекс! — хором воскликнули женщины. Донна тоже была знакома с Алексом, что неудивительно. Кто же в Вегасе не знает Алекса? Он постоянно мелькает на деловых и светских страницах. Глядя, как Донна входит в лифт, Мэллори слегка прикусила губу.

— Рад видеть тебя, Донна, — сказал Алекс и повернулся к Мэллори. — Собираетесь здесь что-то покупать? Это дорогая недвижимость.

— Просто смотрели, — ответила девушка. Донна мельком улыбнулась Мэллори, и в этой улыбке был весьма заметный намек:

— Я выторговала для Алекса пентхаус.

— О-о, — Мэллори не удалось скрыть разочарования в голосе. Если Алекс встретится с отцом… Прозвенел колокольчик, возвещавший, что лифт прибыл на первый этаж. Двери открылись.

— Донна, я на секунду задержусь с Алексом.

— Нет проблем. Я поброжу по вестибюлю.

Алекс, в прекрасно сшитом черном костюме с дорогим галстуком, выжидающе смотрел на Мэллори:

— Хотите извиниться за то, что не вернулись ко мне? — не столько спросил, сколько упрекнул он.

— Извините, я была очень занята. Как и вы, насколько я знаю, — ответила она, вдыхая аромат его одеколона.

— Покупкой новой квартиры?

— Насчет квартиры… Я была бы вам очень благодарна, если бы вы молчали об этом.

— Не хотите, чтобы дошло до отца?