— Ну конечно, — пробормотала она.

Они подошли к ее комнатам. И Саид взял Мей за подбородок с огромным желанием, несмотря ни на что, снова поцеловать ее и увидеть обнаженной в постели. Он постарался не замечать тупой боли неудовлетворенности.

— Я распоряжусь, чтобы тебе принесли еду сюда, потому что не смогу быть с тобой сегодня вечером, — отрывисто произнес он.

Мей широко распахнула глаза, сердце сжалось от разочарования. Но будь она проклята, если позволит это заметить!

— Жаль, — спокойно сказала она.

Жаль? Ожидал ли он, что она будет умолять его остаться? Или допытываться, куда он идет? Однако разве не отсутствие ревности заставляет его желать Мей еще больше?

— Но я приду к тебе позже, милая Мей.

— Вдруг я буду уже спать.

— Я разбужу тебя, — последовало вкрадчивое обещание, и, запечатлев на ее губах страстный поцелуй, Саид удалился.

Мей медленно освободилась от помятой одежды и приняла долгую ароматную ванну, прежде чем натянуть белоснежные брюки из тончайшего хлопка и короткую рубашку из того же материала.

Сара принесла поднос, уставленный аппетитными блюдами — что-то вроде маленьких кабачков в томатном соусе и мясо ягненка с горкой прозрачного риса. А также тарелку румяных булочек с орехами и изюмом, гранатовый сок и мятный чай.

Но когда она ушла, Мей едва притронулась к еде.

Как можно было сосредоточиться на чем-то столь обыденном, когда все мысли и чувства полны Саидом и тем, с какой изысканностью он занимался любовью с ней. Он был нежным и в то же время неистовым. Его поцелуи — страстными и завораживающими. Он громко стонал в ее объятиях, не скрывая от нее своего удовольствия, — одно это уже казалось небольшой победой.

Словно наяву она опять видела их переплетенные руки и ноги, его смуглые и мускулистые и по сравнению с ними казавшиеся невероятно белыми и мягкими — свои. Мей гадала, сможет ли вообще когда-нибудь сосредоточиться на чем-то, кроме своего прекрасного принца?

Чтобы отвлечься, она взяла книгу Джона Пик-кол и об Эль-Джаре и прочла главу о прадедах Саида и об основании горного княжества. Там были роскошные портреты его предков. Один из них привлек ее внимание. Мансур аль-Латиб, прочла она. Это он! Прапрадед Саида, чья несчастная возлюбленная была так поразительно и невероятно похожа на Мей.

Она внимательно изучила лицо, почти такое же гордое и красивое, как у Саида, — с резкими чертами, сверкающими черными глазами и чувственными губами, — и снова вздохнула. Не впадай в мечтательность, Мей, одернула она себя. Это только лишнее подтверждение того, что подобные романы не имеют будущего.

В одиннадцать она отложила книгу, решив, что Саид уже не придет. Она начала расчесывать волосы, убеждая себя не злиться, но тем не менее злилась. Может быть, именно это и ждет ее в будущем? Может быть, именно так он относится к своим женщинам? Держит под рукой для собственного удобства?

Она швырнула расческу на пол как раз в тот момент, когда дверь открылась и вошел Саид в одеждах сапфирового цвета. Его глаза алчно сузились, когда под полупрозрачной тканью он разглядел четкие очертания ее тела.

— Я не слышала, чтобы ты стучал!

— Потому что я этого не делал, — сказал он, закрывая за собой дверь.

— Почему?

Саид замер, услышав в ее голосе вызывающие нотки, и, повернувшись, увидел, что синие глаза негодующе сверкают.

— Потому что теперь мы любовники, Мей. Сегодня днем ты отдала мне себя без остатка, и это означает, что между нами никаких барьеров уже не существует. Неужели я должен стучать в твою дверь?

Голос рассудка советовал отступить, но она скучала по Саиду, хотела его и чувствовала себя обиженной его необъяснимым исчезновением, поэтому Мей к нему не прислушалась.

— Вот именно — ты должен стучать! — ответила она. — Возможно, я и достаточно зрелая, для того чтобы понимать, что это роман для взрослых, без обязательств и ожиданий. Но это не означает, что я готова к тому, чтобы меня отбрасывали как мусор!

Если бы Саид так не хотел ее, он бы немедленно повернулся и ушел. Ни одна женщина не говорила с ним с таким возмутительным отсутствием уважения — особенно после того, как задыхалась и стонала в его объятиях на жесткой пустынной траве!

— Я вовсе не отношусь к тебе как к мусору, — холодно возразил он.

— Разве? Только что ты занимался любовью со мной и в следующее мгновение исчезаешь на весь вечер, даже не удосужившись объяснить, куда идешь!

Он улыбнулся про себя. Так она ревнует? Хорошо!

— Но ведь ты сама сейчас сказала, что мы не должны ничего ожидать друг от друга, Мей, — проворковал он.

— При чем здесь ожидания! — взвилась она, спрашивая себя, куда подевалась вся ее логика. — Это простая вежливость. Где ты был?