– Ты выйдешь сегодня, Сара?

– Сегодня собрание женского клуба, – сказала она, прикрывая ладонью зевок. – Но я побуду дома, пока не явится Сидней.

– В этом нет. необходимости, – успокоил ее Риддл и повернулся к племяннику. – А ты, Мэттью?

Тот поднял глаза от тарелки, как будто не ожидал, что к нему обратятся с вопросом.

– Я? Да, возможно выйду на немного.

– Если вы закончили, я, пожалуй, примусь за уборку, – предупредила всех Сара.

Риддл поднялся в свою комнату на втором этаже. Он называл ее кабинетом. Когда он, взбираясь по дубовой лестнице, миновал окно с цветным витражом, то взглянул на свой дом другими глазами. Да, это было ошибкой. Кому он что доказал? Все равно все смеются у него за спиной: «Могильщик пытается выглядеть джентльменом…»

Кабинет находился в передней части дома и выходил окнами на море. У окна стоял письменный стол с гладкой поверхностью, рядом стояло обитое потрескавшейся черной кожей вращающееся кресло. Вдоль двух стен располагались книжные полки, забитые фолиантами с потрепанными корешками – труды по строительству, юриспруденции и бухгалтерскому делу. Кроме этого, пачками лежали технические журналы, накопившиеся за два десятка лет. В нише камина стоял электронагреватель, а выше на стене висела крупномасштабная карта города и окрестностей.

Он закрыл за собой дверь и минуту постоял, борясь с охватившим его чувством безысходности.

Сидней Пассмор пришел к восьми часам. Его лицо пылало, а редкие светлые волосы были всклокочены. Риддл догадался, что тот перед встречей провел время в пабе, стараясь хмелем добавить себе храбрости. На лбу у Сиднея выступили мелкие капли пота, и он был очень взволнован, хотя всеми силами старался выглядеть спокойным. Его жена как-то сообщила Риддлу, что ее муж вовсе не бизнесмен.

– Я хотел видеть тебя…

– Садись, Сидней. – Риддл придвинул стул к письменному столу.

– Я собирался…

– Похоже, очень жарко, ты вспотел.

Сидней присел на краешек стула, расставив ноги и положив руки на колени. Он старался показаться напористым и агрессивным, но было видно, что он вовсе не так уж уверен в себе.

– Я считаю, мне незачем говорить о цели своего визита?

– Ты хотел обсудить вопрос о полях?

– Что за игру ты затеял? – Сидней сердито взмахнул руками. – Вот что я хочу знать.

– Никаких игр. – Риддл полез в карман, вытащил коробочку с мятными пастилками и положил одну в рот. – Поля были выставлены на продажу, и я купил их.

– Почему ты сразу начинаешь с вранья? Эта земля не продавалась.

– Если бы миссис Тревин не собиралась их продавать, как бы я смог их купить?

– Ты выклянчил их у нее. Тело Джо еще не успело остыть, а ты уже крутился вокруг вдовы, глядя, что бы прихватить.

Во время этой тирады Риддл внимательно изучал свои ногти.

– Джо Тревин умер четыре месяца назад. Как ты знаешь, миссис Тревин все это время находилась с Дочерью в Плимуте. Оказавшись там, я позвонил ей. Я спросил, не хочет ли она продать свои земли, и она сказала, что не возражала бы. Все очень просто. У тебя были те же шансы.

– Как порядочный человек, я ждал, когда она вернется в город! – в бешенстве закричал Сидней. – В любом случае, у меня была договоренность с Джо. Он не хотел, пока жив, продавать эту землю, но пообещал мне, что я буду первым, кто сможет купить ее после его смерти…

– Что бы он тебе ни обещал, он, очевидно, не сказал об этом своей жене. Вот если бы у тебя осталось какое-нибудь письменное свидетельство…

Лицо Сиднея покраснело еще сильнее.

– Ты подонок, Риддл! Я знаю, зачем тебе понадобились мои земли. Ты хочешь пустить их под застройку и сорвать хороший куш.

Риддл молча глядел в окно. Маленькая пыльная комната была сейчас залита золотым светом закатного солнца.

Сидней провел рукой по лбу; он не был по-настоящему энергичным человеком и, несмотря на все свое негодование, понимал слабость своей позиции.

– Без этих полей моему предприятию конец.

– Но у тебя остается твой участок.

– Да он почти целиком застроен. Все эти души, туалеты, магазины – там хватит места от силы для трех жилых помещений. Я завишу от этих полей, и ты это прекрасно понимаешь. Если вопрос в деньгах, я хорошо заплачу тебе…

На губах Риддла заиграла улыбка. «Клокочет, как вулкан, а на самом деле самый настоящий рохля», – подумал он, продолжая смотреть на закат. Небо было безоблачным, и оранжевый диск опускался прямо в море. Вот сверкающий тонкий сегмент как бы завис над горизонтом, остановил свое движение. Однако мгновением позже он уже исчез. Почти сразу же зелено-голубое небо начало бледнеть.