По мягкому ковру я добрался до одного из столиков и устроился на поролоновых подушках, обтянутых шелком. За стойкой стояла Милли. Я определил ее по виду. Много лет тому назад она наверняка была секс-бомбой. Сейчас даже толстый слой штукатурки на лице не мог скрыть глубоких морщин. Выкрашенные перекисью водорода волосы висели, как и ее двойной подбородок. Кусок леопардовой шкуры подчеркивал складки жира на том месте, где раньше находилась талия, поддерживал обвисшие груди и создавал впечатление, что дама ошиблась с размером одежды. Но здесь она была несомненно боссом и грозно покрикивала на девочек.

Я уселся на лиловый плюш и чувствовал в голове легкий дурман. Потом повеяло сквознячком. Я ощутил на лбу чьи-то черные локоны и запах дешевых сладковатых духов. Полуголая грешница местного гессенского разлива подсела ко мне и кокетливо заморгала накладными ресницами.

— Мой дикий шейх, не могу ли я составить тебе компанию? — самозабвенно прошептала она. Ее слова обволакивали мягкостью камамбера. — Что мне сделать, чтобы ты угостил меня скотчем со льдом?

— Ничего, подожди немного, и я буду твоим послушным голубем.

Она встала, слегка виляя узким задом, и погладила короткими, толстыми пальцами мое плечо, словно ее персты были длинными и тонкими, как у красавицы с персидской миниатюры. Я сомневался, что кто-то в этом заведении что-нибудь слышал об Ахмеде Хамуле, и решил выпить виски и пойти дальше. Влажная рука обвила мою шею и стала ее поглаживать.

— Мой дикий шейх, — ворковала она. Я резко отвел ее руку от своей шеи.

— Ну, ты, мой дикий шейх, не так бурно, мы же не спешим?

Идиотское прозвище «мой дикий шейх» прочно прилепилось ко мне. На другое, пусть даже такое же, дурацкое обращение ей, по-видимому, не хватало смекалки. Полузакрыв глаза, она медленно вычерчивала круги вокруг своего пупка, который не вызывал во мне никаких эротических побуждений, тем более что на животе росли не полностью сбритые черные волоски. Все, с меня довольно!

— Послушай, мой гадкий утеночек, я здесь совсем не для того, чтобы грызть мочки твоих ушей или говорить всякие пошлости. Я ищу человека, кто знал некоего Ахмеда Хамула. То, что я забрел в вашу лиловую лавочку, чистая случайность. Но коли я здесь, я спрашиваю тебя: тебе знаком человек по имени Ахмед Хамул?

С мозгами у нее был явно напряг. После того как она все же осознала, о чем ее спрашивают, последовала естественная реакция:

— Ты из полиции?

На этот раз в ее тоне не было приторности.

— Нет, не из полиции.

Я бросил на стол свою лицензию. Она медленно прочла, что там было написано.

— С днем рождения, турок! — неожиданно выпалила она.

Она оказалась не такой уж дурой.

— Тебя можно поздравить? Так ты просто сыщик, ходишь тут, все вынюхиваешь?

— У всех своя работа, тебе ли не знать.

С моей стороны это звучало не совсем вежливо, но мне было наплевать.

— Итак, Ахмед Хамул. Слыхала когда-нибудь?

Она посмотрела на меня не столь враждебно, как я того ожидал.

— Нет, не слыхала. — Пауза. — Но советую тебе: вали отсюда поскорее, а то хозяйка очень не любит, когда сюда шастают типы вроде тебя. Хотя ты был не больно ласков со мной, ничего против тебя не имею. Поэтому и советую тебе валить отсюда по-хорошему.

— А что имеет против твоя хозяйка, если клиент платит?

— Ты же турок, она терпеть не может вашего брата, а уж если заказывают только выпивку, то такой клиент здесь вообще лишний.

— А кто меня отсюда выставит? Эта бабуся в леопарде?

Она посмотрела в сторону стойки, усмехнулась и прошептала мне на ухо:

— Там сзади ее дружки. Они при оружии.

Внезапно я почувствовал симпатию к этой девице. Ее лицо вдруг перестало казаться мне таким глупым, а ее кривляний из репертуара одалиски из гарема полностью исчезли.

— Хочу сказать тебе, моя голубка, что в тебе есть шарм, когда не прячешься под глупой маской из «Тысячи и одной ночи».

Она одарила меня взором, лишенным всякой дежурной ласки, который тронул меня до глубины души.

— Хочется верить, что ты не лжешь.

— А не выпить ли нам еще по рюмашке?

Она бросила на меня быстрый взгляд, почесала нос и прошептала:

— В другой раз. Она все время смотрит на нас. Не хочу неприятностей. Уходи.

— О'кей. Где мне заплатить за виски?