Пробуждение было приятным как никогда. Я лежала на чем-то чрезвычайно мягком под огромным пушистым одеялом. Так и хотелось свернуться в клубочек и тихонечко замурлыкать от удовольствия. Хотя подождите-ка… У меня отродясь такой здоровенной кровати не водилось. Она бы просто не влезла в скромный номер, который я снимала у трактирщика.

Эта здравая мысль оказала на меня такое же воздействие, как ведро холодной воды. Я подскочила на месте и судорожно принялась оглядываться по сторонам, пытаясь сообразить, куда на этот раз меня забросила нелегкая судьбина. И почти сразу же успокоилась, вспомнив, что храмовник вчера из-за весьма позднего часа и моей временной неспособности менять обличия великодушно выделил мне одну из комнат в своем доме. Точнее даже слышать ничего не захотел по поводу того, что я ночью отправлюсь шляться по темным улицам города, одетая лишь в простыню. Наверное, Шерьян мне все же не доверяет, несмотря на заключенный договор. Впрочем, это вполне естественно, если учитывать то, кем являюсь я, а кем он.

Нежиться на постели я могла бы вечность, но все хорошее имеет обыкновение заканчиваться. Так и в этот раз в самый кульминационный момент сладкого потягивания в дверь громко постучали.

– Войдите! – неохотно крикнула я, моментально натянув одеяло по самый подбородок. Хватит уже служить бесплатным развлечением, и так вчера вдосталь нагляделись на мои прелести.

В комнату смущенно заглянул Рикки, который привычно покраснел при виде меня.

– Чего надобно? – невежливо спросила я.

– Я принес тебе одежду, – впервые со времени нашего знакомства осмелился заговорить юноша.

Голос, кстати, у него оказался весьма приятным – с неожиданной бархатной хрипотцой. Именно такими интонациями любят очаровывать невинных девиц опытные ловеласы. Мое сердце дрогнуло, немного оттаяв. Всегда питала непонятную страсть к представителям противоположного пола, которых природа наградила голосами, столь волнующими воображение.

– Давай сюда, – справившись с мгновенной слабостью, потребовала я.

Рикки застенчиво улыбнулся и, вместо того чтобы просто бросить на кровать принесенные вещи, сам начал поспешно раздеваться. Я оторопело взирала на это действо, пока наконец юнец не оказался совершенно голым.

– Ты что это делаешь? – сдавленно поинтересовалась я, когда Рикки с недвусмысленной ухмылочкой направился к моему ложу.

Юноша потянулся, разминая мышцы, и скользнул еще на пару шагов ближе. Вот тогда-то и стало понятно, что пора поднимать шум, потому как иначе меня элементарным образом обесчестят.

В следующий момент произошло сразу несколько событий. Во-первых, я попыталась принять вертикальное положение, при этом совершенно забыв об одеяле, которым ранее обмоталась с ног до головы. Естественно, запуталась в нем и с грохотом упала на пол. Сверху на меня мягко приземлился озабоченный юнец, который с рычанием, призванным изображать животную страсть, принялся сдирать с меня последнюю защиту в виде несчастного покрывала.

– Отвали, урод! – яростно шипела я, пытаясь скинуть с себя сына храмовника. – Иначе глаза выцарапаю!

– Иди ко мне, кисочка моя, – не обращая ни малейшего внимания на мои грязные ругательства, сюсюкал тем временем Рикки, медленно, но неотвратимо стаскивая с меня одеяло.

– На помощь! – наконец справившись со спазмом в горле, заверещала я изо всех сил, поняв, что юнец настроен весьма и весьма серьезно. – Пожар! Горим!

– Почему «пожар»? – удивился юноша и немного уменьшил свой напор.

– Потому как иначе никто и не подумает даже из окна выглянуть, – пояснила я выстраданную житейскую мудрость и, поднапрягшись, все же скинула Рикки с себя.

Правда, тот сразу же пошел в новую атаку, но его ожидал неприятный сюрприз. Мне наконец-таки удалось выбраться из мягких пут, и я легко вскочила на ноги. Ощерилась в страшной ухмылке, выставила перед собой растопыренные пятерни с острыми когтями, но пока не торопилась принимать кошачий облик. Своими силами юнцу накостыляю. К тому же я себя знаю. Разъярюсь сейчас как следует, оторву ему невзначай один жизненно необходимый орган, а храмовник из моей шкурки потом коврик для ног в прихожую сделает.

– Что тут происходит? – прервал нашу битву недовольный голос Шерьяна.

Как всегда, вспомни мага – он и появится. Шерьян стоял на пороге, с явным неудовольствием оглядывая сцену побоища. Представляю, что за зрелище предстало перед ним. Интересно, уж не решит ли он, что я пыталась соблазнить его драгоценнейшего сыночка? А то стою голая напротив столь же неодетого юнца, кровать разгромлена, перья из подушек по всей спальне летают.

– Твой сын – сволочь! – выпалила я на одном дыхании и мигом завернулась в уже порядком поднадоевшую простыню.