— И это все? — недоверчиво осведомилась Элви. — Не позволять страху разделить меня с ним? Мы приехали, и поэтому выметайся. И в этом вся твоя мудрость?

— Самый лучший совет всегда самый простой, — пожал он плечами. Потом немного смягчился и добавил: — Элви, ты боишься. Я это понимаю. Сам был в такой ситуации. Однажды страх не позволил мне пригласить на танец выпускницу средней школы. Кто-то другой пригласил ее, и все кончилось тем, что она вышла за него замуж. Потом я сорок лет жалел об этом, но жизнь почти прошла. В отличие от меня у тебя впереди чертова уйма времени, чтобы пожалеть не один раз.

Элви сразу вспомнила слова Виктора о том, что Тедди любил ее, и любил давно. Вероятно, той девушкой, которую он не осмелился пригласить потанцевать, была она. Ей захотелось сказать ему что-нибудь ободряющее. Но что тут скажешь?

— Теперь, пожалуйста, сделай божескую милость и выйди из моей машины, пока твой здоровяк не вышиб мне мозги. Ненавижу заниматься бумажной работой, а придется, если я сегодня арестую его за нападение.

Выглянув из машины, Элви увидела, что Виктор спешит по тротуару в их направлении. Она вздохнула, открыла дверцу и, прежде чем ступить на дорожку, потянулась к Тедди и поцеловала его в щеку.

— Где?.. — начал Виктор, увидев ее.

Но Элви не дала ему договорить.

— Извини, мне пришлось задержаться. Надо было предупредить тебя, что уйду. Но я вдруг неожиданно вспомнила, что должна кое о чем рассказать Мейбл, — весело соврала она. Обойдя его на тротуаре, Элви направилась к дому.

Сердито насупившись, Виктор развернулся и пошел за ней.

— Ты...

— Боже, нет никаких сил! Я едва стою на ногах от голода. Хочешь пакет крови? Или кусок мяса, или чего-нибудь в этом роде? Могу раскочегарить барбекю.

Уверенная, что он идет следом, Элви продолжала оживленно болтать. Так они оказались на кухне, где Элви принялась шарить по полкам, заглядывать в холодильник. Главное, не дать ему сейчас задавать вопросы или начать разговор, о котором потом они оба пожалеют. Она не готова выяснять отношения. Ей сначала нужно все обдумать и усвоить все услышанное.

Со стороны Тедди было весьма любезно предложить ей ничего не бояться, но Элви не могла прыгнуть в неизвестность. Они были знакомы с Виктором всего ничего, какую-то пару дней. Слишком мало, чтобы полюбить его. Ей не удастся уговорить себя ни на что, пока она не ощутит внутреннюю готовность.

Когда они уселись за стол, вернулись мужчины и стали потчевать их впечатлениями от представления. В принципе им понравилось все, несмотря на то что это был любительский спектакль. Публика им тоже понравилась. Они даже поздравили Элви с тем, что у нее такие «цивильные и любезные соседи». Для таких мужчин это была высокая оценка.

— Мы решили развести огонь, когда вернемся назад, — доложил Харпер, устроившись за столом и ухватив немного салата с тарелки Элви. — Но кажется, начинается дождь.

Она посмотрела за окно. Действительно, Харпер оказался прав. Возник вопрос, чем занять мужчин. Она уже решила предложить снова схлестнуться в покер, но Виктор опередил ее.

— Я еще не закончил лекцию о наших законах. Мы с Элви выпьем кофе в лоджии и продолжим разговор.

Мужчины повернулись к ней. Элви в ответ пожала плечами. Виктор сказал правду. Сегодня ей удалось узнать еще только об одном законе, а она не сомневалась, что их куда как больше. И лучше знать их все, чтобы невзначай не нарушить какой-нибудь еще.

— В шкафу в гостиной есть несколько фильмов. Если хотите, можете посмотреть, — предложила она, когда Виктор встал и отправился на кухню с пустой тарелкой в руках. — Я не думаю, что мы оставим вас надолго.

В ней говорил оптимизм, Элви понимала это. На самом-то деле, не может же у них быть немыслимо много законов. Поэтому если не отвлекаться, можно быстренько пройтись по всем до конца. Элви отнесла на кухню свою опустевшую тарелку и приготовила две чашки кофе.

Сначала мужчины замолкли, но когда она с кофе в руках вышла из комнаты в сопровождении Виктора, снова принялись обсуждать представление.

Выйдя с Виктором на лоджию, она открыла два окна, чтобы впустить свежий ночной воздух. Виктор устроился в плетеном кресле, а она — рядом, на плетеном диванчике, и выжидающе подняла брови.

— Итак, нельзя кусать, один ребенок каждые сто лет, и?..

— И в течение жизни можно обратить только одного смертного, — сказал Виктор. — Это три основных закона.

— Можно обратить только одного? — переспросила она и очень удивилась.

— Я же говорил, что мы не заинтересованы в росте наших рядов.