– Тихо! – хохотнул Заросший и окликнул Клеща: – Ну что ты там?

Старик, все так же сжимая в правой руке ружье, левой ерошил на голове Моники волосы.

– Хороша, сдохнуть мне, хороша, – довольно пробормотал Клещ. – Это ерунда, что мы их до китайца не довели. Был бы один парень, довели бы, а с девчонкой нельзя. Китаец шустрый, могли бы и девчонку случайно положить. Ничего, и до китайца доберемся.

– Кидди, – все так же безжизненным голосом, не оборачиваясь, спросила Моника. – Они о Рокки?

– Со мной говорить! – зарычал старик, ударив Монику по щеке. – Приучайся к порядку. И ты, парень, тоже смотри. Пригодится, если жив останешься. Бабам воли давать нельзя!

Кидди только замычал от раздирающего его бешенства.

– Горячий! – одобрительно пахнул зловонием в нос Кидди Заросший.

– Это хорошо, – притянул к себе Монику Клещ. – Будет хорошо себя вести, дадим ему третьим забраться. Заодно и посмотрим, как это со сторон…

Старик замер на полуслове так, словно кто-то подкрался сзади и загнал ему в загривок что-то острое. Он натужно захрипел, выронил ружье, оттолкнул Монику и, слепо разбрасывая в стороны руки, повалился на хвою. Нож торчал у него из груди. Моника обернулась. Ее руки слились цветом с платьем.

– Вот так надо, Кидди, понимаешь? – нервно прошептала она.

Заросший тонко и испуганно завыл. Жжение в шее Кидди начало медленно превращаться в пронзительную боль, и в это же растянувшееся мгновение откуда-то из полумрака ныряющего в заросли кустов ручья вылетел солнечный луч и пронзил бородачу голову.

Сиф вновь летела к скалам. Вновь смотрела напряженно почти в глаза Кидди, а затем Кидди словно сам обращался в ее взгляд и видел сквозь пластик купе стремительно приближающийся камень, который раз за разом превращался в пламя. Кидди начинал орать, и сквозь пламя и его крик доносился голос Рокки:

– Ничего, ничего, скоро все пройдет. Скоро все пройдет…

Голос гас, как медленно гас свет в их коттедже в университетском городке, когда Миха бросал в сенсор один из своих мячей, а вместо него всплывал голос Сиф. Или голос Моники?

– Что значит, все пройдет?

– Ну не все, только эта лихорадка. Его не сильно порезали, я ввел очень хорошее лекарство, через час или раньше он даже придет в себя.

– Я устала, Рокки.

– Отдохнешь еще, не волнуйся, ты лучше другое мне скажи, вот именно теперь и скажи, что ты в нем нашла?

– Не знаю, Рокки. А ты не задавался мыслью, что в нем нашла Сиф? Или Сти не распинался о ее холодности и неприступности?

– Ты, Моника, только от Сти не танцуй, ладно? Ты за себя отвечай, и за Сиф найдется кому ответить.

– Я не могу объяснить: – Моника запнулась. – Мне нужен именно он. И больше никто.

– Хорошо. – Рокки, как и всегда, говорил медленно. – Представь себе на мгновение, что он ответил тебе взаимностью. Знаешь, как бывает? Запретный плод сладок. Недоступный – самый желанный. Когда я был маленький и залезал на яблоню в саду отца, я старался добраться до ее верхушки. Мне казались самыми сладкими яблоки оттуда, еще бы, ведь они ближе к солнцу! Правда, и ветви на верхушке яблони самые тонкие. Опасно. Ну ладно, пусть, предположим, что до этого яблочка тебе удалось добраться, Кидди ответил тебе взаимностью – надолго бы тебе хватило этого счастья? Не питается ли твое безумство именно невозможностью?

– Мое безумство, Рокки, именно в невозможности, – ответила Моника. – Безумство питается невозможностью. Если бы Кидди полюбил меня, я бы сразу успокоилась. Я бы светилась от счастья, поверь мне.

– Миха говорил что-то подобное, – медленно протянул Рокки и тут же добавил: – Но я не осуждаю тебя, нет. Не у каждого есть силы скрывать свои чувства.

– А тебе разве приходилось что-то скрывать? – вздохнула Моника. – Хотя что я говорю, ты всегда был темным лесом…

– В котором в итоге и оказался, – усмехнулся Рокки.

– Ты так боишься Стиая? – спросила Моника.

– Я никого не боюсь, – прошептал Рокки. – Я не хочу его видеть. Я не хочу крутиться одной из шестеренок в механизме, который запускает Стиай. Я не хочу позволить ему убить меня.

– За что ему убивать тебя? – не поняла Моника.

– За то, что я знаю. – Рокки негромко засмеялся. – Даже несмотря на то, что мое знание никак не может повредить ему. Но, пока я жив, он не может спать спокойно. Представь себе, что кто-то торгует пузырями воздуха из райского сада. Торговля идет прекрасно, ставки растут, жаждущие приобщиться к новым ощущениям толпятся у его дверей, а один человечек знает, что эти пузыри он наполняет воздухом в собственном клозете.

– Который ты ему и построил, – продолжила Моника. – Или все сделал Билл?

– Я и Миха, – угрюмо бросил Рокки. – У Билла были ключи от райского сада, но он их не оставил. Сбежал вместе с ключами. Может быть, именно поэтому Стиай беснуется?

– Разве Билл не умер?

– А разве это не одно и то же?

– Послушай! – Шепот Моники стал громким, словно она склонилась над Кидди или его чувства обострились до предела и мельтешение вспышек пламени на каменной стене стало растворяться в багровой мгле. – А может быть, все дело в Сиф?