Но едва успели тронуться с места, как от той тысячи вернулись несколько всадников, на которых было страшно смотреть. Они говорили невероятные вещи: река внезапно сузилась, и сузили ее… волки! Берега приблизились, и проход между ними стал нешироким, и тут со всех сторон раздался волчий вой. Ушедшая вперед тысяча обратно не вернулась. Когда оставшимся удалось все же пробиться вперед, они обнаружили перебитой эту тысячу и разгромленный обоз. Что можно, сожжено, все перевернуто, люди убиты! И из оставшихся уцелели всего четверо…

Хан сделал знак, понятный любому, но, видно, воины другого и не ожидали, они покорно склонили головы под мечи охраны хана. Никто не должен слышать дурной вести, принесенной в ставку!

Получалось, что позади осталась слишком большая сила, чтобы ее не опасаться. Но сверху реки вернулись еще разведчики и сообщили, что за большим поворотом, до которого пока далеко, урусы готовятся к встрече монголов, что-то делая на реке. А еще они сообщали, что там стяг эмира Урмана, который видели при битве на Воронеже. Тогда кто позади? Не мертвые Елисани же?

От этой мысли стало не по себе. Может, потому их не могут найти днем, зато по ночам воют волки и горят обозы… Предстояло решать, что делать, идти вперед, пусть даже медленно, или все же вернуться и разбить этих оборотней в волчьем обличье? Батухан решил… остановиться и подождать. Если силы у нападавших действительно велики, то они догонят войско, а если малы, то ими можно пренебречь и, оставив позади заслоны помощнее, все же двинуться вперед. Во всяком случае, не выяснив этого, идти на эмира Урмана опасно.

Досада душила и Бату, и Субедея. Из-за каких-то урусов, у которых просто нет нормальной конницы, они вынуждены топтаться на месте и волноваться!

Шаманка твердила, что позади войско и впереди войско. Откуда они взялись?! Откуда у урусов войска, бьют их бьют, а они появляются снова и снова.

Татары встали. Они и так тащились медленно, но теперь остановились совсем. Это уже был успех. Каждый день задержки на пользу тем, кто готовился встретить Батыя у Коломны.

Наши разведчики сообщили, что стоит все войско, не только обозы. Евпатий сказал, что мы тоже встанем и подождем, но как только тронутся вперед, нападем снова. Чтобы понимали, что сзади есть опасность. Отдых нам был нужен, все же почти не спали ночами.

Первые дни я так уставала, что засыпала, едва привалившись к плечу Вятича, но постепенно стала втягиваться. Мы расположились на большой поляне под защитой густого леса, чтобы татары не смогли подобраться неожиданно. Из деревни, что попалась неподалеку, привезли еду и овса для лошадей, все же наши лошади не монгольские, сами себе прошлогоднюю траву из-под снега не накопают. Дозорные то и дело менялись, давая возможность остальным хорошенько отдохнуть и отогреться. Предлагали даже встать в деревне, но Евпатий воспротивился, там все разбредутся по избам и в случае опасности дружину будет трудно собрать, да и жителей ни к чему подвергать риску.

Но мы и в лесу хорошо отдохнули, нужно просто уметь устраиваться. Я наблюдала, как это делал Вятич. Он выбрал большое засохшее дерево, то ли сосну, то ли пихту, я в них плохо разбираюсь, быстро свалил, с помощью еще троих дружинников притащил на свободное место и сунул мне в руки топор:

– Руби сучья.

Чуть шагнув в сторону, вернулся, видно, посмотреть, как я буду это делать. Фиг тебе! Мне однажды приходилось обрубать сучья у поваленных деревьев, потому топором я работала вполне споро. Убедившись, что такое занятие моей жизни особенно не угрожает, сотник все же посоветовал: «Ты осторожнее» – и отправился ломать лапник.

Пока я обрубала сучья, один из дружинников ловко надколол бревно по длине колышками, а Вятич с остальными натаскали лапника и настелили постель. Подпертое снизу большими сучьями, бревно теперь словно висело над землей, вернее, снегом. Поставили рогач над будущим костром, набрали в котелок снега и развели огонь под тонкой частью. Я догадалась, что дерево будет гореть до самого утра и подбрасывать в такой «длинный» костер сучья нет необходимости.

Подобных костров на поляне оказалось большинство, хорошая учеба для туристов, надо запомнить. Я хмыкнула: ты еще надеешься вернуться домой и научить разводить необычный костер кого-то из туристов? А что, вот разобьем Батыя, и я вернусь.

От размышлений о возвращении меня отвлек призыв браться за ложку. В котелке быстро сварилась какая-то крупа, взятая в деревне. Конечно, не Анеины разносолы, но мясом пахло, а может, я просто проголодалась, но уплетала вместе со всеми так, что за ушами трещало. Но это было не все, над большинством костров уже жарилась дичь, над нашим тоже капала жиром пара зайцев. Жира было немного, все же зайцы не кролики, им бегать приходится много, тренированные, без целлюлита.

После сытной трапезы принялись укладываться спать. Было здорово, если бы еще не Батый со своим войском…