Секс — их оружие

— В конце концов не важно, что ты ничего другого не умеешь, не важно, что ты лишишься источника дохода, жилья, имущества. Наплюй на это. Самоуважение вернется к тебе, когда ты все бросишь. Как проститутка, ты никто, игрушка для мужчин. Брось своих сутенеров и боссов. Мы тебе поможем, мы поставим тебя на ноги, и вся прошлая жизнь покажется тебе страшным сном.

Маргарет Лоуренс Браун говорила уже минут пятнадцать. Затем она сделала короткую паузу и выпила глоток воды из стакана, который поставили ей на трибуну. Огромная толпа — и это радовало — собралась в Центральном парке, чтобы послушать ее. Люди все шли и шли. Это были в основном женщины, но и мужчин среди них было немало. Маргарет говорила энергично, очень быстро, ей не надо было подыскивать слова, ведь призыв был понятен каждому.

Эта высокая женщина лет тридцати с ненакрашенным волевым сияющим лицом, стройная, черноволосая, производила впечатление. Она носила джинсы, сапоги и жемчужную нитку на шее. Типичная американка. Маргарет была довольно известна как борец за права женщин и уже одержала немало побед. Время от времени ее можно было видеть на экранах телевизоров; она написала три книги и получила за них достаточно много денег, но все их вложила в свою организацию «Свободная женщина сегодня».

Над ней смеялись, когда она занялась проблемами проституток, но теперь, спустя три месяца, теперь, когда тысячи женщин бросили прежнее занятие и последовали ее советам, больше уже никто не смеялся.

— Сейчас ты должна поставить на этом точку! — громко взывала Маргарет.

— Да! — кричали в ответ ей женщины.

— Ты будешь снова жить.

— Да, да, — отвечал восторженно хор.

— Ты будешь свободна…

— Да!..

В эту минуту Маргарет рухнула на землю, но толпа продолжала кричать. Кровь сочилась из маленькой чистой ранки на ее голове. Прошло несколько минут, пока люди не поняли, что произошло, пока истерика и паника не охватили всех.

Маргарет Лоуренс Браун была убита.

К дому в Майами можно было пройти только через контролируемые электроникой ворота, подвергшись тщательному обыску двумя вооруженными охранниками в форме.

Для Алио Маркузи не составило труда миновать этот контроль. Это был толстый старый человек с водянистыми, заплывшими от частого употребления спиртного глазами и с походкой беременной кошки.

Неторопливо подходил он к большому дому. На нем был узкий серый клетчатый костюм, слишком теплый для этого солнечного, жаркого дня. На звонок открыла служанка — хмурая, угрюмая итальянка, плохо говорящая по-английски. Она кивнула в сторону бассейна, буркнув, что Бассалино можно найти там. Он хлопнул ее ниже спины и вошел во внутренний двор, где находился плавательный бассейн олимпийского класса.

Его встретила Мери Энн Аугуст — необычайна красивая девушка, блондинка со старомодной поднятой вверх прической. Ее идеальную фигу подчеркивало узкое белое бикини.

— Привет, — сказала она, хихикнув, и поднялась с надувного матраса.

— Я хочу приготовить себе что-нибудь выпить. А как тебе? — Она стояла перед ним, возбуждающе поигрывая золотой цепочкой, висевшей между ее большими грудями.

Алио смотрел на них, облизывая губы в предвкушая тот день, когда Энцио отдаст эту куколку ему, как и всех ее предшественниц.

— Да. Я хотел бы «баккарди» со льдом и немного чипсов, орешков и пару маслин. — С состраданием он погладил себя по толстому животу. — Сегодня я не успел поесть, было много работы. Как дела у Энцио?

Мери Энн кивком головы показала на сад.

— Он должен быть где-то там. Подстригает розы.

— Ах да, его розы. — Инстинктивно он бросил взгляд на дом, в полной уверенности, что Роза Бассалино стояла там за шторами и наблюдала за ними.

Роза была женой Энцио. Уже в течение пятнадцати лет она не покидала своей комнаты. Круг ее общения был ограничен тремя сыновьями. Почти все время она находилась на своем посту у окна, ждала и наблюдала.

Мери Энн подошла к бару и принялась готовить напитки. Ей было девятнадцать. У Энцио она жила уже шесть месяцев, что было своеобразным рекордом.

Алио опустился в кресло и с наслаждением закрыл глаза. У него был напряженный день, можно и расслабиться.

— Привет, Алио, мой мальчик, как дела?

Алио виновато вскочил с кресла.

Энцио посмотрел на него сверху вниз. Ему уже шестьдесят девять, однако этих лет ему не дашь — подтянутое загорелое тело молодого человека, острые белые зубы, выразительное лицо и густые, стального цвета волосы.

— Хорошо, Энцио, у меня действительно все в порядке.

Они пожали друг другу руки и этак молодцевато похлопали друг друга по плечам. Алио был двоюродным братом Энцио. Энцио сделал из своего брата то, кем он был сейчас.

— Хочешь чего-нибудь выпить, дорогой? — спросила Мери Энн, прижимаясь к спине Энцио своим телом.

— Нет, — резко сказал он. — Иди домой. Я позвоню, когда ты мне понадобишься.

Мери Энн молча ушла. Вероятно, поэтому он терпел ее дольше, чем других.