— Я вовсе не хочу, чтобы вы что-нибудь для меня делали, — отрезала Лисса, в свою очередь упиваясь его близостью, звуком его голоса. Темный костюм, белая рубашка, шелковый галстук… Волосы чуть отросли и всклокочены на затылке, там, где он провел по ним рукой. За то время, что Лисса его не видела, Джет ничуть не изменился. Все тот же герой ее мечты и, стало быть, по-прежнему опасен. — Я пришла сообщить вам, что вы победили, что я не выхожу замуж за вашего сына. Теперь вы можете подыскать ему какую-нибудь достойную кандидатку хорошего рода, которая не посрамит Холлоу-хаус и древнее имя Арнольдов.

На лице Джета отразилась целая гамма эмоций: облегчение, недоумение, гнев и даже изумление… Он вскочил на ноги, стремительно приблизился к женщине и властно повернул Лиссу лицом к себе. Взгляды их встретились.

— Я вас не понимаю. Что вы имеете в виду? — мрачно произнес Джет, нахмурив брови. — Я победил? Да я еще даже не начинал военных действий! И, уж конечно, я не стал бы чувствовать себя победителем, если бы в результате вы с Мэтью оба оказались несчастны. Как же плохо вы обо мне думаете!

— Но именно этого вы и хотели, разве нет? — презрительно бросила Лисса. — Поссорить нас с Мэтью. Что ж, вы преуспели. Нижайше благодарю вас за то, что потрудились сообщить сыну о моем несостоявшемся браке. Новость сия произвела на него сильное впечатление. Настолько сильное, что Мэтью больше не хочет иметь со мной ничего общего.

Джет был явно потрясен.

— Но я ничего не говорил Мэтью! Лисса, умоляю вас, поверьте мне! Я действительно знал, что Андре погиб перед самой свадьбой, об этом можно прочесть в архивах больницы святой Катерины и в свидетельстве о рождении Бетани. Мне также известно, что Пастен ваша девичья фамилия.

— Вы заглядывали в свидетельство о рождении моей дочери? — вознегодовала Лисса. — Да как вы смели?..

Джет примирительно поднял руки вверх.

— С самыми добрыми намерениями. Просто хотел узнать дату ее рождения. Вот и все. Чтобы купить ей подарок, что-нибудь из ряда вон выходящее.

— Не проще ли было бы спросить у меня? — ядовито осведомилась Лисса. — Это не пришло вам в голову?

— Видите ли, я хотел удивить еще и вас. Но, повторяю, я ничего не говорил Мэтью. И мне очень жаль, что так вышло с Андре. Почему бы вам не успокоиться и не начать с самого начала? Расскажите мне, что произошло.

Мгновение поколебавшись, Лисса вытащила из сумочки письмо. Она держала надорванный конверт в руке, явственно ощущая тяжесть заключенной в нем ненависти. То, первое, письмо от тети Сары послужило началом, это означало конец.

В кратком, буквально в несколько фраз, послании Мэтью в вежливой форме сообщал о разрыве помолвки и уведомлял, что, учитывая сложившиеся обстоятельства, они, вероятно, несколько поспешили; что он, Мэтью, уезжает в Штаты заниматься новым проектом своего отца и что ему будет недоставать ее и Бетани. В заключение юноша выражал надежду, что будущее Лиссы и Бетани сложится счастливо, что бы там ни сулила им судьба.

— Прочтите. — Лисса протянула Джету письмо.

Между строк читались все те же упреки и обвинения: «Ты говорила мне, что ты вдова… Ты лгала… Ты не доверяла мне… Ты не сказала мне правды об Андре, и теперь я больше знать тебя не желаю».

Лисса откинулась на спинку кресла, глядя, как по стеклу стекают капли дождя, прислушиваясь, как декабрьский ливень барабанит по подоконнику. Интересно, здесь, где до небес рукой подать, дождь чище или тоже насквозь пропитан дымом и копотью? Внизу сплошным ковром блестящих мокрых крыш и церковных шпилей раскинулся Лондон. Ей нравился этот вид, пусть даже размытый дождем и затянутый тучами.

— Думаю, что Мэтью прав, — устало проговорила молодая женщина. — Просто в то время мне казалось, что все это не имеет ровным счетом никакого значения. Я считала себя женой Андре. Мы собирались сыграть свадьбу. Он хотел, чтобы мы жили одной семьей. Это не я стала называть себя миссис Пастен, это люди так решили, а мне даже не приходило в голову поправлять их на каждом шагу. В наши дни матерям-одиночкам стыдиться нечего. Это вовсе не считается позором, как поколение тому назад. Я всегда работала изо всех сил, чтобы обеспечивать Бетани всем необходимым, и не просила милостыню у государства.

— Вы потрудились на славу и можете гордиться дочерью, — мягко проговорил Джет, подняв глаза от листка бумаги. Сложив письмо, он протянул его Лиссе, воздержавшись от комментариев. — Так в чем вы меня обвиняете?

— Но это ведь вы сказали Мэтью, разве нет? Кто же еще? Но зачем?

Джет подошел к кофеварке, разлил напиток по чашкам и протянул одну из них гостье. По комнате распространился аромат свежего кофе.

— Во-первых, я ничего не говорил Мэтью. Во-вторых, Мэтью как-нибудь переживет этот удар. Мальчишка никогда не умел владеть собой. Он ведь очень молод, Лисса, гораздо моложе вас, и не только по возрасту. Вот он и поступает как юнец. Он ведь еще растет, сами знаете. Да, он всегда так бурно реагирует… но он свыкнется с этой мыслью. Хотите, я поговорю с ним? Я могу отменить его поездку в Нью-Йорк. Вовсе необязательно, чтобы туда отправлялся именно Мэтью.