Мы рассматриваем феномен Кашпировского как отдельное явление. Действительно яркая личность, действительно отличный психотерапевт. И какие бы мы негативные или позитивные факты ни приводили, выясняется, что суть проблемы в силе психического воздействия.

Позитивна она или негативна? Несомненно одно: оно может влиять очень сильно, и этот феномен нуждается в очень серьезном изучении.

Феномен Кашпировского — это феномен наш с вами, его нельзя рассматривать только в рамках индивидуально-психологического воздействия: его надо изучать как феномен социальной психологии. Это ответ на наши собственные подсознательные потребности.

Каким же нашим потребностям в социально-позитивном плане удовлетворяет Кашпировский? Вот каким: потребности в психологической защите, в утешении, в той психотерапии, к которой обращается масса людей, которая не состоит на учете в психиатрических клиниках, но в то же время переживает состояние глубокого психологического дискомфорта и подсознательно ищет: кто у нас эту функцию выполняет?

В классических обществах эту функцию выполняла церковь. Медицина же в наше время чересчур техницизировалась, и врач — я имею в виду не исследователя, а врача — каждый врач должен в какой-то степени овладеть методами психотерапии, чтобы понять состояние больного, преодолеть недостаток взаимопонимания, кризис веры…

В такой период возникла ситуация, когда старые, рациональные кумиры и ценности подверглись в какой-то степени эрозии, и еще неясно, что их заменит; тогда возникает чисто эмоциональная тяга к преодолению ощущения психологического дискомфорта…

Поэтому мне кажется, что короля создают подданные. Во многом. Не только сам король. Если Кашпировский — король, то мы те, кто несет его мантию, и он отвечает каким-то нашим подсознательным потребностям. Думаю, что с этим связаны и такие феномены массового сознания, о которых мы очень мало знаем и которые проявляются не только в феномене Кашпировского. Я думаю, что это нуждается в очень серьезном изучении.

Когда-то мы говорили, что у нас не может быть психического заражения, не может быть феномена толпы, внушения и так далее, потому что у нас все заорганизовано! Сейчас мы сталкиваемся с. явлениями массового психического заражения и внушения. Попадаешь в наэлектризованную атмосферу толпы на митинге, и тебя уже трясет, и ты уже начинаешь вести себя совсем не так, как если бы ты находился один в своем кабинете или. вот на такой научной конференции.

Это ставит перед нами ряд проблем изучения реального состояния как индивидуального, так и общественного сознания. Речь идет не столько о тех формах и тех структурных изменениях, которые мы изучали в области философии, сколько о проблемах состояния знания. Ведь состояние внушаемости — это особое состояние, которое как-то возникает. Почему и как оно может возникать? Почему мы так восприимчивы к такому состоянию? Думаю, что здесь сказывается существование неизжитых стереотипов массового, авторитарного сознания. Когда существует потребность в каком-то патернализме, появляется стремление перенести наши заботы на того, кто бы нас утешил, избавил от состояния одиночества и какой-то беспомощности перед непонятными явлениями. Вот здесь и возникает феномен ожидания чуда. Где-то должна быть помощь!!! Сейчас учитель — всего лишь педагог-предметник. Врач не врачеватель нашей души, как, впрочем, и психолог, — он лишь измеряет движения глаз и т. д. У нас нет специалиста, который бы в целом воспринимал человека. А поскольку эта потребность не удовлетворена, возникают компоненты мифологического, авторитарного плана. Вот эту потребность, вот это состояние нашего массового сознания надо, несомненно, изучать вместе с феноменом Кашпировского.

Очень сожалею, что получил слово так поздно, лишь после ухода Кашпировского. Но поскольку и он поступил не очень тактично, то считаю возможным и в его отсутствие сказать все, что собирался.

С самого начала хочу вас информировать, что утверждение Кашпировского на последнем сеансе, будто бы он был в Болгарском посольстве, является ложью. (Шум и возмущенные возгласы в зале.)

Ведущий: Будем высказываться спокойнее.

— Я спокоен! Но это все связано с очень серьезными проблемами, поэтому олимпийское спокойствие — за чужой счет! — очень опасно. Я благодарен выступавшему передо мной товарищу Лебедеву, который с цифрами, фактами в руках показал ужасные тенденции обсуждаемого феномена. Подобные наблюдения сделаны и у нас, в Болгарии.

После телесеанса Кашпировского 8 октября, трансляция которого шла и на Болгарию, в Плевене, Русе и Софии соответствующие медицинские органы также отметили всплеск ухудшения в состоянии людей. Значительная волна несчастных случаев зарегистрирована и в Институте скорой помощи имени Н. И. Пирогова.

Следующий момент. 19 и 20 октября 1989 года по болгарскому телевидению был показан фильм, обобщающий экспериментальный 36 материал Национального центра Болгарии по биоэнергетике.

Меня попросили представить этот фильм участникам Европейской экологической конференции. Они его посмотрели, а на другой день многие жаловались мне на ухудшение своего состояния. Это, естественно, вызвало волнение и тревогу… Потом с этими вопросами ко мне обращались и журналисты — их участвовало около 600 человек.