– Кровь, - сказала Аля, высовываясь в коридор.
– Тебе больно?

– Нет, - соврала девушка, стараясь не зареветь от жгучей обиды.

– На, - протянула Таня старшей сестре бинт из игрушечной аптечки.
– Мы с Алей хорошо умеем играть в доктора. Хочешь, тебе болячку завяжем?

– Нет, спасибо, я сама, - слабо улыбнулась сестренкам Кристина.

Собрав осколки, она кое-как забинтовала ногу и ушла, слегка хромая, на улицу, громко хлопнув дверью. А Наталья Олеговна тут же принялась звонить подругам и родственникам, рассказывая, что больше не может совладать с малолетней стервочкой, которая кидается на ее милого Игорька.

На улице Крис встретила знакомых, постояла с ними в парке, поглазела на трюки скейтеров. Отказалась от заигрываний одного из них, потому как для нее все равно существовал только Слава. А потом, несмотря на саднящую боль в ноге, решила прогуляться по близлежащим улочкам в компании верного iPod. Дошла до пустынного дворика с качелями и устроилась на одной из них. Время было уже позднее - на небе вовсю зажигались одна за другой звезды, дул ветер, похолодало. Вокруг не было ни души. Кроме, естественно, надоедливого человека-проблемы, который изредка хохотал, выключая то один фонарь в округе, то другой.

И почему у нее всегда одни проблемы? И рассказать о них некому. Кроме отца, но он явно не будет слушать ее переживания. Близкой подруги нет, да и любимого человека тоже, видимо никогда не будет. Потому что в глазах Славы она опозорилась.

С такими грустными мыслями девушка встала с качели и медленно пошаркала по дороге. Домой идти не хотелось. А хотелось тепла и чьих-нибудь нежных объятий - ну, таких, как в кино или в книгах. Чтобы забыться. Уткнуться в теплое плечо любимого человека носом и понять, что движение планеты больше не существует - все застыло на месте. Умудрилась же она в недоступного Славу влюбиться. Интересно, а вообще взаимная любовь существует?

Кристина продолжала медленно идти дальше. И как-то незаметно пришла к набережной маленькой реки-канала. Народа здесь не было. Время только что перевалило за полночь, да и похолодало резко - у Кристины озябли пальцы и замерз нос. Зато близость воды, в которой плескались блики, успокаивала.

Видарта Кристина увидела совершенно внезапно. Он стоял на мостике, перекинутым через узкое водное пространство, и задумчиво смотрел вдаль, как Кутузов или Наполеон на свои войска перед Бородинским сражением. В свете фонаря парень вдруг показался Крис красивым и отчего-то потусторонне опасным. Было в его облике что-то мистическое и притягательное. То ли длинные развивающиеся прямые волосы, то ли правильный невозмутимый профиль, то ли неожиданно уверенный разворот плеч. Крис даже его черный лабрет [4] под центром нижней губы неожиданно понравился.

Она почему-то обрадовалась своему психопатичному знакомому. Ей тут же вновь вспомнились его объятия, и то, как он когда-то давно укусил ее за ухо, и проникновенный голос, и пристальный взгляд. Ей даже подумалось, что, возможно, Видарт увидит ее сейчас, спуститься с мостика, вновь взглянет ей в глаза и скажет какую-нибудь глупость про круги ада или темных ангелов. А потом поймет, что ей хреново, саднит пораненная нога (наверняка весь носок в запекшейся крови!), и опять обнимет. Без слов пожалеет, а ей станет легче. И она даже вырываться не станет!

Крис сделала пару шагов к мостику. Он, конечно же, услышал и обернулся. Парень и девушка встретились взглядами. Видарт явно не ожидал увидеть здесь свою университетскую жертву и удивленно поднял бровь. А потом едва заметно, словно в предвкушении, улыбнулся.

"Чего он на меня так пялится-то?", - пугливо подумала Кристина, ощущая себя картиной Рембрандта, а его - тонким ценителем искусства.

"Подойдет - нет?". Он все смотрел на нее сверху вниз.

Но тут послышался женский голос, и рядом с Видартом появилась очень худенькая длинноволосая брюнетка в черном кожаном блестящем плаще. Она дотронулась до его плеча, провела рукой по бледной щеке, что-то сказала, и он обернулся к ней. А когда пару секунд спустя вновь повернулся к Кристине, она уже неслась в противоположную сторону. Почему-то ей было обидно. До жжения в сердце. Или даже до глупых слез в глазах. Нет, плакать она точно не будет. Только не из-за психа, который ее то пугает, то приводит в замешательство. Пусть хоть с тысячей готесс милуется, ей и дела до него нет. Главное, чтобы не встретить Славу в подобной ситуации. Вот тогда она точно спятит.

Домой Крис добралась благополучно и очень быстро. Все уже спали, кроме отца - его еще не было, и никто к ней не приставал.

Ночью ей снилось, как длинноволосый гот-дурак спасает ее от огромного тарантула, а потом целомудренно целует в лоб и в щеку. Во сне Крис даже обняла подушку, словно это был Видарт. Хотя бы в сновидениях ей все-таки подарили тепло.

Правда, потом ей приснилась Амфибия по имени Дашка и зачем-то принялась летать вокруг на метле и задорно крякать. От этого Криатине даже захотелось смеяться во сне. И проснулась она именно из-за этого звука. Оказалось, крякала не Дарья из сна, а мачеха за стеной. Она смотрела новости

и возмущалась. По ее мнению, милиция совершенно ничего не делала для обеспечения порядка и безопасности горожан. А новости опять были безрадостные. Красивая, почти как Голливудская звезда, диктор говорила:

– Сегодня утром на Аркадьевской набережной, у дома N 23, было вновь найдено изуродовано тело молодой девушки. Вероятно, это четвертая по счету жертва маньяка, которого правоохранительные органы безуспешно ищут уже...

У Кристины от услышанного перехватило дыхание. Она ведь только несколько часов назад как вернулась именно с этой самой набережной! Да и дом N 23 стоял совсем недалеко - именно в его дворе она сидела на качелях! Она что, чуть не попала под руку безумному убийце?!