Во-вторых, немецкие ведомые (да и другие пилоты-свидетели), как правило, находились в более благоприятных для наблюдения условиях, чем советские. В конечном счете это обуславливалось превосходством немецких пилотов над большинством советских в выучке, а также тем, что немецким истребителем в бою было удобнее управлять, чем советским (подробнее о том и другом будет рассказано в главе II). Так, лучше владея машиной, немцы, несомненно, могли уделять в бою меньше внимания пилотированию и больше – наблюдению за воздухом (тем более что многие действия пилота по управлению двигателем и винтом на немецких истребителях брала на себя автоматика). Лучше подготовленным немецким пилотам было, безусловно, легче успевать и прикрывать ведущего и фиксировать результаты его стрельбы. Показателен рассказ унтер-офицера А.Морса из II группы 5-й истребительной эскадры о воздушном бое, который произошел 27 сентября 1942 г. в районе аэродрома Шонгуй под Мурманском и в котором рассказчик был ведомым в паре лейтенанта Т.Вайссенбергера. «[...] Вайссенбергер, – подробно повествует Морс, – на высоте 2500 метров берет в прицел третий «Харрикейн», не успел нажать на гашетку, русский летчик бросает самолет в левый разворот, но и «желтая 4» Вайссенбергера не отстает, 20-мм снаряд ударяет с 50 метров, у «Харрикейна» отлетает оперение, «мессершмитт» продолжает преследовать его, пока он не врезается вертикально в землю. Смотрю на часы – 15.51, место – 9 километров южнее Шонгуя»167. Трудно представить, что недавно прибывший на фронт летчик смог столько увидеть в гуще боя и даже успевал фиксировать время и место падения сбитых самолетов. Однако вероятность того, что Морс ошибся в определении судьбы «третьего «Харрикейна»», составляет всего 20%! Ведь, согласно советским документам, из пяти самолетов, о сбитии которых в этом бою заявили немцы, четыре (два «харрикейна» из 837-го и два «Киттихаука» из 20-го гвардейского истребительных авиаполков ВВС 14-й армии Карельского фронта) действительно были сбиты...168

Превосходство немецких летчиков в выучке, как правило, давало им и тактическое преимущество (подробнее см. в главе II), – а оно, в свою очередь, также могло облегчить ведомому наблюдение за результатами стрельбы ведущего. Например, в известном бою, проведенном Х.-Й.Марселем в небе Северной Африки 3 июня 1942 г., неопытные южноафриканские пилоты выстроили оборонительный круг, – тогда как Марсель атаковал их, используя вертикальный маневр – то обрушиваясь на кружащие истребители «Кертисс Р-40» («Томагаук») сверху, то жаля их снизу. Против таких атак самолеты, летавшие в горизонтальной плоскости по кругу, были беспомощны; их пилоты, возможно, даже не видели пикирующий на них стремительный Bf109F-4. В итоге ведомый немецкого аса Р.Пёттген получил возможность сосредоточиться на наблюдении: прикрывать Марселя в этой ситуации необходимости не было, почти не приходилось беспокоиться и о собственной безопасности. Соответственно, и наблюдение оказалось качественным. Как явствует из английских документов, все шесть Р-40, падение которых Пёттген, согласно его докладу, отчетливо наблюдал, действительно были сбиты Марселем...169 А ведь для советско-германского фронта такие бои – вертикальный маневр немцев против оборонительного круга их противников – были характерны в еще большей степени, чем для североафриканского! Из-за слабой подготовки основной массы советских летчиков-истребителей оборонительный круг оставался их излюбленным тактическим приемом еще и в 1943-м...170 К.Мюллер и Н.Ханниг в упомянутом нами выше бою в районе Шлиссельбурга также имели огромное тактическое преимущество: советские ЛаГГ-3 атаковали их поодиночке, медленно поднимаясь навстречу поджидавшим их FW190. Точно так же – атакуя четверку Bf109 поодиночке – действовали советские истребители и в бою, описанном А.Морсом. Благодаря этой неграмотной тактике противника немецкие летчики часто оказывались в относительной безопасности – и, соответственно, могли уделять больше внимания контролю результатов стрельбы друг друга.

Итак, официальное число побед немецких летчиков-истребителей завышено в меньшей степени, чем официальное число побед пилотов советской истребительной авиации. А поскольку эти последние даже по официальным данным одержали в ходе Великой Отечественной войны меньше побед, чем немецкие (примерно 39 500 против примерно 45 000), мы можем сделать однозначный вывод: советские истребители на советско-германском фронте сбили гораздо меньше самолетов противника, чем немецкие.

Нельзя ли, однако, ответить на вопрос о количестве самолетов, сбитых (или уничтоженных) истребителями каждой из сторон, более точно? В первом приближении, пожалуй, можно, но – подчеркиваем! – только в первом приближении. В тех нескольких десятках воздушных боев 1941—1944 гг., сведения о результатах которых были приведены выше, советская сторона завышала число реально одержанных ее истребителями побед, как уже отмечалось, в среднем в 5,3 раза, а немецкая – в среднем в 2,4 раза. Если экстраполировать эти коэффициенты на все воздушные бои Великой Отечественной с участием истребителей, то получится, что советские истребители сбили на советско-германском фронте около 7500 самолетов, а немецкие – около 18 750, т.е. в 2,5 раза больше.

Заметим, что выведенная нами в первом приближении цифра воздушных побед советских истребителей вполне согласуется с устанавливаемой по материалам службы генерал-квартирмейстера люфтваффе цифрой боевых безвозвратных потерь немецкой авиации на советско-германском фронте. Как следует из данных, приводимых Р.Ларинцевым и А.Заблотским171, эти потери находятся в пределах 9000—10 000 самолетов (в распоряжении исследователей не было соответствующих документов за 1945-й и за последние два месяца 1942 и 1944 годов). С учетом потерь сражавшихся на советско-германском фронте союзников Германии количество самолетов, уничтоженных Вооруженными Силами СССР в ходе Великой Отечественной войны, должно вырасти примерно до 10 000—11 000172. Если принять, что одна четвертая часть машин, сбитых советскими истребителями, была врагом восстановлена, то получится, что из примерно 10 000—11 000 самолетов противника, уничтоженных на советско-германском фронте советской стороной, на долю жертв истребительной авиации пришлось порядка 5500, – что выглядит вполне реальным. Остальные стали жертвами зенитного огня или оборонительного огня самолетов бомбардировочной, штурмовой и разведывательной авиации.

Выведенную же нами в первом приближении цифру самолетов, сбитых на советско-германском фронте истребителями люфтваффе, можно сравнить с приблизительной же цифрой советских самолетов, уничтоженных в ходе Великой Отечественной войны в воздушных боях. Эту последнюю Р.Ларинцев и А.Заблотский, – положив в основу своих расчетов опубликованные советские данные о конкретных причинах боевых безвозвратных потерь ВВС Красной Армии за 1944 г., – определяют приблизительно в 22 400 машин (из 46 100)173. Примерно 1000 из них можно отнести на счет авиации союзников Германии (которые, как мы попытались обосновать в начале этой главы, уничтожили порядка 2400 советских самолетов), так что на долю жертв ВВС Германии остается приблизительно 21 400. Если принять, что третью часть сбитых немецкими истребителями советских самолетов удалось вернуть в строй, то получится, что истребители люфтваффе уничтожили порядка 12 500 из 21 400 погибших в воздушных боях советских машин; остальные – на счету других родов немецкой авиации. Трудно, однако, допустить, что бомбардировщики, штурмовики и разведчики сумели уничтожить в воздухе почти столько же самолетов, что и истребители. Значит, либо занижена выведенная нами цифра в 18 750 сбитых немецкими истребителями советских самолетов, либо завышена выведенная Р.Ларинцевым и А.Заблотским цифра в 22 400 советских самолетов, погибших в воздушных боях. Скорее всего, налицо и то и другое. Так, известны факты, указывающие на то, что немецкие летчики-истребители завышали число своих побед в среднем меньше чем в 2,4 раза (как предположили мы). По немецким данным, в 1943 г. боевые безвозвратные потери советской истребительной авиации составили около 8500 машин, а в 1944-м – около 6200174; как видно из нашей таблицы 1, обе эти цифры лишь в 1,5 раза больше соответствующих советских... С другой стороны, Р.Ларинцев и А.Заблотский явно занижают количество советских самолетов, уничтоженных на аэродромах. Они определяют его приблизительно в 2800 машин, – а между тем уже к 31 июля 1941 г. 5240 советских самолетов были занесены в штабе ВВС Красной Армии в графу «неучтенная убыль»175. По обоснованному мнению В.И.Кондратьева, большинство из них было на самом деле захвачено стремительно наступавшим противником на собственных аэродромах176 – а захваченные противником должны быть приравнены к уничтоженным на аэродромам. Ведь и те и другие для советских ВВС были безвозвратно потеряны, потеряны на собственных аэродромах – и потеряны в результате действий противника... В общем, ближе к действительности будет, как представляется пока, считать, что немецкие истребители сбили на советско-германском фронте от 19 000 до 22 000 советских самолетов.

Итак, немецкие истребители сбили на советско-германском фронте значительно (по сделанным в первом приближении подсчетам, примерно в 2,5—3 раза) больше самолетов противника, чем советские. При этом немецких истребителей там постоянно действовало значительно меньше, чем советских, временами – на порядок меньше!

Таблица 4ПРИМЕРНОЕ КОЛИЧЕСТВО ИСТРЕБИТЕЛЕЙ НА СОВЕТСКО-ГЕРМАНСКОМ ФРОНТЕ В 1941—1945 гг.177

* Не учтены двухмоторные истребители (порядка 100—150 машин на каждую дату), значительная часть которых выполняла функции штурмовиков и бомбардировщиков.

** По данным соответственно В.И.Алексеенко и Д.Б.Хазанова.

***Данные расчетные.

Таким образом, на один действовавший на советско-германском фронте немецкий истребитель приходится на порядок больше сбитых самолетов противника, чем на один советский. Даже в конце войны, в ходе Петсамо-Киркенесской операции, с 7 октября по 1 ноября 1944 г., 468 истребителей 7-й воздушной армии и ВВС Северного флота («Аэрокобры», «Киттихауки», Як-1, Як-7б, Як-9, Ла-5 и ЛаГГ-3) сумели сбить (или уничтожить) 25 немецких самолетов, а 66 истребителей III и IV групп 5-й истребительной эскадры люфтваффе (Bf109G) – 66 советских машин (цифры потерь установлены по документам понесшей их стороны)178. Т.е. немецкие истребители, которых было в 7,09 раза меньше, чем советских, сумели сбить (или уничтожить) в 2,64 раза больше самолетов, чем советские; на один немецкий истребитель пришелся 1 сбитый самолет противника, а на один советский – лишь 0,05 или в 19 раз меньше!

При этом, как мы видели, боевые безвозвратные потери советских истребителей на советско-германском фронте оказались примерно в 6,3 раза меньше, чем немецких. Согласно расчетам Р.Ларинцева и А.Заблотского, в 1944 г. боевые безвозвратные потери немецких самолетов на Восточном фронте составили 2715 машин (в том числе 839 истребителей), а сбили они примерно 4200 советских179; с учетом того, что из 2715 несколько десятков стали жертвой появлявшихся над тыловыми районами Восточного фронта американцев, а из 4200 часть сбили не истребители, а штурмовики, бомбардировщики и ВВС Венгрии и Румынии, можно заключить, что в 1944 г. немецкие истребители, безвозвратно потеряв от воздействия советского оружия примерно 800 машин, сбили порядка 3500 советских самолетов, а советские истребители (чьи боевые безвозвратные потери в 1944-м составили около 4100 машин180) сбили значительно меньше 2700 немецких (не менее половины которых – на счету зениток и стрелков Ил-2 и бомбардировщиков). Иными словами, даже в 1944 г. на один безвозвратно потерянный по боевым причинам истребитель у немцев на советско-германском фронте приходилось около 4,4 уничтоженного самолета противника, а у советских ВВС – значительно меньше 0,66 (скорее всего, около 0,3), т.е. опять-таки на порядок меньше. Такая результативность с лихвой компенсирует даже более высокий, чем у советских, уровень относительных потерь немецких истребителей на советско-германском фронте в 1944 г. (одна боевая безвозвратная потеря приходилась у них на 83 боевых вылета, тогда как у советских, к ноябрю 1944-го – на 127)181.