— Да уж… — пробормотал Книжник. Про себя же подумал: как же это здорово — что обитатели Кремля в этом хаосе сумели сохранить и продолжают оберегать хоть какие-то крупицы былого знания! И как это худо — потерять связь со своими корнями… Нет, он просто обязан помочь Зигфриду и его народу!

— Послушай, Зиг… — заговорил было он, но вест вдруг отвлекся от созерцания пространства, захваченного Полем Смерти, и уставился на спутника, но как-то странно будто глядя сквозь него. Жуткий был взгляд, нечеловеческий, что, наверное, и случается, коли примешь эту самую Капсулу смерти.

— Там что-то происходит, — сказал воин, с прищуром глядя на ближайшее здание, давным-давно развороченное прямым попаданием то ли снаряда, то ли ракеты. — А ну за мной — посмотрим!

Не задавая лишних вопросов, семинарист поспешил за вестом. Делать нечего — приходится доверять его особому чутью, подаренному смертельным снадобьем. Уже на ходу Зигфрид выдернул из ножен меч — и прибавил шагу, продолжая, тем не менее, двигаться почти бесшумно. Книжник начинал уже задыхаться от бега, в последний момент только вспомнив, что у него больше нет оружия — если не считать последних трех отравленных стилосов. Но не оставалось времени, чтобы испугаться, — воин уже перепрыгивал через груду обвалившегося кирпича, врываясь в темную неизвестность глубокого провала в стене чудом устоявшего полуразрушенного здания.

Их уже ждали. Книжник вполне готов был увидеть толпу разъяренных нео и даже какое-нибудь жуткое, неубиваемое создание вроде кио. Но бросившееся навстречу существо будто выскочило из ночных кошмаров.

Страшная, ожившая тряпичная кукла — вроде кукол вуду из книги о какой-то древней культуре. Только эта кукла была живая, злая и превосходно двигалась, размахивая двумя странными орудиями в виде сцепленных друг с другом железных брусков — по одному в каждой руке.

Секунду спустя наваждение пропало: резким взмахом меча Зигфрид снес «тряпичной кукле» полчерепа. Из-под дикой мешанины разноцветных лоскутов хлестнула самая обыкновенная кровь. Выронив свои странные колотушки, «кукла» повалилась на бок, и тут же, прямо за падающим телом, возникло похожее существо. Тут же знакомо прозвенела спущенная тетива. И впервые Книжник в полной мере оценил то преимущество, что дарила весту страшная Капсула смерти: молниеносным, недоступным простому смертному движением воин разрубил на лету тяжелый арбалетный болт. Его половинки глухо срикошетили от стены, и у замотанного в рваные тряпки врага не было шанса заново зарядить оружие: вест походя, легким движением перечеркнул врага по диагонали — и устремился дальше. Ничего не успевший понять семинарист бросился было следом — и прямо ему в руки повалилась отрубленная половина туловища с плотно, как у мумии, замотанной головой.

Книжник заорал — от страха и омерзения: под слетевшими тряпичными обрывками на лице убитого скрывались отвратительные язвы. Отчаянно отбросив от себя кусок трупа, осторожно, по стенке стал продвигаться дальше. Рядом с головой в стену хлестко вошел и застыл, злобно дребезжа, толстый арбалетный болт — и это был, пожалуй, самый опасный для парня момент. Все взял на себя Зигфрид — Книжник не успел метнуть ни одного стила. Бой был скоротечным: воин четко и безжалостно расправился с бандой в странной экипировке. Ни одного лишнего движения не совершил вест. Удар параллельно полу от себя — одна перерубленная поперек туловища «мумия». Меч взлетел вверх и, описав петлю, устремился обратно, снеся новому врагу голову и руку с зажатым в ней широким тесаком. В следующий момент воин ушел вниз, уворачиваясь от коварного удара в спину, и, крутнувшись вокруг собственной оси, оказался лицом к лицу с последним живым противником. У того было два варианта: самый верный — бросить оружие и бежать. Но он выбрал второй — вскинув над головой изогнутый, зазубренный палаш, собрался вложить всю силу в мощный удар сверху. Зигфрид успел подняться на ноги прежде, чем обрушилась на голову вражеская сталь. И вместе с ним поднялся к потолку его острый клинок, легко, будто не было у него на пути упругой плоти врага, — от паха до замотанной в тряпье макушки. Две половины тела, орошая пол кровавыми потрохами, синхронно рухнули в пыль.

Когда Книжник вышел в пустынную, плохо освещенную комнату, все было уже кончено. Изуродованные тела неизвестных валялись в куче осыпавшейся штукатурки, в центре, осматриваясь, стоял Зигфрид.

— Что это еще за твари? — машинально поднимая брошенный арбалет, сдавленно спросил Книжник.

— Дампы, — сказал вест. — Смертельно больные, а потому на все готовые и безжалостные каннибалы. Видишь, в тряпье укутались — тела их покрывают гнойные язвы, они же высасывают из тел жизненные силы, ускоряя метаболизм и заставляя их убивать и пожирать все, что движется. Если бы не проглоченная мной капсула — черта с два я бы так легко с ними управился: дерутся они классно. Но двое, похоже, ушли: обычно дампы «семерками» ходят…

— И оружие у них хорошее, — осматривая арбалет, сказал Книжник. — Ого, да он многозарядный — знай только тетиву рукоятью взводи!

— Возьми себе, пока нормального оружия не найдем, — предложил Зигфрид. Посмотрел на догорающий в углу костерок. — Только над огнем ошпарь — кабы заразу от них не подцепить.

— А у меня антисептик есть! — оживился Книжник, хлопая по суме.

— Тут другое интересно, — не слушая его, сказал вест. — Огонь они развели, топлива заготовили — небось жрать решили приготовить? А что же они готовить собирались?..

Он резко направился в коридор, и через несколько секунд вернулся, волоча за собой тощее, обмотанное веревкой тело. Это был явно не один из дампов, но, только стащив с головы пленника некое подобие мешка, они поняли, кем собирались полакомиться безумные люди-пугала.

— Шама жрать я бы побрезговал, — разглядывая пленника, задумчиво сказал вест. Сидя перед ним на корточках, Зигфрид водил перед жутковатым лицом острием меча. — Лучше уж крысособаку.

— Так то вяленое мясо — крысособачье? — завороженно глядя на извивающиеся на лице пленного щупальца, пробормотал Книжник.

— Тебе не понравилось? А мне нормально, — отозвался вест. Тряхнул шама, приводя того в чувство: видать, в мешке он немного задохся. — Эй, любезный! Живой? Живой… А то там два его сородича уже под жаркое разделаны. Этого, наверное, «на потом» оставили.

— А на дампов, что же, телепатия не действует? — с любопытством глядя на шама, поинтересовался Книжник.

— А когда они «семеркой» — то легко контролируют друг дружку, — сказал воин. — У дампов психика больная, но острая, это тебе не нео, их стопкой на кукан не нанижешь. Один поведется — остальные его живо в чувство приведут… А сейчас мы в чувство вот этого красавца приводить будем…