Флирт — моя стихия!

Аннотация

Соблазнить профессора археологии, пусть даже такого именитого, как Эйдан, для обольстительной и легкомысленной Бетани Уокер не составило труда. Но она никак не ожидала, что и сама влюбится в него. Тут-то и началось самое интересное…

ГЛАВА ПЕРВАЯ Бетани Уокер гримасничала перед зеркалом, придирчиво всматриваясь в свое отражение в полный рост. Плотные темные колготки, белая мешковатая блуза, заправленная в мышастую юбку годе длиной до середины икры, никакого намека на каблуки и подчеркнуто аскетическая прическа. — Кажется, я выгляжу как-то… грузновато. — Я бы сказка, что еще и очень отталкивающе, — ехидно добавила кузина Лана, деловито поправив на носу массивные очки в роговой оправе. — Да уж, — согласилась с ней Бетани. — Уродец и зануда, точно? — Так, — удовлетворенно кивнула Лана, обходя кузину со всех сторон и придирчиво оглядывая ее от тугого пучка светлых волос на макушке до обшарпанных балеток. — Именно так и выглядят все музейные экскурсоводы со стажем. — И библиотечные дамы, — добавила Бетани. — И они тоже, — согласилась ее двоюродная сестра, сама еще тот «ботаник», не понаслышке знакомая с темой женской непрезентабельности. — Как ты можешь такое носить? — Бетани недоуменно вскинула брови. — То же самое я могла бы спросить и у тебя, — кивнула Лана в сторону небрежно брошенных на спинку стула ярких нарядов самой Бет и валявшихся на полу босоножек на шпильках. — Ты права, — в очередной раз согласилась Бетани, не в силах отвести потрясенного взгляда от своего неказистого облика. — Когда человек, облаченный в такие вот одежды, открывает рот, людей ничего не отвлекает от содержания сказанного, — заметила девушка с принципиальными взглядами. — А мне всегда казалось, что располагающий вид собеседника способствует взаимопониманию, — возразила блондинка. — Об этом можно спорить вечно. Но я тебя уверяю, что, если человек владеет предметом и умеет это убедительно продемонстрировать, внешний вид если и играет какую-то роль, то не решающую. — Пожалуй, — кивнула Бет. — Есть у тебя еще какое-нибудь напутствие, наставление? — Одно есть, — отозвалась Лана. — Какое? — заинтересованно спросила Бет, хотя ей сразу не понравился коварный огонек в глазах Ланы, которая, предварительно смерив свою жертву взглядом, приблизилась к письменному столу и открыла верхний ящик. — Вот это. Ты непременно должна нацепить их как окончательный штрих. Сердце Бетани упало. Лана протянула сестре очки в полной уверенности, что та наденет их, хочется ей того или нет. Они были очень старые и нелепые настолько, что даже Лана их больше не надевала. Они в принципе не могли вызвать иного чувства, кроме ужаса. Но хлебосольная ладонь с очками, неумолимо застывшая перед носом, требовала их взять. — О! Нет, не заставляй, — жалобно проговорила Бетани, — Я не могу надеть это. Достаточно того, что уже есть на мне. Я вполне готова, Лана. — Любой, глянув на тебя вполглаза, поймет, что это не более чем маскировка. Ты посмотри только на свою холеную мордашку, Барби. А твоя осанка? Да кто поверит, что ты книжный червь? — А если надену эти очки, по-твоему, поверят? — с сомнением спросила Бетани. — Если ты их наденешь, на тебя дважды не взглянут, — убежденно произнесла Лана, упорно тыча в нее очками. — У кого четыре глаза, тот похож, сама знаешь на кого, — пробормотала Бет, брезгливо насаживая очки на свой аккуратненький носик. — Только не говори, что в среде экскурсоводов и музейных работников распространены такие дразнилки, — насмешливо фыркнула Лана. Этот смешок адресовался главным образом внешнему облику двоюродной сестры, а не предмету разговора. Бетани тяжко вздохнула, видя себя в зеркале. Еще недавно она и сама носила нечто подобное, пока не открыла для себя благодать контактных линз, поскольку вовремя заметила, что очкастым, хоть и умным, девочкам мальчики почему-то предпочитают красоток. — И правда, совершенно иной вид, — согласилась Бет, смирившись со своим новым имиджем музейного работника. — Невеста Франкенштейна! — с довольной улыбкой отпустила весьма сомнительный комплимент двоюродная сестра. Обе девушки рассмеялись. — Теперь ты точно похожа на огородное пугало. Хочешь, я тебе свою соломенную шляпку одолжу? — Нет, и на этом спасибо, — отозвалась Бет, вертясь перед зеркалом. — Ладно… хватит дурачиться. Переодевайся! — велела ей Лана. — Считаешь, что босоножки, топик и мини-юбка позволят мне дольше сохраниться при низкотемпературном режиме музейных залов и хранилищ? — пошутила Бетани. — Ты всегда можешь утеплиться, надев свою розовую ангорскую кофточку и лаковые ботфорты, — ответила ей кузина. — Ах ты, ехидна! — с напускной сердитостью воскликнула Бет. — А как быть? Ты мой гардероб знаешь… А времени для экстренных мер в обрез. — Напомни-ка, по какому поводу я договорилась о собеседовании для тебя? Бетани вновь вздохнула и принялась загибать пальцы на левой руке: — Потому что ты считаешь меня ни рыбой ни мясом, что без твоей помощи я все равно что ноль без палочки. Потому что кровь не вода. И потому что лучше быть очкастым музейным работником, чем безработной красоткой. — Вот видишь, Бет, оказывается, ты все отлично понимаешь, — удовлетворенно резюмировала Лана. — Но в чем ты на самом деле собираешься идти на это собеседование? — озабоченно спросила она. — Вот так и пойду! — решительно отозвалась белокурая красотка, гордо демонстрируя себя в новом обличье. — Я серьезно тебя спросила, — хмуро проговорила кузина со строгими взглядами. — В своем новом костюме. Юбка-карандаш и укороченный жакетик. Все так ладненько, мило… Сама увидишь. — Ты в костюме? Это уже что-то новенькое, — многозначительно покачала головой сестра. — Представь себе. Я очень долго и придирчиво выбирала и, как мне кажется, нашла именно то, что нужно. — Вот как? Интересно будет посмотреть, — сказала Лана. — Присядь, — предложила Бетани. — Полагаю, это что-то невообразимое, если ты всерьез считаешь, что мне лучше присесть, — заметила кузина, поддев пальцем сползшую на нос роговую оправу с массивными линзами. — Да нет. Просто подожди, пока я переоденусь, — усмехнулась ее кокетливая сестрица. — Не перетруждай свои несчастные ножки, дорогая, именно это я и имела в виду. Лана, — проговорила Бетани, посерьезнев, — огромное спасибо тебе за желание помочь, а также за то, что ты организовала для меня собеседование. Надеюсь, эта работа не станет одним бесконечным блужданием по мавзолеям. Лана красноречиво закатила глаза. Именно этого она больше всего и боялась. Все профилактические внушения, касающиеся того, что пора бы подумать о настоящем деле, примирившись с его регулярностью, монотонностью, занудностью, не пошли Бетани впрок. — До чего же ты противная пигалица, Бет! Ей идут навстречу, изыскивают способы пристроить эту белобрысую голову, поддерживают всячески! А она только и мечтает, чтобы каждый новый день был праздником. А если вдруг скука, то пропадай всё пропадом! — возмущенно воскликнула Лана. — Всё, молчу, — поспешила успокоить ее Бет. — Я помню все, что ты говорила. И клянусь быть благоразумной, сдержанной, добросовестной, чего бы мне это ни стоило. — Знаю, что ты совершенно иначе представляешь себе идеальную работу. Но, ты уж прости меня, Бет, я не обладаю такими знакомствами, чтобы найти тебе удобный шезлонг под южным солнцем на морском берегу, да чтобы загорелый, мачо носил тебе коктейли с соломинкой, — съязвила кузина, сверкнув на нее глазами из-под линз. — Будет тебе сердиться, Лана. Я что же, напрасно зубрила всю ту тарабарщину, которую вы, музейщики, именуете тематико-экскурсионным планом? — Надо же, запомнила! — саркастично восхитилась кузина. — Я даже помню слово в слово кодекс экскурсовода. «Экскурсовод обязан планомерно проводить культурно-массовую и воспитательную работу, понимать значение экскурсии и своей роли в оной, сознавать свой долг перед обществом, а также оттачивать дикцию и умение правильно изъясняться; неустанно пополнять знания и совершенствовать способы подачи информации, развивать восприимчивость к изменениям, происходящим в обществе, и укреплять связь с аудиторией, проявлять инициативу и творческий подход к работе, изучать интересы и запросы экскурсантов, адаптировать способы проведения экскурсии для каждой конкретной группы, в зависимости от уровня подготовленности и аспектов заинтересованности экскурсантов. Экскурсовод должен демонстрировать высокий уровень культуры, четко соблюдать этикет, проявлять обходительность в отношении каждого участника тура, быть тактичными и терпеливым в любой внештатной ситуации, осознавать свою ответственность перед людьми, любить свою профессию»! — патетически заключила Бетани. — Браво! — воскликнула наставница и энергично зааплодировала. — Ты будешь отличной заменой калеке, — уверенно проговорила Лана, проведя рукой по гипсовой повязке, покрывающей ее щиколотку и голень. — Вот именно, — довольно кивнула белокурой головкой Бет. — Поэтому брось ты так волноваться, наслаждайся отдыхом, поправляй здоровье, позволь своей протеже нести культуру в массы. И не сомневайся. Я помню все, чему ты меня учила, включая специфику взаимоотношений в коллективе. Знаю, что все ревниво относятся к своей основной тематике, потому не стану покушаться на территорию своих коллег, а буду придерживаться той программы, на которую ты меня так любезно натаскала, сестренка, — заверила она хромую кузину. — Ох, и чокнутые же вы, музейщики! — вздохнула Бетани. — К сожалению, по одному пункту я не могу тебя проинструктировать, Бет. — Ты имеешь в виду нового босса? — уточнила преемница. — Знаю лишь то, что он сын нашего прежнего директора. До последнего времени занимался археологическими раскопками. Если бы дело касалось Эйба Восса, у меня не было бы ни малейшего сомнения, что он возьмет тебя в качестве сменного экскурсовода. Тут хватило бы просто моей рекомендации. Как служится с Эйданом, честно говоря, не представляю. Он для меня — закрытая книга. Так что придется тебе самостоятельно ориентироваться в ситуации, — наставительно проговорила Лана. — Сориентируюсь, — легкомысленно бросила Бетани. — «Закрытые книги» сами распахиваются передо мной, стоит мне улыбнуться. В конце концов, он всего-навсего мужчина, сестричка, — самонадеянно изрекла она, выпятив грудь. — Как же не люблю я это твое зазнайство, Бет, — неодобрительно покачала головой Лана. — Кто бы говорил! — воскликнула белокурая красотка. — То есть ты рассчитываешь покорить его своим обаянием? — Тогда на что еще мне этот бесценный дар природы, дорогая? — резонно осведомилась Бетани Уокер. — А если он по другой части? — хитро прищурилась двоюродная сестра. — Да? Есть основание это предполагать? — живо заинтересовалась другая. — Я не о том, о чем ты подумала, — поспешила уточнить Лана и машинальным жестом подсадила чуть сползшие очки. — Что, если он одержим только своими раскопками? — Ну, тогда мне предстоит еще более интересная задача. Если он такой же «ботаник», как и ты, то я намерена расшевелить этого парня! — провозгласила Бетани. — Как же мне боязно за тебя, дорогая, — вновь попеняла строгая сестра. — Брось причитать! — осадила ее златовласка. — Уверяю тебя, что не провалю это собеседование. Девчонки Уокер всегда славились своей находчивостью. Разве не так? И еще им неведомо, что такое уныние. Девчонки Уокер пришли в этот мир, чтобы побеждать! Ведь верно? — Тебе нужен честный ответ? — с сомнением спросила кузину Лана. — Оставь свой скептицизм при себе, сестренка, — отмахнулась от нее Бет. — Хорошо… Теперь уже ничего не поделаешь. Что есть, то есть… Давай переодевайся и бегом на огневой рубеж. Останешься жива, позвони мне из дамской комнаты. — Какая же ты оптимистка! И так веришь в меня… — поддела кузину Бет. — Пожелала бы лучше удачи. — Я искренне желаю тебе, чтобы этот миленький розовенький язычок как можно дольше оставался за прелестными белыми зубками и как можно меньше поддавался на авантюры этой очаровательной белокурой головки. Потому что твое сомнительное чувство юмора даже меня подчас шокирует, хоть я и привычна. А незнакомых с тобой людей мне просто жалко порой становится, когда ты щедро вываливаешь на них всю свою экспрессию, — назидательно предостерегла ее Лана. — Конечно же, я желаю тебе удачи. Ведь только благодаря этому ты все еще на плаву. — Спасибо тебе за все, сестренка, — поблагодарила ее Бетани, выслушав со всем вниманием. — И прошу хорошенько запомнить меня такой, какая я сейчас. Потому что, когда мы увидимся в следующий раз, я уже буду восходящей звездой музейного дела. — Звездой! Ха! Как же! Если из-за этой авантюры нас обеих не попросят не приближаться ближе чем на сто метров к зданию музея, то я буду счастлива. — Ты можешь полностью на меня положиться, хромоножка, — состроив серьезную физиономию, отчеканила Бетани. — Могу, — кивнула Лана. — Но именно это и станет моей роковой ошибкой или же попросту концом моей карьеры! * * * — Эти туфельки — просто что-то! — прищелкнула язычком Бетани Уокер, с удовольствием вертясь перед зеркалом в новом костюме и классических лодочках из тонкой шелковистой кожи на высоченных шпильках. — Ах ты, надо же, какая красота! — не уставала она восхищаться, оглядывая себя со всех сторон. Девушка нисколько не волновалась по поводу предстоящего интервью, мало того, она даже думать о нем забыла, упиваясь созерцанием самой себя. Сомнения и колебания ей были неведомы. Уверенность в собственной неотразимости снабжала Бетани всем необходимым для бесконечных проб и попыток. Она не понимала критического отношения ко всему Ланы, потому что для нее жизнь была легкой, приятной игрой. Но для Эйдана Восса было неожиданностью увидеть такую соискательницу на временно освободившееся место экскурсовода. Зная о Лане по отзывам своих подчиненных, он и ее кузину представлял в подобных блекло-мышастых тонах. — Мисс Уокер? — В его вопросе явственно звучало сомнение вперемешку со скепсисом. — Да! — гордо вскинула подбородок блондинка. Почему-то туфли на шпильках озадачили его более всего. Вероятно, потому, что в отличие от Бетани он знал наверняка: экскурсовод в такой обуви долго не живет. Работа на ногах требует более продуманной экипировки. — Вы опоздали к назначенному времени! — выдал он первую порцию неудовольствия. — А с кем не бывает? — невозмутимо парировала она. — Если бы дело было только во мне… — процедил он. — Как, по-вашему, я могу признать вас пригодной на эту должность, — если вы с самого начала не сочли нужным продемонстрировать свою пунктуальность и серьезное отношение к делу? Понравится ли группе ждать своего экскурсовода? — Но впереди еще целое собеседование. Многое может измениться, как, собственно, и во время экскурсии… — кокетливо произнесла белокурая красавица. В первый миг суровый босс опешил, но тотчас нашелся, заявив: — В таком случае вместо собеседования вы проведете пробную экскурсию, мисс Уокер! А пока дайте мне ваше резюме, — распорядился он. С ослепительной улыбкой Бетани неторопливо извлекла из сумочки артистически сложенный втрое и благоухающий духами лист бумаги и протянула его своему потенциальному боссу. Движение ее руки было при этом плавным и грациозным, как если бы ленивая и довольная кошечка поигрывала своим хвостом. — Не бурчите на меня, я еще не ваша подчиненная, — грудным голосом обратилась к нему девушка. — Это вы верно подметили, Бетани, — сказал он, прочтя ее имя в верхней части резюме. — Можно просто Бет, — великодушно позволила она. — Бет, — кивнул Эйдан Восс. — Бет Уокер не имеет опыта ведения экскурсий, судя по этому перечню, — констатировал он, вчитываясь в текст резюме. — Вы хотели посмотреть меня в деле? Что вам мешает? Или у вас есть другие кандидаты на замену? — прямо в лицо спросила его девушка. — Нет, — отозвался Эйдан, озадаченный ее непосредственностью. — Тогда начнем, — предложила она. — Вы так уверены в своих силах? Так хорошо знаете экспозицию нашей галереи? Вам не требуется предварительно изучить информацию? — поинтересовался директор. — Благодарю, не нужно. У меня хороший наставник. Лучший! — объявила она. — В таком случае в добрый путь! — ухмыльнулся Эйдан Восс. — Покажите все, на что способны. Бетани Уокер решительно развернулась и уверенно пошагала по мраморному полу галереи, звонко чеканя шаг. — Бет! — окликнул ее директор, стараясь сдержать улыбку. — Мисс Уокер! Нам сюда. — Он указал в противоположную сторону. Бет застыла на мгновение, потом, не моргнув глазом, повернулась туда, куда нужно. — Я думала, мы выпьем по чашечке горячего кофе перед началом пробной экскурсии. Не помешало бы разогреть связки, — с невозмутимым видом объяснила она. — Но кафетерий тоже расположен в той стороне, — широко улыбнулся ей Эйдан. — Я слабо ориентируюсь на местности. Ученые утверждают, что топографическая логика — не самый сильный компонент женского сознания. — В ее голосе не прозвучало ни капли смущения. — Мы выдадим вам спутниковое навигационное устройство, — пошутил мужчина. — Или с техникой у вас тоже сложные отношения? — Лучше карту и компас, — не задумываясь, отозвалась Бетани Уокер. ГЛАВА ВТОРАЯ — Остается надеяться, что это действительно галерея музея, а не лабиринт Минотавра, — запыхавшись, бормотала себе под нос Бетани. Ее бурное воображение рисовало фантасмагорические картины пожизненного блуждания в бесконечных коридорах, она чувствовала себя кроликом, загнанным в нору. Хотя, конечно же, все это рано или поздно должно кончиться, и она выберется наружу из заколдованной череды залов и переходов. И все же пребывание среди остовов динозавров, их гипсовых изваяний, искусных макетов прочих скользких и ползучих тварей, чересчур подробно иллюстрировавших «демографию» доисторической Австралии, понуждало эту эмоциональную натуру мыслить в ключе сугубо пессимистичном, столь не свойственном ей. — Могу я вам чем-нибудь помочь? — прозвучал вопрос, столь знакомый любому завсегдатаю модных магазинов, поэтому Бетани и отреагировала на него мгновенно: — Представьте себе, можете! Она приблизилась к молодой женщине. На свеженьком личике Бет уже играла обаятельная улыбка, словно это и не она блуждала добрую четверть часа в лабиринтах экспозиции. Служащая музея приподняла уголки губ в снисходительной ответной улыбке, которая могла адресоваться только безмозглой блондинке. — Я первый день на новом месте. Проходила тестовое задание, а теперь вот пытаюсь выбраться, — сжато пояснила Бетани Уокер. — Это несложно. Я сейчас объясню, — произнесла девушка с надписью «Дороти» на бэдже. — Кстати, Бет! — назвалась Бетани Уокер и протянула руку. — Дороти. Я внештатный сотрудник-волонтер, — девушка представилась в ответ и основательно пожала руку новой знакомой. — Волонтер — это что значит? Вы не получаете зарплату за свою работу? — не удержалась от любопытства Бет. — Я учусь на археологическом, а в музее прохожу практику, — объяснила та, блеснув карими глазами. — И вам нравится то, что вы делаете? — снова спросила ее Бетани. — Конечно, ведь мой куратор — Эйдан Восс — ученый с мировым именем. Для студента это высокая честь. Бетани задумалась. Не то чтобы она до этого мгновения не знала, кто такой Эйдан Восс. Но репутация «ученого с мировым именем» заставила девушку иначе взглянуть на своего нового знакомого. Пусть даже для нее общение с именитым археологом было и не столь уж «высокой честью», как для этой кареглазой энтузиастки. Парни, в той или иной степени похожие на него, нередко попадали в поле ее пристального внимания. На другого бы она просто и не взглянула. Рослый атлет с приятными чертами лица, с маленьким пикантным изъяном в виде шрама в дюйм длиной над густой красивой правой бровью. О, Бетани Уокер была очень наблюдательной особой во всем, разве что кроме топографии. — Так он хорош, да? — спросила она у студентки археологического. — Как патрон? — уточнила та. — Он самый лучший! — не задумываясь, воскликнула Дороти. — Начать с того, что Эйдан происходит из знаменитой династии Боссов, которая является одним из столпов современной археологии. В научных кругах он известен не меньше своего выдающегося отца, и оба они лично участвовали практически во всех исторически значимых раскопках последнего времени в Египте, в Южной Америке, в Греции. В археологии он бог. Но, думаю, вы и сами в курсе, раз пришли устраиваться в музей на работу именно теперь, когда Эйдан Босс стал его директором. — Да-да, — утвердительно покивала Бетани, исподтишка скептически оглядывая эту молоденькую и чересчур уж восторженную студентку. Прямо-таки не знаешь, что и думать. — Вот мы и пришли, Бет, — проговорила Дороти, выведя заплутавшую новенькую в холл галереи. — Теперь вы легко сориентируетесь. В следующий раз, чтобы не бродить, сверяйтесь с указателями на стенах. Не помешает также взять буклет с планом галереи. — Потом насмешливо добавила: — Все посетители именно так и делают, и потому нам не приходится каждого выводить на свет божий. — Да, спасибо, Дороти. Именно так я и сделаю, хотя нисколько не жалею о том, что вы взялись меня спасать. Я узнала много нового и интересного, — добродушно отреагировала Бетани на укол в словах студентки. — Ведь я здесь как раз для этого. — Огромное спасибо. — А могу я задать вам вопрос? — осторожно обратилась к ней Дороти. — Конечно, — кивнула Бет. — Только не удивляйтесь… Вопрос может показаться нескромным, — предусмотрительно оговорилась девушка. — Смелее… — ободрила ее Бетани. — Где вы купили эти замечательные туфли? — краснея и бледнея попеременно, через силу выдавила из себя ученая барышня. — Ах, туфли? На сафари, — пошутила блондинка. — Как это? — удивилась Дороти. — Так я называю охоту за шикарными вещицами в период распродаж. Это то, в чем я действительно преуспела. Если будет желание, то могу провести вас по лучшим модным магазинам Мельбурна. — Это было бы здорово! — в глазах студентки археологического вспыхнула радость. — Если вы будете здесь работать, мы обязательно встретимся, в кафетерии, например. И девушки пожали друг другу руки, как хорошие знакомые. Эйдан восседал в солидном кожаном кресле респектабельного директорского кабинета, за внушительным директорским столом. Административное крыло располагалось во внутреннем дворе галереи. Огромные окна выходили на изумрудную лужайку под развесистыми кронами дубов. Весь кабинет был буквально заполонен личными археологическими трофеями Боссов. На стеллажах, консолях, вдоль стен, громоздясь один на другой, собраны были артефакты со всех концов света, начиная от китайских и египетских божеств до античных амфор. Такое соседство могло бы показаться невозможным, но они смотрелись вместе настолько гармонично, словно между всеми этими предметами существовала мистическая связь еще задолго до того, как они попали в кабинет Боссов. Эйдан полюбил этот музей с тех пор, когда отец приводил его сюда еще мальчишкой и ненавязчиво посвящал в тонкости археологии и музейного дела. И потому он сам уже студентом археологического факультета, уверенно следуя по отцовским стопам, сутками мог работать, не поднимая головы. Этот музей он издавна считал своим вторым домом. Но без того, чтобы собственными руками не осязать предметы старины, не обнаруживать сокровища, высвобождая их из-под горячего песка, а потом долго и пристально изучать каждый миллиметр драгоценной поверхности, открывая для себя и всего мира новые тайны древности, Эйдан Босс тоже уже не мог жить. Он поднял трубку телефона и нажал кнопку быстрого набора. И уже был готов услышать традиционное и трогательное в своей старомодности приветствие: — Эйбрахам Босс у телефона. — Отец, это Эйдан, — как всегда, отозвался сын. — Да, слушаю… Что-то случилось? — забеспокоился старший Босс. Эйдан не удержался от усмешки: — Нет, отец. Ничего особенного не произошло, просто хотел поделиться одним наблюдением. — Да, говори, — дал добро Эйб. — Приходила эта Бетани Уокер, которую твоя экскурсовод Лана прислала себе на замену, — уведомил он отца. — Угу, — пробубнил в трубку тот. — И что? — А она еще та штучка! — чуть не присвистнув, заметил Эйдан, теребя край надушенного резюме молодой женщины. — Я ожидал увидеть нечто совершенно иное. — Да, я согласен с тобой, сын. Бет девушка своеобразная. Но Лана ручалась, что она сможет заменить ее на время болезни. Ты думаешь, придется искать кого-то еще? — Я в раздумьях, отец. Передо мной лежит ее резюме. Да, она уже работала гидом. Но где? На ипподромах. А это, согласись, далеко от музейных дел. Хотя… — помедлил Эйдан с вынесением вердикта. — Она производит впечатление довольно-таки благоприятное. Отменно вызубрила содержание своей экскурсии, уверен, со временем она даже начнет понимать, о чем с такой экспрессией говорит. Быстро ориентируется в нестандартных ситуациях, находит способ выйти из положения. Это очень полезные качества в нашем деле. Некоторые группы ей можно доверить уже сейчас. Но все же я не готов принять окончательное решение. — Тебе нужен мой совет? — серьезно спросил отец. — Было бы неплохо, — отозвался Эйдан. — То, что ты перечислил, характеризует ее как перспективного новичка. Я так и не понял, что именно тебя смущает. Ее ипподромное прошлое? — уточнил Эйб. — Она не задерживалась нигде подолгу. Она постоянно меняет места работы. — Ищет себя, — пояснил отец. — Да ведь и ты берешь ее только лишь на замену, — напомнил отец. — Или тебя беспокоит ее эксцентричность? — Пожалуй, что так, — не мог не признаться Эйдан. — Ну, ведь и группы у нас бывают разные. Если она будет вести школьников или своих ровесников, ее эмоциональность придется как раз к месту. Она из тех кто может заражать своей речью… На мой взгляд, мы ничем не рискуем, если позволим ей проявить себя, — убежденно проговорил отец. — Послушай, Эйдан, даже когда Лана выйдет со своего больничного, ей бы не стоило тратить время и знания на проведение экскурсий. Она один из наших лучших кураторов. Я хочу поручить ей подготовку собственной экспозиции. За время своей экскурсионной работы Лана прекрасно изучила свою аудиторию. Нужно дать ей карт-бланш. А Бетани, если сама того захочет, сможет заменить сестру. Мы дадим девушке возможность восполнить образовательный пробел, чтобы стать полноценным и полноправным членом коллектива. Лично я ничего дурного не вижу в том, что эта девушка не подпадает под стереотип музейной мымры. — Отец, — укоризненно произнес Эйдан Восс. — Говорю, что думаю, — отпарировал старший. — Ты ведь хотел знать мое мнение? Еще что-то интересует? — Нет, спасибо, — ответил сын. — Так значит, берем? — Тебе решать. Теперь ты директор, — сказал отец. — Прости, не могу больше говорить. Твоя мать зовет. Что-то опять нужно этому заботливому деспоту, — шутливо проговорил Эйб, перейдя на шепот. — Как твое здоровье? — Жаловаться не стану. Но давление упало. А так вроде бы все в порядке… — Хорошо… Ну ладно, пока. Передавай маме привет, — попрощался Эйдан. — Обязательно передам, — заверил его отец и положил трубку. Несмотря на то что отец уже стар, он не меняется, подумалось Эйдану. Глупо на это надеяться. Ни прежде, ни сейчас он не терпел пустых разговоров, тем более просто помолчать в трубку было не в его стиле. Все обсуждено, оговорено, приведено к общему знаменателю, значит, следует поставить точку. Так что порой Эйдан сам не вполне понимал, с кем имеет дело, с отцом или с профессором, наставником, боссом. Но, с другой стороны, никто так хорошо, как Эйб, в своей жажде точности и определенности, не прояснял ситуацию, которая еще мгновение назад казалась безнадежно запутанной. Так случилось и на сей раз. От прежних сомнений Эйдана и следа не осталось. В конце-то концов, старший Восс был прав, они почти ничем не рисковали. Теперь Эйдан был уверен, что со временем развеется и это смутное «почти». ГЛАВА ТРЕТЬЯ — И как все прошло? Бетани держала длинную и многозначительную паузу, медленно потягивая через соломинку коктейль и одновременно изводя свою загипсованную кузину томительным ожиданием столь желанных подробностей. Лана, как никто другой, знала, что Бетани Уокер любое свое появление на людях превращает в подобие импровизированного спектакля. — Слушай, Бет, это не смешно, — Лана попыталась осадить сестру за излишнюю заносчивость. — Я имею право в подробностях знать, как все прошло. Я здесь вся извелась, пока ты там развлекалась. Мы договаривались, что ты позвонишь. Но ты заставила меня ждать и теперь еще выпендриваешься. Прекращай это, слышишь? — Ну, ладно, ладно. Просто к чему такая спешка? Дай с мыслями собраться, тогда все и расскажу. Но если настаиваешь, отвечу вкратце: мой первый день прошел без каких-либо затруднений, — похвасталась Бет. — Так я тебе и поверила, — недоверчиво отозвалась кузина. — Вероятно, это потому, что они были у других по твоей милости. — Ха-ха, как смешно, — проворчала на это замечание Бетани. — Так скажешь мне, наконец, правду или так и будешь изводить своими выкрутасами?! — раздраженно потребовала двоюродная сестра и наставница. Бетани демонстративно отставила стакан с коктейлем и, великодушно пойдя навстречу пожеланиям, спросила: — С чего ты хочешь, чтобы я начала свой рассказ? — Будь так добра, начни с начала и двигайся последовательно от события к событию, не вынуждая меня задавать наводящие вопросы, — проинструктировала Лана. — Начну с того, что я впервые прогуляла сегодня свои новые туфельки, которые, следует заметить, произвели настоящий фурор. Я на эту тему даже перекинулась парой фраз с приветливой практиканткой по имени Дороти, которая захотела знать, где я отыскала это произведение искусства… — Надо же, как интересно, — скучливо пробормотала Лана, мерным движением протирая массивные линзы своих очков. — Я догадываюсь, что вопросы моды и шопинга никогда не входили в сферу твоих интересов, но ты сама требовала подробностей. Так вот, получай! — мстительно проговорила Бет. — Хороша сестринская благодарность, — ядовито произнесла кузина, возвращая очки на нос. — Знали бы, как ты обходишься со своей благодетельницей, те, кого ты сегодня так лицемерно очаровывала своими улыбочками и медовыми речами. — Ладно, не сердись, дорогая. Но чего ты от меня так настойчиво добиваешься? Это же был всего-навсего мой первый пробный день. Я даже не знаю, возьмет меня Эйдан на работу или не возьмет, — попыталась оправдаться Бетани. — Ты уже зовешь мистера Восса по имени?! — искренне изумилась двоюродная сестра. — Как же он такое мог допустить? — Ну, это не показалось мне такой уж большой проблемой. Во-первых, я немного опоздала, он поворчал немного, но это все пустяки. Потом чуть-чуть перепутала направление, свернула не туда, пришлось угостить его кофе. После чего с честью выдержала проверку. Отчеканила все, чему ты меня так старательно учила. Потом он посоветовал мне осмотреться, и я так долго блуждала в этих холодных катакомбах, что вынуждена была попросить помощи у девушки-волонтера. Вот, собственно, и все события этого дня. Как видишь, ничего особенного, — скромно резюмировала белокурая бестия. — Немного опоздала на собеседование, заблудилась в музее, напоила босса кофе… Да ты феномен, Бет! — Думаешь, не примет? — встревожено спросила сестру Бетани, на миг посерьезнев. Лана задумалась, после чего, набрав побольше воздуха в легкие, проговорила: — Когда дело касается тебя, Бет, я ни в чем не могу быть уверена. Ты со своими уникальными способностями можешь выкрутиться даже из самой тупиковой, казалось бы, ситуации. Не понимаю, как тебе такое удается, но это факт, с чем я могу тебя только поздравить, — констатировала Лана. — Иными словами, полагаешь, у меня есть шанс? — взглянув на сестру, с надеждой спросила Бетани. — Шанс есть всегда, а у тебя — подавно, — ответила двоюродная сестра. — В любом случае все возможное ты сделала. Что до меня и моего гипса, то я изрядно подустала на этой работе, и немного отдыха мне не повредит. Тем более что меня уже снабдили комплектом документации, над которой мне предстоит усердно поработать. — А если… — начала было Бет. — Ну не возьмет он тебя, и ладно. Это не причина для расстройства. Ты ведь не профессиональный музейный экскурсовод, чтобы принимать это близко к сердцу. Тем более, честно говоря, твою кандидатуру рассматривают единственно по той причине, что за тебя просила я. — Гм… да… — задумчиво протянула Бетани, которой начинало казаться, что днем она, кажется, переусердствовала в желании подать себя пооригинальнее, но в сожалениях смысла уже не было. Каждая из них задумалась о своем. Бетани, как ни была бодра и весела, а могла порой предаться грусти. Вот и теперь ее задора, дерзости и детской шкодливости как не бывало. Такое начало происходить с ней с тех самых пор, как расстроились отношения с последним приятелем. В Бетани появились зачатки склонности к самокопанию, что прежде ей было совершенно не свойственно, но с каждым днем все глубже зароняло в белокурую головку новые мысли. На днях она не смогла развеяться, даже совершив набег на магазины. А дома, когда она погрузилась в разбор вещей, занимавших внушительных размеров гардероб, где каждый наряд, каждая пара обуви занимали свое почетное место, ею вдруг вместо привычного довольства собой овладела страшная тоска. Отогнав невеселые мысли, Бетани Уокер перевела взгляд на сестру и обрадовалась в душе, когда та спросила: — Рассказывай, каким он тебе показался? — Эйдан Восс? — притворно уточнила Бетани. — Кто же еще? Ты ведь о нем хочешь поговорить? — Ну, да, — нехотя согласилась с предположением двоюродной сестры Бет. — Он определенно производит впечатление. — И какое же? — Я еще не поняла, — ответила она. — Ты имеешь в виду только его внешний вид или и научную степень, и все дипломы, что развешаны в его кабинете? — И то и другое в комплекте, — сказала Бет. — Эй, дорогая, мне не нравится этот хищный блеск в твоих глазах, — предостерегла ее Лана. — Какой еще блеск? — Белокурая красавица сделала вид, что не понимает, о чем речь. — Такой, который появляется всякий раз, стоит в поле твоего зоркого зрения попасть видному мужчине от тридцати до сорока. — Что за глупости, Лана?! Тебя послушать, я маньяк, — Бетани Уокер обиделась, но не очень сильно. — Я не говорю, что это дурно. Просто ты сама должна отдавать себе отчет в своих поступках. Ты же флиртуешь напропалую, даже если не преследуешь при этом никакой практической цели. А потом удивляешься, наступая на одни и те же грабли бесконечное количество раз, — выговаривала ей кузина. — Скажешь, с Эйданом ты не флиртовала? Не угостила его кофе, не подавала других сигналов? — Самую малость, — вздохнула Бет. — Но что я могу поделать, сестренка? Таков мой стиль. — А ты уверена, что мужчина понимает, что это только стиль поведения, а не руководство к действию? — строго спросила Лана. — За Эйдана Восса можешь не беспокоиться, он помешан на своих пыльных артефактах. Лана рассмеялась в ответ на этот довод. — Что смешного? — спросила ее сестренка. — Ты, Бет! — объявила та. — В твоих словах о пыльных артефактах столько ревности — можно подумать, ты давно уже сражаешься с ними за внимание любимого мужчины. — Не приписывай мне то, чего нет и не может быть в принципе. Я никогда не борюсь за внимание мужчины, мне это не нужно. Пусть они борются за мое внимание, а не наоборот. И уж тем более нелепо приписывать мне чувства к человеку, которого я увидела сегодня впервые! — Но именно так все выглядит, дорогая, — стояла на своем двоюродная сестра. — Ты же сама говоришь, что он произвел на тебя впечатление. И это впечатление, как мне кажется, весьма позитивно. Тебе ведь именно из-за этого хочется, чтобы Эйдан принял тебя экскурсоводом. — Да, это так. Не стану спорить. Чем быть в подчинении у какого-то противного старика, лучше работать на такого, как Эйдан Восс. И мое отношение к нему вполне объяснимо. Он довольно высок, у него приятная внешность, отличные манеры, он не развязный, но и не сухарь. У него очень красивые глаза и соблазнительная улыбка. Ты вынудила меня на эти признания. А теперь поклянись, что это останется между нами! — потребовала она от сестры. — В этом нет необходимости, дорогая. Все твои симпатии и антипатии обычно на лбу написаны. Поэтому не забывай никогда, что это очевидно не только для меня. А уж такой человек, как Эйдан, образованный и проницательный, так, во всяком случае, его характеризуют знающие люди, без труда догадается о твоем отношении к нему, — предостерегла ее кузина. — Я не хочу, чтобы моя любимая сестренка попала в очередную неловкую ситуацию из-за своей беспечности и восторженности. Пока удача была на твоей стороне. Но не стоит дразнить фортуну. — И что же ты мне предлагаешь? — искренне заинтересовалась Бетани. — Быть менее очевидной. Научись контролировать свои эмоции и импульсы. Это еще никому не вредило. Ведь не напрасно же говорят, что в женщине должна быть загадка. В тебе она, безусловно, изначально присутствует. Просто подчеркни это, не переигрывая, — проинструктировала ее Лана. — Гм, — отозвалась Бетани. — Я непременно подумаю над этим. — А я еще не скоро его увижу, — с грустью проговорила Лана, — из-за этих костылей, — посетовала она. — Представляю, как тебе не терпится обсудить с новым боссом актуальные проблемы археологии и инновации в музейном деле, — поддела Бет сестру. — По-твоему, я не женщина и мне не льстит общаться с интересным мужчиной? Ты думаешь, меня в жизни волнуют только окаменелости и черепки? — Нет? — Нет, конечно. Я такой же нормальный человек, как и ты. Просто во мне нет той раскованности, с какой ты подаешь себя. Но это вовсе не означает, что и потребности у нас различны, — заявила Лана. — Я ничего такого не имела в виду. Будем обе стремиться к тому, чтобы быть на хорошем счету у босса. Мы как-никак девчонки Уокер! — Бет, не смей, — Лана сделала предостерегающий жест. — Только попробуй впутать меня в свою очередную авантюру. — Не беспокойся, сестренка, не впутаю, если ты так этого не хочешь, — поспешила заверить ее Бет. — И не смей сама флиртовать с ним! — добавила кузина. — И не собиралась, — пожала плечами та. Бетани Уокер игнорировала одобрительные возгласы проходящих мимо мужчин, спеша на встречу с Бобби, своим новым другом. Девушка, как всегда, опаздывала, поскольку той внешности, которой теперь активно восторгались ценители, приходилось кропотливо добиваться. Они договорились о встрече на Лигон-стрит, или, как ее еще называют, Итальянской улице. Бетани не любила сидеть дома по вечерам. Она просто не умела это делать. Для нее выход в люди с очередным поклонником никогда не был судьбоносным событием. А Бобби был именно тем, с кем можно было легко и приятно провести время, погулять по вечернему городу, выпить по бокалу в баре, поболтать и почувствовать себя привлекательной. Бобби был рыж и долговяз, но он обаятельный, умел развеселить, не навязывался с признаниями. Он, так же как и она, нуждался в таком вот непринужденном времяпрепровождении. И тем не менее для каждого подобного рядового выхода она одевалась так, словно это ее последнее появление на людях. При этом картину дополнял такой макияж, что можно было подумать, будто красавица-модель спешила на фотосъемку или же возвращалась с нее. Бетани Уокер обожала не только наряды, но и аксессуары к ним. Она тщательно продумывала, что с чем носить, имела огромный арсенал всяких безделушек на любой случай, чтобы себя ими украсить. На все насмешки со стороны менее экстравагантных, чем сама Бет, знакомых, друзей, родных, таких как Лана, она реагировала философски, без обид. Если у Ланы были ее окаменелости и черепки, копошение в которых позволяло той реализовать себя в профессии, то Бет каждый раз, собираясь выйти из дома, создавала произведение искусства. А поэтому и восторги окружающих принимала как должное. Комплименты не кружили ей голову просто потому, что она четко знала, как такой успех достигается. Она пролетала мимо светящихся витрин своих любимых магазинов, стараясь не смотреть на заманчивые наряды. Иначе стоит ей только зайти в магазин — пиши пропало: все, что было запланировано на вечер, забудется в тот же миг, как уже не раз случалось. Бет и так уже опаздывала значительно, поэтому не удивилась, заслышав рингтон своего мобильного телефона, полагая, что Бобби устал ее ждать и решил дистанционно подстегнуть. Однако мгновением позже, достав телефон из сумочки, она удивилась: номер звонившего не был ей знаком. И потому ответила несколько настороженно, невольно замедлив шаг. — Здравствуйте, Бет. Это Эйдан Восс. — Добрый вечер, Эйдан, — отозвалась девушка. — Простите, что звоню во внеурочное время, но, если вы все еще заинтересованы в работе экскурсоводом, нам нужно встретиться и все окончательно оговорить, — отчеканил он. Бет принялась лихорадочно соображать, как следует поступить. Она порой умела быть настоящим стратегом, молниеносно решая дилемму, однако иногда обойтись одной интуицией бывало крайне сложно. Но в данном случае, несмотря на то что ее личная заинтересованность этим предложением была велика и хотелось ответить немедленным согласием, Бетани тянула с ответом. Ее поспешность могла быть расценена мужчиной, в данном случае Эйданом Боссом, как излишняя готовность к повиновению. — Полагаю, до завтрашнего утра это подождет? — сдержанным голосом спросила она, наблюдая и слушая себя словно со стороны, оценивая и поправляя. — Мне необходимо видеть вас прямо сейчас! — категоричным тоном произнес Эйдан Восс. — О! — невольно воскликнула она, изумленная и очарованная такой однозначностью требования, но тотчас одернула себя и выпалила: — Очень жаль, но это невозможно, Эйдан. У меня другие планы на вечер. — В таком случае нам больше не о чем говорить, мисс Уокер. Если вы рассчитываете работать на меня, то должны быть готовы являться по моему требованию в любое время дня или ночи, — безапелляционно сообщил мужчина, совершенно ошеломив буквально опьяневшую от его властного тона девушку. — Но у меня встреча, на которую я и так опаздываю, мистер Восс, — пролепетала в ответ Бетани, взволнованно ожидая ответной реакции. — Вы опаздываете, Бет? Надо же, как это на вас не похоже, — охотно съязвил он. — Я искренне сочувствую вашему кавалеру, но вам придется отменить эту встречу, — не скрывая насмешки, продиктовал ей будущий босс. — У меня не было намерения вторгаться в вашу личную жизнь, но это важно, и я не могу ждать до завтрашнего утра. Уверен, ваш поклонник вас поймет. Встретимся в холле музея. Если в течение часа вы не появитесь, я вас больше не побеспокою, Бет. Слова не укладывались у нее в голове, настолько нетипичной была ситуация. С ней еще никто никогда не говорил таким тоном. Но, странное дело, требовательность и бескомпромиссность Эйдана Босса совершенно ее не покоробили, скорее даже восхитили, как признак непоколебимой уверенности в себе. И еще обнадежили. Ведь это был голос настоящего мужчины, каким его всегда рисовала себе романтически настроенная Бетани Уокер. — Хорошо, я буду. Но все же хотелось бы предварительно знать, почему вы настаиваете на этой встрече, — проговорила она. — Кое-какие обстоятельства сегодняшнего утра требуют разъяснения, — неопределенно ответил он. — А что конкретно? — уточнила она, накручивая на палец белокурую прядь. — Это не телефонный разговор, поверьте, — сообщил он, заметно смягчившись. Возникла очередная пауза. Бетани совершенно растерялась, мысленно перебирая пресловутые обстоятельства этого утра. И не найдя для себя никакого объяснения, решилась ответить: — Я буду. — И еще кое-что, — не торопился окончить разговор директор музея. — Внимательно слушаю, — нахмурила она аккуратные брови. — Огромная просьба не опаздывать, Бет! — с ясно слышимой иронической ноткой обратился к ней собеседник. — Я никогда не опаздываю намеренно, Эйдан. Это следует понимать. Несмотря на то что она была обескуражена, Бет все же оставила за собой последнее слово и своим тоном дала понять, что не так-то просто ее сбить с толку, а тем более запугать. Она не была экскурсоводом. Она была настоящей актрисой. И никогда не следовала за своим партнером безотчетно, а подсознательно стремилась любой контакт превратить в острое по накалу событий и эмоций театральное действо с интригами и подводными течениями. И раз уж ему удалось озадачить ее своим требованием, то ответная реакция не заставит себя ждать. Ему будет над чем поразмыслить. Эйдан ждал ее в пустынном фойе. Этот непростой день подходил к концу. Молодой директор еще только начал входить в курс новой работы. Необходимость иметь дело с серьезными финансовыми документами являла собой ту ложку дегтя, без которой, по уверениям скептиков, не обходится ни одна бочка с медом. Хотя причин для неудовольствия у Эйдана не было пока никаких. Просто напряжение, которое не оставляло его в тот недолгий период, что он числился на новом посту, было причиной некоторой нервозности и раздражительности. Молодой человек понимал, что явление это временное, и старался справляться с собой и своими чувствами. Как ни странно, но именно появление Бетани Уокер, ее непунктуальность и фантастическая непробиваемость заставили его совершенно иначе взглянуть на собственные привычки и представления. Если бы эта девушка не проявила чудеса изворотливости, неподражаемый артистизм и уникальные способности запоминать и систематизировать информацию в больших объемах, он бы счел ее обычной самозванкой и аферисткой, не слишком преуспевшей в своих авантюрах. Но у него была возможность видеть ее в деле. И Бет была хороша. Он представил, с каким интересом слушали бы ее экскурсанты, случись им быть на его месте, по крайней мере мужская половина аудитории. Бетани была красивой, изящной, очаровательной девушкой. Даже ее кокетство не выглядело банальным, а поражало изобретательностью. Казалось, для этой блондинки не существовало формальных запретов, при этом она не производила отталкивающего впечатления, в ней не было той развязности, которая столь присуща искательницам приключений. Наоборот, и разговор по телефону подтвердил эту догадку, у девушки имелся собственный строгий кодекс поведения, в рамках которого она, однако, находила огромное пространство для маневра и наслаждалась молодостью и свободой. Решив сделать ее частью жизни музея, а значит, и своей жизни, Эйдан не мог больше ждать. Он хотел видеть ее немедленно, понять, с кем предстоит иметь дело, разгадать природу недюжинных движущих сил этого хрупкого существа. У него возникла масса вопросов, которые требовали ответа. И отнюдь не на словах. Он чувствовал: что-то внутри вздымалось в бешеной экзальтации, стремясь вырваться на поверхность чередой необдуманных поступков, одним из которых был этот мальчишеский телефонный звонок. Он беззастенчиво злоупотребил своим рангом, камуфлируя робкий, но при этом неудержимый интерес к женщине. Он ослабил галстук, расстегнул ворот, вышел на улицу. Ему нужен был свежий воздух, свежее дыхание благоухающей нежным парфюмом девушки. Сначала он услышал частую поступь быстрых ножек, расправил плечи, предуготовил для встречи официальное выражение лица. Затем в свете фонарей он углядел и сами ножки, длинные и точеные, движение которых постепенно замедлялось, приближаясь к нему. Тогда он медленно поднял взгляд и увидел лукавый прищур красивых глаз и полуулыбку сочных алых губок. — Дайте угадаю, — томно проговорили эти губы, — вы вышли мне навстречу для того, чтобы уличить в очередном опоздании. Так на сколько минут я задержалась на этот раз? В ответ на такое начало мужчина сумел лишь развести руками и покачать головой. Он ждал ее со всем нетерпением, но при этом не потрудился подготовиться к встрече, чем не замедлила воспользоваться находчивая девушка. — Странно, — отозвалась она. — Вы, как мне показалось, из тех людей, которые живут, постоянно сверяясь с циферблатом. — Да, Бет, у меня действительно есть такая привычка, но этим вечером она мне изменяет, — пошутил Эйдан Восс. — А вообще, люблю, когда дела, как и время, движутся размеренно и предсказуемо. Так мне проще работать. — Предсказуемость скучна, как на нее ни посмотри! — объявила Бетани Уокер. — Не могу с вами согласиться. Но и для спора особой причины нет. Пройдемте внутрь, — пригласил ее Эйдан Восс. — Нужно обсудить кое-что. — Именно так вы обосновали свое требование по телефону, — с хитрой улыбкой заметила девушка, тряхнув белокурой головкой. — Вы все поймете, как только мы окажемся в моем кабинете, — заверил ее босс. — Я на это рассчитываю, — проговорила она и процокала каблучками в галантно распахнутые перед ней двери. Молча они проследовали по длинному коридору и вошли в директорский кабинет, где звук шагов гасился толстым ковром. Эйдан предложил устроиться ей в кресле для посетителей, сам же непринужденно присел на угол массивного рабочего стола. Молодой директор располагающе ей улыбнулся. — Сразу оговорюсь, — начал он, — вы — далеко не то, что представляет из себя типичный экскурсовод. — Всегда ли «типичный» и «хороший» — слова-синонимы? — зацепила его Бет, легко откинув светлую прядь назад. — Вы быстро улавливаете суть, Бет. Это, вне всяких сомнений, характеризует вас лучшим образом. Но вы и не считаете нужным попустить собеседнику какую-либо неточность, субъективность, непоследовательность. При общении с вами складывается такое ощущение, будто участвуешь в дуэли, тогда как хотел просто поговорить. — Простите, если заставила вас так думать, — поспешила извиниться она, сообразив, что лучше опередить события и сделать этот по доброй воле. — Я что… Но, если вы станете нашим экскурсоводом, вам по служебной необходимости придется иметь дело со многими и многими людьми. Я хочу быть уверен, что эксцессов не будет, — высказал свои опасения Эйдан. — А я могу вас убедить? — удивилась Бет. — Постарайтесь, — попросил ее босс. — Я не могу дать гарантии на все случаи жизни. Это было бы слишком самонадеянно. Готова лишь пообещать, что буду стараться избегать недоразумений, — серьезным тоном произнесла Бетани Уокер. — Рад это слышать, Бет, — почти удовлетворенно отозвался мужчина и посмотрел на нее долгим взглядом. — Вы сказали, что предстоит не телефонный разговор, — напомнила ему девушка. — Это все, Эйдан? Вы меня отпускаете? — Нет, разговор еще не окончен. Я долго анализировал и почти готов согласиться с тем, что вы вполне могли бы состояться как экскурсовод. Сегодняшним утром вы меня почти убедили в этом, но весь ваш предыдущий трудовой опыт, вернее его фрагментарность, меня настораживает. — Послушайте, Эйдан, говорят же, всему свое время. Была возможность пробовать себя в разных областях. И странно, если бы я не воспользовалась ею. Но когда-то ведь нужно начинать карьеру основательно. Сейчас я настроена на стабильность, — взволнованно проговорила Бет. — Сейчас? — с сомнением переспросил ее мужчина. — А что станет с этим намерением завтра или через месяц? — В любом случае не позже чем через два месяца Лана выйдет с больничного и вернется к выполнению своих профессиональных обязанностей. — Мисс Уокер, нашему музею не нужны летуны. Мы уважаемое учреждение со своими традициями. Все служащие галереи любят свое дело и работают с полной самоотдачей. Музей — не место для сезонных рабочих, — намеренно утрируя, сурово выговорил ей Эйдан. — Я понимаю вас, — кивнула Бетани, нервно сглотнув и собираясь встать. — Что-то еще, мистер Восс? — Куда вы так спешите, Бет? — с усмешкой спросил Эйдан. — По-моему, я упоминала, что у меня назначена встреча с другом. — Разве вы не отменили ее? — Нет, Бобби обещал дождаться, — сообщила ему девушка. — Очень жаль, — прищелкнул языком мужчина. — Жаль чего? — раздраженно спросила его Бетани. — Не чего, а кого — вашего поклонника. Но этим вечером ему вас не дождаться! — дерзко объявил Эйдан Босс. — Это еще почему? — возмущенно осведомилась она. — Потому что сейчас мы отправимся вместе выпить по стаканчику в ознаменование начала сотрудничества. ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ — Вы тут завсегдатай, профессор? Бетани Уокер одарила его такой улыбкой, на которую отважится далеко не каждая подчиненная. — Почему вы так на меня смотрите? — вновь задала ему вопрос девушка, имея на то вполне веские основания. — Как вы меня назвали? — спросил Эйдан Босс. — Профессор, — повторила Бетани Уокер. — Почему? — удивился он. — А разве вы не профессор? Мне казалось, вы преподаете, во всяком случае, не далее как этим незабываемым утром я говорила с одной из ваших подопечных студенток археологии, проходящей в музее практику. Она отзывалась о вас как об отличном наставнике, — сообщила Бетани. Эйдан понимающе покивал головой. Он заказал себе пиво и мартини для спутницы. — Так вы профессор или нет? — Забудьте об этом, Бет, — попросил ее мужчина. — Как скажете, — пожала она плечами, пригубив мартини. Эйдану нравилось наблюдать за ней. Пластика Бетани очаровывала. Девушка вполне сознательно, он видел это, вела себя как абсолютная женщина. Она разительно отличалась от той Бетани Уокер, какой еще недавно была в его кабинете. Если там она целиком зависела от его оценки, всячески давая понять, что заинтересована в получении работы, то теперь силы, что называется, сравнялись. Эйдану льстило, что у него такая соблазнительная спутница. — Вы ведь назвали меня профессором не потому, что знаете о моей преподавательской деятельности. Я полагаю, вам просто нравятся всякого рода ролевые игры. Именно сейчас вы настроены на определенную игру, Бет. Для меня это очевидно. Только хотелось бы еще знать, по каким правилам играем. Я мог бы выступить в качестве Профессора. А кем вы видите себя, Бет? — спросил босс. — Бросьте, Эйдан. Вы придаете слишком большое значение словам. Профессор — это же просто такое ласковое прозвище, — объяснила Бетани. — Никогда о таком не слышал, — рассмеялся он. — Меня еще никто не называл профессором лишь для того, чтобы продемонстрировать свою симпатию. — Не думала, что вы настолько критически к этому отнесетесь, босс. А ведь вам так идет этот титул. Как мне показалось, в вас самой природой заложена страсть к наставничеству и назиданию, — очень нежным голоском проговорила она, склонив светловолосую головку набок. — Вы очень смелая девушка, Бет, — сказал молодой директор музея. Бетани, не отрывая от него взгляда, поднесла к губам перевернутый конус бокала с мартини, сделала маленький глоток и слизнула розовым язычком капли вина с алых губ. — Вы еще смелее, чем мне казалось, — добавил он, когда ее колено легонько коснулось его ноги. — Не хотелось бы напоминать, что мы знакомы менее суток, а также и то, что я ваш босс. — И, вероятно, поэтому вы пригласили меня выпить, — напомнила ему Бетани Уокер. — Вы озадачиваете меня, Бет, — объявил он. — Расскажите о себе, поведайте о чем-то таком, чего я не вычитал в вашем резюме. Дайте хоть какой-то намек для понимания, что вы за существо. Бетани отставила бокал и плавно провела кончиком указательного пальца по тонкой его ножке. — Существо, которое коллекционирует винтажные грелочки, — прощебетала она. — Что?! — изумился Эйдан во весь голос. — Старинные грелки из фарфора, — пояснила Бета ни. — Вы меня разыгрываете? — нахмурился мужчина. — Вовсе нет. Я говорю вам чистую правду, Эйдан, — В таком случае расскажите мне об этом поподробнее, Бет. Они заказали по второму кругу. Это был типичный вечер первого свидания симпатичных друг другу людей. Лана бы этого не одобрила. Но Бета ни было уже не унять. Эйдан тоже, похоже, решил не вспоминать о принципах служебной иерархии. Он оказался благодарным слушателем. Бетани не заметила, как уже излагала ему о своих самых драгоценных трофеях. —…Итак, они датируются главным образом концом девятнадцатого века. Конечно, если говорить о грелках вообще, об их функциональном назначении, то фарфоровые никак нельзя назвать практичными. Но для коллекционера редкость, своеобразие, причудливость предмета, пожалуй, являются основными побудительными критериями собирательства. Мои любимые экземпляры — это бутыли цилиндрической формы, изготовленные в Лондоне на мануфактуре «Ламбет Потери». Далее я бы назвала терракотовую керамическую грелку, выполненную в форме медицинского саквояжа «гладстон», также английскую. Есть еще грелка, по форме напоминающая подушку… Рассказывая о таком странном предмете, как фарфоровая или глиняная грелка, Бетани Уокер использовала все доступные ей выразительные средства. Ее голос, жесты, мимика занимали Эйдана куда больше предмета повествования. Он с удовольствием слушал ее, не перебивая, тем более что и сам с раннего детства был знаком со страстью коллекционирования. — Признайтесь, что не рассчитывали на такой пространный ответ, — сказала Бетани в заключение. — Я вообще предположить не мог, что у человека может быть именно такое увлечение, Бет, поэтому все, что вы сказали, весьма познавательно. Если есть желание, можете продолжать. Только имейте в виду, что чем дольше вы говорите о своих грелках, тем больше мне хочется видеть их своими глазами, — предупредил ее мужчина. Бетани рассмеялась, красиво запрокинув голову. По крайней мере у этого мужчины был конкретный план. Конечно, Эйдан проверял ее. — Ну уж нет, на сегодня достаточно, профессор! — проговорила она, отсмеявшись и сделав воспрещающий жест рукой. — Поговорим лучше о вас, — предложила она. — Нечего рассказывать. Археолог, а с некоторых пор еще и директор музея. — Как вы им стали? — спросила его Бетани. — Естественным путем. Однажды пошел по стопам своего отца, так до сих пор не могу остановиться, — пошутил он. — Вам ведь, надеюсь, известно, что до последнего времени директором музея был не кто иной, как Эйбрахам Восс, мой отец. — Да, конечно, мне об этом известно. Я даже знакома с ним лично. Лана, моя кузина, представила меня ему однажды, — широко улыбнувшись, проговорила Бетани Уокер. — Верно, — спохватился Эйдан, вспомнив свой недавний телефонный разговор с отцом. Не соотносилась эта непосредственная блондинка с миром ученых-археологов. — Однако это еще не окончательное решение попечительского совета. Я, что называется, на испытательном сроке. — Собственно, как и я, — ввернула Бетани. — Да, мы оба, — с удовольствием согласился молодой директор. — Должно пройти время, прежде чем я сам для себя решу, чем заниматься дальше. Я настолько привык к постоянным разъездам, с детства, можно сказать, что плохо представляю себя из года в год крепко сидящим в директорском кресле. Хотя, кто знает, может статься, что мне это и понравится. А вы, Бет, вам приходилось выезжать за границу? — полюбопытствовал Эйдан Восс. — Опять мы обо мне, — покачала головой Бетани Уокер. — Да выезжала, но в основном не далеко. Тасмания, Новая Зеландия… На мой взгляд, значение путешествий в наше время очень переоценивается. Ведь в туристической поездке ты вряд ли откроешь для себя что-то, чего не обнаружили до тебя другие и не описали это в огромном множестве путеводителей и справочников. Для того чтобы выносить из этих поездок новое, необходимо быть профессиональным исследователем, таким, как вы, Эйдан, например. — Не могу с вами не согласиться, Бет, — кивнул он, глядя пристально своим особым серебристым взглядом. — Какое место ваше самое любимое? — вдруг оживившись, спросила его Бетани. — Рио-де-Жанейро, — не задумываясь, ответил Эйдан. Девушка, вопросительно посмотрела на него, требуя пояснений. — Огромный, просторный, разный, не похожий ни на один другой город мира, феерический, непредсказуемый, очень уютный, если не позволять местным ловкачам обвести тебя вокруг пальца. — Никогда прежде не думала о Рио таким образом. Для меня это только город карнавалов и самбы, — призналась Бет, спрятав за ухо светлую прядку. — Я вас заинтриговал? У вас появилось желание посетить его? — хитро спросил Эйдан. — Вполне может статься, — покивала она в ответ. — Я такую возможность для себя не исключаю. Разве что не отказалась бы от хорошего гида, — заметила девушка, пристально глядя на собеседника: — Расскажите мне, Эйдан, про самые глубокие ваши раскопки, — полушепотом попросила она. — Самые глубокие? — рассмеялся мужчина. — Да, — кивнула она и подвинулась ближе. И, невзирая на то что Эйдан весь мгновенно напрягся, чуть ли не отшатнулся от нее, Бетани все же поцеловала своего спутника в губы. Подчиняясь импульсу, она понятия не имела, что творит. В эту секунду ее больше интересовало, как Эйдан отреагирует на этот поступок. Оказалось, что его очень легко сбить с толку, несмотря на то что еще некоторое время назад в своем директорском кабинете он казался ей несокрушимым как скала, уверенным в своих силах и мужской привлекательности человеком. Бет с вызовом посмотрела на него. Эйдану потребовалось время, чтобы сообразить, как действовать. В результате он счел верным не пасовать. Он положил ладонь на затылок Бетани и привлек девушку к себе, разомкнул ее губы, скользнул между ними своим языком, который показался Бет обжигающе горячим. Ему сразу понравилось осязать шелковистость ее белокурых волос и бархатность рта. Безумие Бетани быстро передалось и ему. Из сознания обоих моментально исчез многолюдный бар, гвалт вокруг, прочие обстоятельства. Бетани оперлась рукой о его колено, чтобы не сорваться с высокого стула. Неудобство позы, однако, сыграло неблагоприятную роль. Пришлось прекратить поцелуй, в противном случае рухнули бы оба. — Я должна просить у вас прощенья, — смеясь, проговорила Бетани, облизывая влажные губы. — Даже не знаю, что и сказать, Бет, — смущенно пробормотал Эйдан Восс. — Это была ошибка. Неуместная вольность, я признаю, — поспешила взять на себя вину Бетани Уокер. — Без сомнения, вы меня спровоцировали, Бет, но я тоже хорош, — недовольно пробурчал он. — Да, мы оба хороши! — торжественно объявила она. — На этом и порешим. — Да и атмосфера способствовала, — добавил мужчина. — Мне не стоило приглашать вас в бар. — Да, нечего и говорить. Атмосфера порока, — объявила Бетани, оглядевшись. — Вы сожалеете, что потратились на мое мартини, профессор? — шутливо спросила его Бетани. — Нет, конечно. Никаких сожалений. Просто, если мы намерены работать вместе, я начальник, вы — подчиненная, с этим, ничего не поделаешь, приходится считаться. — Это всего лишь поцелуй, Эйдан. Невинный маленький поцелуй. Не судите себя строго, — нежно прощебетала Бетани. — Ничего себе «невинный»! — с легким присвистом отозвался молодой директор музея и ослабил галстук. — В любом случае на сегодня хватит, — констатировал он, распахнув бумажник. — Вы в порядке, профессор? Это мне кажется или у вас действительно руки дрожат? — поинтересовалась несносная блондинка, наблюдая за тем, как безуспешно он пытается достать из бумажника свернутую банкноту. — Я спешу, — объяснил Эйдан накладку. — Мне завтра рано вставать, да и вам тоже, хотя искренне надеюсь, что вам хватит благоразумия отказаться от этой затеи. Сами подумайте, Бет, какой из вас экскурсовод, — спешил он одним махом решить все затруднения. — Кстати, для протокола, господин директор, целуетесь вы отменно, — невозмутимо проговорила Бетани. — Я поймаю для вас такси, — пробормотал Эйдан Восс. — Ах вы, профессор-беглец, — пожурила его девушка. — Чего вы так боитесь? — Прекратите сейчас же, Бет! — процедил мужчина. — Я вас раздражаю? — спросила она. — Нет, конечно, — нервно возразил он. — Тогда почему вы так раздражаетесь? — Потому что произошло то, чего не должно было быть. Что тут непонятного? — Хорошо, Эйдан, я все поняла, — серьезно отчеканила девушка. — Эта работа мне нужна, а поскольку вы с завтрашнего дня станете моим боссом, ничего подобного больше не произойдет. Я ручаюсь. Вы не будете разочарованы тем, что наняли меня, мистер Восс. — Рад это слышать, мисс Уокер, — отозвался он, с десятой попытки засунув-таки бумажник во внутренний карман пиджака. ГЛАВА ПЯТАЯ Следующим утром, вопреки обыкновению, Бетани Уокер явилась на работу в музей вовремя. Конечно, по здравом размышлении Бетани очень скоро пожалела о своем импульсивном поступке. Но к счастью, она была не из тех, кто стал бы убиваться из-за маленького конфуза. И просто решила, что правильнее будет забыть как о собственном проступке, так и о том, что это было ох как приятно. — Привет, Бет! — задорно окликнул ее девичий голос. — А! Доброе утро, Дороти! — искренне обрадовалась радушному приветствию новая сотрудница. — Как дела? — Великолепно! — отозвалась студентка-археолог. — Хотелось бы еще раз поблагодарить тебя за помощь, Бет. Я сама никогда не решилась бы купить такой костюм. Чувствую себя другим человеком. Так приятно и необычно. — Ты вся сияешь, — заметила Бетани. — Помнишь свое обещание пойти со мной сегодня искать туфли к нему? — напомнила девушка, блеснув карими глазами. — Разумеется. Можно даже сделать это в обеденный перерыв, — предложила Бэт, встряхнув светлыми волосами. — Отлично! — радостно воскликнула Дороти. — Просто не терпится. Я в восторге от твоего оригинального подхода, Бет… Ты настоящий экспериментатор в моде! Хотя постой, — осеклась девушка, и восторженный огонек в ее глазах слегка поблек. — Боюсь, сегодня не получится. Мне надо на лекции. — Тогда завтра или в любой другой день, когда только тебе будет удобно, можешь рассчитывать на меня, — ответила Бетани. — Спасибо, — еще раз поблагодарила ее Дороти. — Да, и еще кое-что… пару минут назад здесь был мистер Восс, сказал, если тебя увижу, следует передать, чтобы зашла к нему перед работой. Он будет ждать. Он ждал этого с вечера. Он буквально голову потерял после этого фантастического поцелуя. — Гм… — пробормотала Бетани Уокер, озадаченная сообщением Дороти. — Интересно, что такое я натворила, не успев еще появиться. И вроде бы не опоздала. Дороти лишь пожала плечами. Забавно, но Бет была готова и к выговору. Ей не терпелось взглянуть на Эйдана, понять, как он пережил их вчерашнее маленькое приключение. Сама она от бессонницы не страдала. Наоборот, спала как младенец, ведь ей удалось многое за прошедший день. Она заполучила работу, на которую практически не имела основания, она угостила босса кофе, а он ее — мартини, они целовались, наконец. И если инициатива первого, пробного, поцелуя исходила от нее, то уже второй, настоящий, проникновенный, — это всецело его заслуга. Она приблизилась к двери директорского кабинета. Можно было бы входить без предупреждения: за тот недолгий срок, что они знакомы, Эйдан Восс успел выучить звук цоканья ее каблучков. Но Бетани постучала и, услышав: «Войдите!», распахнула дверь. — Вы хотели видеть меня? — промурлыкала Бетани, в одночасье забыв свои вчерашние обещания. — Мисс Уокер, разве у нас в стране обувной кризис?! — грозно спросил он ее. — По-моему, нет. А почему вы спрашиваете? — насторожилась она, прищурив глаза. — Вы всерьез полагаете, что ваша обувь годится для этой работы? У вас на сегодня сколько групп намечено? Судя по моим записям, полный рабочий день. Одна экскурсовод в гипсе, вы тут на своих каблуках… Так вы долго не протянете, мисс Уокер, а мне очень не хотелось бы думать в ближайшее время об очередной замене. Советую вам несколько подкорректировать свой романтический образ. Подумайте о собственном здоровье, наконец. — Мне всегда казалось, что мой внешний вид — это мое личное дело. Насколько известно, правилами вашего заведения не предусматривается строгий дресс-код для сотрудников. Неожиданно для самой себя девушка обиделась на его замечание, чего прежде с ней никогда не случалось. — Предполагается, что в нашем заведении состоят только здравомыслящие сотрудники! — объявил Эйдан Восс. — Но если вам так нужна официальная директива, мисс Уокер, мы всенепременно ее введем. Прямо сейчас этим и займусь. Мне ведь больше делать нечего, кроме как нормировать высоту каблуков и длину юбок! — выпалил он. — Не надо со мной так разговаривать, — пробормотала растерявшаяся Бет. — По-моему, вчера, когда вы только появились, мы говорили на эту тему, — процедил босс. — Да. — Но вы решили стоять на своем, не так ли? — Не понимаю… — Вы провоцируете меня, Бет. Для вас все это игра. А я, к вашему сведению, очень серьезно отношусь к своей деловой репутации и не позволю, чтобы пошли разговоры, будто у меня шашни с новой сотрудницей. Мне казалось, что мы выяснили все это вчера… Но пригласил я вас не для этого, — снизив тон, проговорил Эйдан. — Нужно на этой неделе выделить время в вашем рабочем графике для ознакомления с новыми экспонатами. Планируется пополнение экспозиции, вам придется несколько переработать экскурсионный план в соответствии с очередным монтажом музейных предметов. Вот вам проект концепции выставки. Ознакомьтесь с ним, — распорядился молодой директор, передавая ей папку. — Проблем бы не было, не окажись ваша сестра на больничном. Она отличный методист. В ее отсутствие я вынужден взять эту работу на себя. Но и вам придется покорпеть над книгами и каталогами, Бет. — Я сделаю все, что понадобится, — заверила девушка. — Очень хотелось бы рассчитывать на это. На днях придется отправиться в Центр изучения культуры аборигенов Австралии. Я договорюсь о времени и извещу вас. Предположительно завтра, если обстоятельства не изменятся, — осторожно оговорился босс. — Там работают профессионалы высокого уровня, настройтесь на то, чтобы почерпнуть у них кое-что и для себя. — Я все поняла, — кивнула Бетани Уокер, которая, отменно вызубрив один вариант экскурсионного плана, теперь оказалась перед необходимостью не просто заучить назубок, но и заняться составлением собственной программы. Бетани обычно приветствовала возможность показать, на что способна, но сейчас ее несколько смущал масштаб задачи. Видимо, это смятение Эйдан и прочел у нее на лице. — Какие-то проблемы? — спросил он. — Нет, все нормально. — Справитесь? — с сомнением спросил он. — Постараюсь. — Что вам известно о культуре местного населения нашего континента? Своими словами, — тоном экзаменатора потребовал он. — Цивилизация аборигенов Австралии — самая древняя из живущих на земле, при этом наименее изученная ввиду того, что начиная с конца восемнадцатого века колонисты, прибывающие на континент, самым негативным образом влияли на местное население. Пренебрежение здешними традициями, полное отрицание религии аборигенов, беспощадное истребление несогласных, эпидемии заболеваний, против которых у здешних жителей не было иммунитета, распространившийся алкоголизм, дискриминационные законы белого населения, а также многое другое стало причиной того, что вплоть до середины двадцатого века представители исконного населения страны даже не считались полноправными ее гражданами. — Вы хорошо учились в школе, Бет. А теперь без патетики и о культуре, — попросил ее Эйдан Восс. — Отличительной чертой культуры аборигенов Австралии является бесчисленное множество рисунков, в которых с незапамятного времени находили свое отражение верования, охотничьи обычаи, ритуалы. Эти изображения есть на коре эвкалиптов, на камнях, в гротах, на скалах. Язык аборигенов также уникален. В Австралии насчитывается свыше двухсот языков и… — как по писаному — вещала Бетани Уокер. — Стоп… Память у вас отменная. Бет, я хотел знать, что лично вас более всего интересует в этой теме. Она сосредоточенно посмотрела на босса. Некоторое время ушло на то, чтобы у нее в головке щелкнула пара тумблеров. — Картина мира в понимании аборигенов, трактовка таких фундаментальных понятий, как время и пространство, место человека в нем. В этом состоит определяющее отличие миропонимания коренных австралийцев от взглядов европейцев, — вдумчиво проговорила девушка. — И вас это волнует, Бет? — уточнил директор музея. — Безусловно, — живо отозвалась она. — Как и одушевление окружающего мира. Вера в то, что в каждом дереве, в каждой скале таится созидающий дух далеких и героических Предков. — Замечательно, Бет. Мы, собственно, так и планировали, представить в одной выставке экспонаты из доисторического прошлого как бы в сравнении с нынешними продолжателями изобразительной традиции «живописи пустыни». Полагаю, вы справитесь, — с удовлетворением проговорил он. — Мне очень приятно, что вы не сомневаетесь во мне, Эйдан, — выдохнула с облегчением девушка. — И когда начинаются новые экскурсии? — Со следующей недели, — ответил босс. — То есть у меня на подготовку всего несколько дней?! — воскликнула Бетани Уокер. — А сколько времени вам нужно? — спросил Эйдан Восс. — Мне сложно судить. У меня нет опыта, — растерянно пробормотала она. — Это не проблема. Я лично этим займусь! — поспешил успокоить ее директор. — Если у вас больше нет вопросов, это все! — твердо подытожил он, весьма довольный тем, что удалось отыграться за вчерашнее. По ее лицу Эйдан видел, что все сказанное шокировало Бет не меньше, нежели его самого вчерашний поцелуй. — И не забудьте обуться завтра попрактичнее, — бросил он ей вслед. — Хорошо, — кивнула она и скрылась за дверью. Вовремя ему пришла идея с обновлением экспозиции. Эйдан и не предполагал, что способен на подобные каверзы. Любой способ сгодился бы, лишь бы сбить самонадеянность с этой белокурой куклы. Но то, что придумал он, было выше всяких похвал. — Черт, черт, черт! — раздраженно бормотала себе под нос всегда такая восторженная Дороти, которая теперь, однако, выглядела весьма комично. — Ну где ты была?! — кинулась она навстречу Бетани. — В кабинете у мистера Восса, — не понимая, в чем дело, ответила новоиспеченный экскурсовод. — Твоя группа, — прошипела Дороти, указав на толпу школьников с учителем. — Они давно меня ждут? — растерянно спросила студентку Бетани. — Пару минут, хотя они показались мне вечностью. — Подростки, — многозначительно проговорила Бет, опасливо посмотрев в сторону своей потенциальной аудитории. — Лана несколько раз предупреждала, что с подростками проблем больше всего. — Главное, не заискивать перед ними, но и не зазнаваться. А если понадобится, то лучше сразу показать им, кто тут самый крутой, — напутствовала Дороти. — Удачи! — Спасибо, дорогая. Она мне пригодится, — прошептала Бет. — Главное, оставайся на высоте. У тебя это отлично выходит, — подбодрила ее Дороти. Тинейджеры, слава, богу, оказались обычными воспитанными детьми. Благодаря первой же успешно проведенной экскурсии у Бетани Уокер появился приличный запал на дальнейшие подвиги, так что две следующие, с иностранными туристами, прошли на той же волне. День пролетел незаметно, и она вспомнила об этом только в конце последнего тура, незадолго до закрытия музея, когда к ней подошел директор и тихо сказал: — Когда закончите, загляните ко мне. По поводу нового проекта. Заручившись ее кивком, шеф удалился. Поскольку Бетани больше не нуждалась в помощи проводника по запутанным коридорам галереи, то уже через десять минут была на пороге директорского кабинета. Она вновь деликатно постучала о косяк, хотя в этом не было надобности: дверь оказалась приоткрытой. — Заходите, Бет! — крикнул Эйдан Восс. Он не поднимал головы от документов. Рукой лишь указал на кресло и произнес: — Присаживайтесь. Рассказывайте, как прошел первый день. — По-моему, неплохо, — неуверенно ответила Бет, которая привыкла к тому, чтобы во время разговора смотрели на нее, и только на нее. — А поточнее? — делая походя какие-то пометки в документах, спросил директор музея. — Разве были какие-то нарекания? — нервно поинтересовалась Бетани Уокер. — А был повод? — наконец поднял на нее глаза Эйдан Восс. — Мне так не показалось, — покачала головой девушка. — Тогда о чем речь? Я спросил вас, как прошел ваш первый рабочий день. Что вас так настораживает в моем вопросе? Я, как начальник, имею право его вам задать. — Безусловно, — согласилась она. — Вот и отвечайте, — резким голосом велел он, вновь вернувшись к своим бумагам. — Вы не особенно обходительны со мной, — рискнула заметить блондинка. — Пробовал быть обходительным, но вы этим злоупотребляете, Бет, — припомнил он ей. — Я работал в разных частях света с совершенно непохожими друг на друга людьми. Мне всегда казалось, что я умею устанавливать контакты, находить общий язык, вне зависимости от культурно-этических различий. Никогда я не попадал в сколько-нибудь серьезные передряги, пока не вернулся в родной город и не познакомился с вами. — Ну уж и передряга. По-моему, вы преувеличиваете, Эйдан, — улыбнулась она в ответ. — По-моему, я преуменьшаю… Но вызвал я вас не для этих выяснений. Так что оставьте свои упреки в недостатке учтивости. Час поздний, займемся делом! — объявил босс и, отложив все бумаги, воззрился на подчиненную. — Я договорился насчет посещения культурного центра. Проект я вам отдал на изучение, постарайтесь подготовиться к завтрашнему дню, чтобы он не прошел впустую. Подготовьте список тем и вопросов. Полагаю, ваша кузина вам в этом поможет… Четко и последовательно он продиктовал ей, на что предстоит обратить особое внимание. Бетани оперативно извлекла из сумочки блокнот и принялась записывать. — Послушайте, Бет! — произнес Эйдан в заключение. — Я вижу, как вы стараетесь. Наблюдавшие сегодня вас в деле наши постоянные сотрудники сообщили, что вы неплохо справляетесь. Не стану вас перехваливать. Вы производите впечатление человека, который, невзирая на очевидные способности к серьезной работе, быстро перегорает. Мне бы очень не хотелось тратить силы и время на того, который уже через месяц придумает себе новое занятие. Предстоит большая работа. На какое-то время вам придется пересмотреть свои приоритеты. Заставьте себя отрешиться от привычной манеры поведения, в противном случае у нас с вами будет много причин для недовольства друг другом. Надеюсь, вы понимаете, о чем я веду речь? — Да, понимаю, — кивнула Бетани. — Очень хорошо. Судя по расписанию, экскурсии у вас не каждый день. В связи с этим я подготовил для вас список музеев и экспозиций Мельбурна, которые вам стоило бы посетить. Держите, — он протянул ей лист бумаги через стол. — Вы девушка наблюдательная и умная. Сами решайте, как использовать полученные таким образом знания. А вот документ, который вы обязаны пристально изучить, — босс протянул ей на этот раз целую подшивку. — А! Кодекс профессиональной этики! — радостно воскликнула она. — Лана уже давала мне его на ознакомление. — И что же? Вы ознакомились? — с сомнением спросил шеф. — Еще до того, как прийти в музей, — гордо сообщила она, вскинув подбородок. — И все же перечитайте пункт восьмой части третьей. Он называется «Профессиональная ответственность перед коллегами и профессией», — наставительно проговорил Эйдан Восс. — Хорошо, перечту обязательно, — глухо отозвалась Бетани. — В таком случае не стану вас больше задерживать. У вас завтра насыщенный день. Прошу не опаздывать. — Спасибо за все, Эйдан, — искренне проговорила она, остановившись в дверях. — Обещаю, вы не пожалеете, что положились на меня в этом деле. — Надеюсь, хотя сам до сих пор не понимаю, как я в это ввязался. ГЛАВА ШЕСТАЯ — Благодаря тем экскурсиям, которые вы мне рекомендовали в различных музеях города, выяснилось, что мои пробелы в образовании куда больше, чем можно было предположить, — сообщила Бетани в конце своей первой рабочей недели. — Взять хотя бы глозельские руны… — Эк вас далеко занесло в жажде познаний, милая, — не отказал себе в колкости Эйдан Восс. — Я не очень четко понимаю, что вокруг этой находки вообще творится, — с подавленным видом произнесла она. Эйдан многозначительно хмыкнул, после чего заговорил: — В двадцать четвертом году двадцатого века во французском местечке Глозель, что в семнадцати километрах от Виши, два местных крестьянина, внук и дед, обнаружили во время полевых работ либо просто захоронение, либо стеклоплавильную печь, либо место кремации умерших. Примечательным было то, что помимо человеческих останков там находилась масса предметов, таких как глиняная утварь, глиняные и каменные таблички, с нанесенными на них письменами. Эта находка подняла настоящую волну в мире археологии. Началось с того, что медик из Виши, будучи большим энтузиастом и археологом-любителем, принялся расшифровывать эти надписи. Перекопали всю округу, из неглубокого слоя извлекли много интересного: грубо вытесанные из камня орудия труда, высеченные изображения людей и животных, разнообразную лепку самых причудливых форм. Но самой многообещающей находкой все же были многочисленные кирпичи, испещренные загадочными надписями. Тот же медик тогда громогласно объявил, что возраст находки составляет не менее семи тысячелетий или даже все десять тысяч лет. Правда, позднее гипотетический их возраст становился все менее и менее впечатляющим. Теперь считается, что им не более трех тысяч лет. Находятся и те, кто датирует их средневековьем. Проблема глозельских надписей в том, что первоначальные очень смелые заявления о сенсационности обнаруженных артефактов вызвали слишком скептический отклик со стороны специалистов, которые стали подозревать двух крестьян и местного лекаря в фальсификации. — А как по-вашему? — спросила Бетани Уокер. — Лично я этой темой не занимался. Знаю, что в расшифровке надписей много сложностей. Исследователи до сих пор не пришли к единому мнению по такому вопросу: в каком направлении следует прочитывать знаки. В результате многих безуспешных попыток стали выдвигаться мнения, что, даже если эти надписи и были сделаны в античные времена, их мог, грубо говоря, накарябать тот, кто толком не читал и не писал ни на одном из существовавших тогда языков, а просто неумело имитировал увиденные когда-то символы и знаки. Замес элементов финикийского, греческого, латинского, этрусского, ханаанского алфавитов, всяческих штришков и черточек, орнаментов и символов в одном манускрипте многим представляется совершенно бессистемным, а следовательно, и бессмысленным. Или же это плоды тогдашних магов-мистификаторов, снабжавших своих доверчивых клиентов намеренной галиматьей, внушая, что эти «тайные знаки» послужат тому оберегом или помогут разделаться с врагом. — Ха, вполне возможно, — рассмеялась собеседница. — Однако нечто похожее время от времени находят в разных частях света. А потому эта загадка еще ждет своего решения… Но какое отношение глозельские письмена имеют к готовящейся выставке? — деловито поинтересовался директор музея. — Просто интересно, — пожала плечами девушка и озорно улыбнулась. — Заинтересовались, значит… — Да, профессор, — ответила она, кокетливо склонив головку набок. — А разве вас этот вопрос не занимает? — Безусловно, ведь я люблю свою работу… Какой там у вас вопрос следующим пунктом, Бет? — вернул он ее от умозрительных тем к чисто практическим. — Следующий мой вопрос уже напрямую касается аборигенов Австралии. Эйдан, как вы прокомментируете факт обнаружения в корнях двухсотлетнего баньяна статуэтки китайского бога долголетия, изготовленной в пятнадцатом веке? Или это также фальсификация? Учитывая, что в легендах местных жителей можно услышать рассказы о посещении «гостей с севера», предположительно китайцев. — Бетани, вы задаете интересные, но бессмысленные вопросы. В археологии огромное множество гипотез, споров, противоречий и не так много, как хотелось бы, прямых и исчерпывающих ответов. Если один ученый твердо придерживается какого-то мнения, это вовсе не означает, что он владеет неопровержимыми доказательствами. Иногда это лишь вопрос веры, а не научного метода как такового. Я, так же как и все, могу высказать только более или менее аргументированную догадку. Давайте не углубляться в малоизученные области. Ограничимся официальной концепцией, — направил ее в нужное русло начальник. — Итак, что нам известно об аборигенах Австралии? — спросил он подчиненную. — Официальное мнение археологов, антропологов и историков состоит в том, что люди в Австралии появились за пятьдесят тысяч лет до нашей эры или около того… Периодически поглядывая в свои записи, Бетани Уокер складно излагала сведения официальной науки. Внимательно слушая ее, Эйдан мерно кивал головой. Пока вдруг Бетани не объявила: — А по поводу камней перуанского города Ика? Эйдан тотчас залился хохотом. — Бет, вы меня поражаете! У вас просто чутье на скандальные сенсации! — воскликнул он. — А вы в них не верите? — удивленно спросила девушка. — Почему же не верю?! Камни Ики существуют, сам неоднократно держал их в руках. Это факт, который невозможно оспорить. Вот только о чем он нам говорит, еще предстоит уразуметь. Если вы сегодня настроены беседовать на фантастические темы, то не прерваться ли нам на кофе? — предложил молодой ученый. — Конечно, Эйдан, я кажусь вам дилетантом, который пытается разбираться в материях, совершенно далеких от его понимания. И ваша ирония вполне объяснима, но я честно стараюсь вникать, — попыталась объяснить ему свою настойчивость Бетани. — И правильно делаете. Именно с этого желания и начиналась любая наука, — с улыбкой ободрил ее мужчина. — А моя ирония имеет совершенно иной подтекст, на который вам не стоит обижаться. Я сам в свое время интересовался только такими острыми проблемами. — А теперь? — спросила его подчиненная. — Теперь пытаюсь мысленно упорядочить то, что мне стало известно, а также пытаюсь зазвать вас на кофе, — шутливо ответил он. — Я согласна, — тихо отозвалась Бетани, предвкушая занимательную беседу за чашечкой кофе о загадках далекого прошлого… — Вы куда это?! — окликнул ее Эйдан Восс, когда они вместе покинули директорский кабинет. — В кафетерий, — ответила девушка, оборотившись на его голос. — Я хотел сводить вас в итальянский ресторанчик, — признался он. — Здесь недалеко… Пойдемте? Бетани покорно последовала за боссом. — Вы хорошо знаете Мельбурн, — заметила она, когда Эйдан завел ее в тихий переулок. — Да, ведь это мой родной город, — ответил он. — Мой тоже, но это место мне незнакомо, — заметила начинающая экскурсовод. — Вам здесь понравится. Тем более что меня давно уже томит желание вас подкормить. Слишком уж вы худенькая, — сказал Эйдан, шутливо ущипнув девушку за талию. Бетани вскрикнула от неожиданности. — Вы сумасшедший! — проговорила она. — Думал, вам по душе такие выходки. — Просто от вас я этого никак не ожидала, — призналась эта блондинка, чья непосредственность нравилась ему все больше и больше. — Вот видите, Бет, оказывается, и кабинетные зануды могут удивлять, — рассмеялся он, с удовольствием наблюдая ее растерянность. Он распахнул перед Бетани дверь, и они вошли в небольшой уютный ресторанчик. — Здесь подают изумительный шоколадный торт, — прошептал он на ухо своей спутнице. — Вы змей-искуситель, — кокетливо сказала она. — Я стараюсь, — отозвался Эйдан. — Видите, как мы друг на друга действуем. Вас увлекли загадки археологии, тогда как я пустился во все тяжкие. — Так уж и во все? — провокационно улыбнулась ему Бетани. — Лиха беда начало… — многообещающе проговорил мужчина. — Хорошая была идея, заманить вас сюда! Доедайте все, чтобы ни крошки на тарелке не осталось, — поставил он условие, когда Бетани попыталась воспользоваться салфеткой. — Эйдан, — жалобно произнесла она. — Ничего не хочу слышать. Еда денег стоит, — решительно пресек мужчина. — Я заплачу, — попыталась отговориться девушка. — Слышать об этом не желаю. Доедайте. — Я лопну, если съем еще хоть крошечку, — отказывалась она, встряхнув светлыми волосами. — Хотите обидеть шеф-повара? — прищурившись, прошептал он. — Очень вкусно, правда… Но… — Никаких «но», Бет! — Вы мне нравитесь, Эйдан. Но порой бываете невыносимы, — проговорила девушка, стоически доедая десерт. — Вы мне тоже нравитесь, и с каждой ложечкой все больше и больше, — сознательно поддразнил ее босс. — Эйдан, неужели то обстоятельство, что мы работаем вместе, должно как-то негативно влиять на наши личные отношения? — серьезным тоном спросила она. — Вы ведь рисковый парень, увлекающийся. — И что? — тихо спросил он. — Дайте мне шанс, Эйдан, — нежно попросила его девушка. — Бет, вы в самом деле такая отчаянная или просто так хочется победить в этой игре? — серьезным тоном осведомился мужчина, щуря свои ясно-серые глаза. — А вы как думаете? — хитро спросила она. — Думаю, вам просто неймется меня переломить, — прямо ответил он. — И только из-за этого подозрения вы готовы упустить такую восхитительную девушку? — игриво поинтересовалась Бетани. — Если вы так же настойчивы, как и бесшабашны, мне это вряд ли удастся, — рассмеялся босс. — Поживем — увидим. — Ради вас я перешла на низкий каблук. Разве такая жертва на достойна поощрения? Сейчас доем этот торт. Вы будете самым бессердечным археологом, если не компенсируете мне эти страдания, профессор. — А как, по-вашему, я должен это сделать? — Спросил человек, который целуется как бог, — прошептала Бетани, промокнув предварительно губы салфеткой. — Мисс Уокер, — строгим тоном попытался призвать ее к порядку Эйдан Восс, но ее шаловливое личико было уже напротив. — Только не говорите, что не хотите поцеловать меня. Я же такая милая. — Да-да, милая, очень. Но это только часть проблемы, Бетани, — покачал он головой. — А в чем же состоит другая часть проблемы? — полюбопытствовала она, дотронувшись кончиком носа до его щеки. Эйдан вздохнул. — Если я вас поцелую, этим ведь все не закончится? — Только начнется, — пообещала она. — Вот именно. — А вам разве этого не хочется? — искренне удивилась Бет. — В том-то и дело, что хочется, — признался Восс, стараясь до последнего сохранять хладнокровие. — Ах… — горячо шепнула она и словно вся обмякла от этого признания. — Но это ничего не значит, если есть четкое осознание, что ни в коем случае не следует этого допускать, — тотчас оговорился он. — Как вы можете так жить, Эйдан? — раздраженно процедила она и откинулась на спинку стула, насупившись и скрестив руки на груди. — Эта реакция лишний раз подтверждает, что вы капризный избалованный ребенок, Бетани, — сказал он. — Я просто знаю, чего хочу. Мне нужна эта работа, Эйдан. И я буду старательно ее выполнять. Но работа — это еще не вся жизнь! Во всяком случае, наши отношения на ней никак не скажутся. — У нас нет никаких отношений, Бет, помимо профессиональных, — холодно заметил мужчина. — Но могли бы быть к взаимному удовольствию, — не преминула она заметить. — Вам просто нравится меня мучить, — добавила девушка. — Это правда. Мучить вас весьма интересное занятие, — рассмеялся мужчина. — Скажите хоть, долго еще? — прощебетала она. — Прекратите, — попытался остановить ее Эйдан. Но Бетани была словно одержимая. Она настойчиво притянула его за лацкан пиджака к себе и яростно впилась ему в губы. Конечно, он не стал от нее отбиваться. Да это было бы бесполезно. Они вызывающе долго и чувственно целовались у всех на виду до тех пор, пока хватка Бетани не ослабела. Ее руки соскользнули с затылка Эйдана, и он смог без проблем вернуть ее на свое место. Она смотрела на него словно сквозь легкую пелену, голова шла кругом. Он мило улыбнулся ей. — Полегчало? — тихо спросил он. — Не думаю, — смущенно отозвалась она. — Это уже не легкий флирт, а сексуальное домогательство, Бетани, — предупредил он свою подчиненную. — Вы хотите подать на меня в суд? — всерьез спросила она, дотронувшись рукой до белокурых волос. — Мог бы. Благодаря вашей выходке у меня теперь есть армия свидетелей, — проговорил Эйдан, окинув взглядом посетителей ресторана. — Вы правы, — кивнула она. — И как теперь быть? — Как быть? — переспросил он. — Я и сам толком не знаю. — Что бы вы ни решили, профессор, вы лучший! Так и знайте, — объявила она. — Меня еще никто не целовал с такой нежностью. — Приятно слышать, — подчеркнуто спокойным тоном констатировал он. — Допивайте свой кофе, Бет. Пора возвращаться в галерею, — начальническим тоном вернул он ее с небес на землю. — У меня сегодня больше нет экскурсий. Мне обязательно возвращаться в музей? — спросила его Бетани Уокер. — Вы забыли про подготовку новой экспозиции? — Нет, не забыла. Но мы могли бы отложить лекцию по истории и археологии до завтрашнего вечера. Или у вас какие-то планы, профессор? — хитро осведомилась она. — Бет, у меня для вас есть работа, — объявил директор. — Какая? — Я хочу, чтобы вы поработали с энциклопедиями в библиотеке музея, а также нашли кое-что в нашем архиве. — Звучит соблазнительно, как «шоколадный торт». Для вас, профессор, все что угодно, — сладким голоском отозвалась девушка. — Дело в том, что до того, как ваша кузина утратила свою феноменальную маневренность, мой отец обычно ей поручал всю подготовительную работу по организации сбора средств на развитие музея. А поскольку у вас такие резервы нерастраченной энергии, я решил поручить эту деятельность вам. ГЛАВА СЕДЬМАЯ Бетани бессознательно накручивала пряди своих белокурых волос на пальчик, склонившись над раскрытой энциклопедией. Сначала она чихала, подняв с непривычки большое облако книжной пыли, затем стала осторожно переворачивать пожелтевшие страницы. Делая пометки в своем блокноте, она постепенно увлеклась, принялась бродить от ссылки к ссылке. Прежде ни одна из археологических тем не увлекла бы ее с такой силой. Но теперь, приобщившись к большому, сложному и интересному делу, она стала необыкновенно восприимчива ко всему, о чем рассказывали эти книги. Далеко не все она понимала, да и дословность усвоения не была ее целью. Бетани открыла для себя совершенно незнакомый мир и теперь осматривалась, свыкалась, прикипала. Тем старательнее, что этот мир мог с ней разделить такой человек, как Эйдан Восс. Каждая следующая пометка в блокнотике приближала Бет к новой встрече с ним. Только он, и никто иной, должен был пролить свет на все вопросы и недоумения начинающего исследователя. И было бы идеально, если бы директор выбрал для этих целей какой-нибудь уютный ресторанчик или даже более приватную атмосферу. Бет успевала подумать и об этом, склонившись над томами, внушающими трепет своими объемами. До дому Бет добралась тем вечером поздно. Во-первых, засиделась в библиотеке, во-вторых, возвращалась не спеша. Было о чем пораздумать. Она не тратила время на анализ уже совершенных поступков. Ее мысленный взор всегда был устремлен в светлое будущее. По дороге ей вздумалось связаться с Ланой. Она машинально воспользовалась кнопочкой быстрого набора. — Привет, сестренка. Это твоя протеже! — произнесла она. — Узнала, — рассмеялась та в ответ. — Как ты? Как ножка? Все справляются, велят передавать привет и наилучшие пожелания. Хотелось бы сделать это лично. Но сегодня я уже припоздала. — Передавай всем от меня огромное спасибо и массу наилучших пожеланий, — отозвалась Лана бодрым голосом. — Рассказывай, как ты? — Нормально, только устаю, — с тяжким вздохом призналась она. — Как я тебя понимаю, — иронически усмехнулась из трубки кузина. — Убедилась наконец, что проводить экскурсии на шпильках нереально? — Скажем так: меня убедили, — ответила Бетани. — И кто же этот добрый человек? — полюбопытствовала двоюродная сестра. — Эйдан, — честно созналась начинающая музейная работница, которой просто приятно было лишний раз произнести имя своего героя. — Ах, Эйдан! А он положительно действует на мою бесшабашную сестренку. — Зато я на него не очень, — пожаловалась Бет. — Надеюсь, это привьет ему необходимый иммунитет, — осторожно заметила благоразумная сестрица. — Эйдан поручил мне новое большое дело! — не удержалась, чтобы не похвастаться, Бет. — Какое дело? — заинтересовалась Лана. — Так, вспомогательное, но для меня это настоящий прорыв. Доверено подбирать материалы для монтажа новой экспозиции. А также касательно работы фонда по сбору средств на развитие музея. Действую в одной упряжке с боссом. По-моему, это настоящий карьерный прорыв. — По-моему, твой босс просто держит тебя на коротком поводке, — предположила Лана. — Ты так думаешь? — Уверена, — отозвалась та. — Ах! — радостно вырвалось из груди девушки. — Только не фантазируй, — предостерегла ее двоюродная сестра. — Звучит как песня. А ты знаешь, как я люблю такую музыку, дорогая, — прощебетала Бетани. — Это всего лишь мое предположение, Бет! — попыталась вразумить ее кузина, ругая себя за то, что сболтнула лишнее. — Даже если и так, не стоит ставить под угрозу столь славно начинающуюся карьеру, поскольку ты действительно всерьез относишься к этому занятию. Быть может, работа в музее станет делом всей твоей жизни. Не каждому так везет с наставником, как тебе. Вспоминай об этом каждый раз, когда вздумаешь что-то отчебучить, — звенел из трубки голос наставницы. — Лана, милая, пойми: иногда что-то выше наших сил. Но я рискну! — Как знаешь, — пробурчали в трубке. — Была рада слышать твой голос, дорогая. Созвонимся, — решила закругляться Бетани. — Спокойной ночи, сестренка. И пусть удача всегда будет на твоей стороне. — Доброе утро, профессор! — весело поздоровалась Бетани прямо с порога его кабинета. — Готовы прояснить несколько аспектов? — Отличные туфли! — похвалил он лодочки на невысоких устойчивых каблуках, скользя дальше взглядом по стройным девичьим ножкам. — Спасибо, сэр! — отозвалась она с улыбкой. — Мне они тоже сразу понравились, хотя, насколько вы понимаете, и не вполне в моем вкусе. — Полезно иногда делать что-то вопреки привычному, — заметил начальник и, словно внимая собственным словам, поднялся из-за стола ей навстречу, чего прежде не делал. — Так о чем вы хотели поговорить? — поинтересовался он, подвинув для девушки кресло. — Давайте разберемся в тех манускриптах, которые свидетельствуют о моей серьезной работе в библиотеке и архиве музея, — пошутила она. — И в самом деле, работу вы провели серьезную, Бет, — покивал он, увидев количество сделанных ею заметок. — Это по поводу предстоящего сбора средств? — Да, — ответила Бет. — Просмотрите, пожалуйста, план моего проекта. — Оставьте, — он кивнул в сторону своего рабочего стола. Бетани положила стопочку на край массивной столешницы. — Но это ведь не все? — задал вопрос директор. — Это только начало, — улыбнулась Бетани. — Впереди нас ждет захватывающее приключение, капитан Восс! — объявила она. — Приключение? Капитан Восс? Это интересно, Бет! У нас что же, новая игра? — рассмеялся Эйдан. — Можно и так сказать, — кивнула девушка. — И какова же ваша роль во всей этой истории? — заинтересовался он. — Я с вашего позволения хотела бы стать вашим маленьким юнгой, — хитро прищурилась она. — В таком случае считайте, что новое назначение у вас в кармане, — в тон ей ответил начальник, вернувшись за директорский стол. — А как вам нравится мое платье? — встав и кокетливо повернувшись на одной ножке, — она продемонстрировала облегающее трикотажное одеяние. — Платье изумительное, вы в нем красавица, Бет! — бесстрастно отчеканил он. — Так о чем вы хотели меня спросить? Бетани, вполне довольная собой, вернулась в кресло и раскрыла свой блокнот. — Мне нравится ваш стиль, Эйдан, — неожиданно проговорила она, откашлявшись. — Что вы подразумеваете под моим стилем? — Восс вскинул на нее заинтересованный взгляд. — То, как вы говорите женщине комплименты, словно это ничего вам не стоит. Потому что многие другие делают их с таким видом, словно я им после этого что-то должна. А я не люблю быть в долгу, особенно если ни о чем не прошу. — Разумная позиция, — оценил он. — Просто я искренне считаю, что вы, мисс Уокер, один из самых красивых гидов нашего музея, — намеренно поддразнил ее официальностью тона и обращения Эйдан Восс. — Мне очень приятно, что вы так думаете, Эйдан. — Вы мне просто выбора не оставляете, — отозвался он. — Когда мне нравится человек так, как нравитесь вы, я не считаю нужным, да и не могу это скрывать, — с обескураживающей откровенностью призналась ему Бетани Уокер. — Я это уже понял, — сдержанно отреагировал босс. — Итак, не пора ли нам приступить к делу? — Вы, как всегда, правы, профессор, — бодро отозвалась девушка. — Капитан, — поправил ее начальник. — Верно, капитан Восс. И Бет шутливо взяла под козырек. Эйдан Восс никогда не сталкивался с созданием, подобным Бет Уокер. Удивительно, но, даже когда она донимала его своими признаниями, поведение этой забавной неунывающей блондинки не было неприличным. Бетани нравилась ему, он сам неоднократно признавался себе в этом. И потому решил выбрать такую стратегию поведения, чтобы, сохраняя субординацию в отношениях, дать возможность новой перспективной сотруднице остаться самой собой. Он решил просто подкорректировать собственную точку зрения на такое своеобразие. Ведь в принципе ничего недопустимого в ее поведении не было. Поэтому, когда настал день запланированного мероприятия по сбору средств для музея, Эйдан не думал, кого пригласить с собой на церемонию в отель «Лэнгхэм». Они вместе вошли в мраморный вестибюль с причудливой лестницей в центре. Бетани что-то мурлыкала себе под нос. Встреча была назначена в Кларендонском зале. Подготовка к этому вечеру отняла много сил у обоих, по срокам выполнения оказалась самой оперативной. Молодой директор не ожидал, что уложится в срок, однако еще предстояло выдержать проверку на качество содержания. При помощи Бетани, равно как и всех остальных сотрудников музея, Эйдан сформулировал программу развития музея на ближайший период. И теперь надлежало убедить собравшихся в актуальности и полезности предлагаемых проектов для города, общества, страны. Многое уже было сделано на предварительном этапе. Они заручились гарантиями участия нескольких фондов местного и национального значения. Эйдан Восс подготовил презентацию, Бетани Уокер провела отличную методическую работу, выписав для босса основные способы мотивировки участников встречи. Молодого директора очень заинтересовал представленный ею перечень мотивов жертвования средств, который она выискала в каком-то учебном пособии: чувство вины, альтруистические порывы, льготное налогообложение, отсутствие наследников, желание стать своим в местном истеблишменте, подражательство элите, необходимость подправить собственный имидж в глазах общественности, корыстный интерес, долг чести, сознательное желание помочь, чувство сопричастности или благодарности, лоббирование конкретных общественных интересов. Таким образом, имея перед глазами этот перечень, Эйдан не испытал ни малейшей сложности с составлением списка приглашенных и написанием своего обращения к ним. Он привлек авторитетные средства массовой информации для освещения этого события, а кроме того, обратился за содействием к нескольким популярным медийным персонам, все так же взывая к их чувствам личной корысти, долга, вины или же благодарности. То, что в самом начале ему казалось неподъемным делом, развернулось как захватывающая игра. Он начал осознавать первые ощутимые дивиденды от общения с таким отчаянным и легким на подъем человеком, как Бетани. — Ты волнуешься? — осторожно спросила его Бет, которую он поддерживал дружески под руку. — Я в предвкушении, — признался Эйдан. — И в нетерпении… В общем, возбужден донельзя… А ты? — А я просто волнуюсь, — отозвалась Бетани, нервно озираясь по сторонам. — Как на тебя это не похоже, — посмотрел он не нее покровительственно, сверху вниз. — Что ты там напеваешь? — Жужжу, как любил говаривать мой отец, — улыбнулась она. — Любил говаривать? — переспросил Эйдан. — Его больше нет, — пояснила девушка. — Его не стало, когда мне было восемнадцать. — Не знал… Сочувствую… Скучаешь? — Да, пожалуй… — А твоя мама? — А она умерла двенадцатью годами раньше папы, — прошептала Бетани. — Мне было шесть. Но я хорошо помню это хотя бы потому, что отец очень горевал. Он буквально сошел с ума от переживаний. Мы переезжали из города в город, словно цыгане. Отец отчаянно спасался от воспоминаний. Конечно же, тщетно. Меня он почти не воспринимал. Во всяком случае, не желал слышать моих просьб и жалоб. К счастью, в какой-то момент он решил оставить меня в доме родителей Ланы. Но я сомневаюсь, что тогда он отдавал себе отчет в происходящем. — Да, дела семейные, — вздохнул Эйдан Восс. — Я стараюсь не вспоминать о том периоде своей жизни, — проговорила Бет. — Обязуюсь не напоминать больше, — улыбнулся мужчина. — А почему ты сказал про дела семейные таким тоном? — поинтересовалась она несколько мгновений спустя. — Каким таким? — Словно дела семейные тебя порядком утомили, — предположила девушка. — Да мне по этому поводу и сказать-то нечего. Просто чего только в семьях не случается, со стороны может казаться, что тишь да гладь. А стоит подойти поближе или, не дай бог, погрузиться в атмосферу, так там такие страсти кипят. И вообще, чего только не приходится претерпеть человеку на его жизненном пути, — резюмировал он. — В вашей семейной летописи, наверное тоже всякое приключалось? — осторожно предположила Бетани. — Как сказать… — неуверенно отозвался Эйдан. — Мои родители оба историки. Тоже много приходилось путешествовать. Не только по городам, но и по странам-континентам. Я был очень мал, когда отца назначили директором музея. Но и после этого события он продолжал уезжать в важные археологические экспедиции и брал меня с собой. Четверть века он руководил музеем, который теперь доверен мне. Не знаю, можно ли считать летопись нашей семьи уникальной. Но мне порой кажется, что, помимо научных и общественных достижений, ее ничего не характеризует. — Или просто ничего не выходит за пределы узкого круга. Так ли это плохо? — Нисколько… Ты совершенно права, Бет, — согласился молодой директор. — Ну вот и стали собираться наши благотворители, — оживился он, завидев приближение первых приглашенных. — Готов сразить их всех наповал? — подтрунила над ним Бетани. — С такой-то группой поддержки — всенепременно, — ответил он и направился пожимать руки важных гостей. Бетани наблюдала за ним со стороны и тихо гордилась своим красивым и импозантным боссом. Она сознательно кинула взгляд на большое зеркало в вестибюле отеля, когда они вдвоем проходили мимо. Смотрелись они оба изумительно. Волшебно. Идеально. Не о чем и мечтать. — Эйдан, — шепнула ему вслед Бетани. Мужчина обернулся. — Удачи! — напутствовала она его и послала ему воздушный поцелуй. Она теперь ждала со жгучим нетерпением благотворительного бала, начало которого было запланировано сразу по окончании короткой лекции директора, речей агитаторов и аукциона, на котором предполагалось по максимальной цене продать работы современных австралийских художников, продолжателей эстетических традиций аборигенов. С кем еще станет он танцевать на балу, как не с ней? В этом у Бетани сомнений не было. Работы на аукцион были предоставлены волонтерами-любителями и профессиональными скульпторами и живописцами. Бетани чувствовала себя обязанной этому музею, и она рискнула. ГЛАВА ВОСЬМАЯ — Ты обязана была меня предупредить, — прошептал босс, склонившись над ее ухом, когда она открывала ключом дверь своей квартиры. — Так ли это существенно? — скромно пожала она плечами. — Представь, каково было мое удивление, когда я увидел имя автора скульптуры, выставленной на аукционе. Почему ты не сказала мне о своем намерении? — Боялась, что ты не оценишь, — призналась она, входя в темную прихожую и пуская Эйдана в свой дом. — Не оценю такого блистательного скульптора?! — изумился он. — Ты не объективен, — смущенно проговорила девушка. — Я к объективности не стремлюсь, дорогая. Потому что я в восторге! Ты замечательно это придумала. Бетани включила свет и пригласила его в гостиную. — Что бы ты хотел выпить? — спросила она. — Кофе, если можно… Черный и ложечку сахара, — произнес он, все еще в изумлении на нее глядя. Хозяйка кивнула. — Если хочешь, можешь и музыку включить, — предложила она, отправляясь на кухню. — О! Любишь Барри Уайта? — усмехнулся он, бегло просматривая ее фонотеку. — Еще бы не любить! Такой фантастический баритон! — донеслось из кухни. — А ты? — А я понимаю, за что вы, женщины, его так цените, — отозвался он. — Ставь, что хочешь. — Дай человеку отдохнуть в тишине, — ответил гость. — Как знаешь… Скоро будет готов кофе, — известила его Бетани, остановившись на пороге гостиной. — Ты очень талантливый человек, — серьезным тоном объявил Эйдан. — Ты видел только одну мою работу — самую удачную. Как ты можешь с такой уверенностью говорить о моем таланте? — Я говорю не только о том, какой ты скульптор или художник, Бет. Ты действительно, без лукавства и преувеличения, очень талантливый человек. Ты основательно берешься за любое дело и всесторонне рассматриваешь проблему. Тебя не пугают, а, наоборот, словно подзадоривают сложности. Ты очень легко и уверенно находишь себя в новой, незнакомой обстановке. Таким способностям мог бы позавидовать любой. А кроме этого, ты еще и восхитительная женщина. Красивая, естественная, гармоничная. С тобой очень легко. — Но я импульсивна. И порой позволяю себе много лишнего. Еще непостоянна. Мои интересы и увлечения быстро сменяются. И это неправда, что я основательная. Я знаю, что поверхностно отношусь ко многим важным вещам. И не достигла ничего, чем бы могла гордиться. Я не по годам инфантильна… — осыпала себя самокритичными признаниями девушка. — Кто тебе все это сказал? — Ой, кофе! — вспомнила Бетани и поспешила на кухню, оставив его вопрос без ответа. В отсутствие хозяйки Эйдан прошел мимо книжных стеллажей, плотно заставленных разномастными книгами. Да, круг интересов Бетани был довольно широк. Мировая литературная классика, учебные пособия по анатомии и психологии, монографии по истории, альбомы живописи и фотографий, биографии великих людей, поэтические антологии, масса журналов… — А где же легкое чтение? — спросил Эйдан, когда Бетани появилась с подносом. — Легкое? А зачем? — удивилась она. — На легкое откуда взять время? Да и вообще, что называть легким чтением? — Зачем тебе анатомический атлас? — спросил гость, взяв в руку увесистое подарочное издание. — А как бы еще я научилась рисовать и лепить людей? — То есть здесь случайных книг нет? — спросил он, жестом обведя ее библиотеку. — Практически нет, — ответила она, на миг задумавшись. — Если только пара-тройка книг, подаренных кем-то из людей, не очень хорошо знающих меня. — Не удивлюсь, если выяснится, что у тебя IQ, как у Эйнштейна, — заметил он, впечатленный таким охватом книг. — Куда мне столько? — пошутила девушка, весьма польщенная его замечанием. — Всегда завидовал людям творческим, — признался он. — Чему именно? — уточнила девушка. — В первую очередь образу мышления. А еще их неутомимости, постоянному желанию созидать что-то новое, чего до них никто не делал. — А разве же сам ты не такой? — До сих пор я шел по следам своего отца, — сказал мужчина, присев на диван напротив журнального столика, когда Бетани разлила кофе по чашкам. — Наверное, ты просто себя недооцениваешь. Я думаю, в тебе тоже хватает новаторства. Просто у тебя другой склад характера. Эйдан благодарно ей улыбнулся, однако промолчал. — Знаешь, что мне на самом деле нравится? — словно спохватившись, воскликнула Бетани. — И что же? — искренне заинтересовался он. Она поспешно поднялась с кресла и пересела к нему на диван. Эйдан застыл в ожидании, вопросительно глядя на нее. — Что тут непонятного? — спросила девушка. — Ах, ты об этом! — догадался мужчина. — Согласен, это приятно, — сказал он, зажав ее кисть между своими ладонями. — Прости, я сегодня рассеянный. Вероятно, это из-за усталости. День был слишком долгий… — К чему эта преамбула? — осведомилась Бетани Уокер. — Я, наверное, слишком консервативен и закомплексован в твоем понимании. Может быть, так оно и есть на самом деле… — Вовсе я не думаю, что ты консервативен и закомплексован, Эйдан, — энергично возразила ему девушка и шаловливо скользнула кончиком носа по его щеке… А еще мне нравится, как вы теряетесь в смущении, профессор. Лишь ради того, чтобы это видеть, я готова шокировать тебя своими выходками, — шептала она у самого его рта. — Ты смелая и забавная одновременно. Как тебе это удается, Бет? — спросил он, и их губы на мгновение соприкоснулись. — Сама не знаю, — пробормотала она, обжигая его своим дыханием. — Почему ты все время обращаешь внимание на мою обувь? — Наверное, потому, что у тебя красивые ноги, — ответил он. — Понятно, — удовлетворенно кивнула Бетани и принялась его целовать. — Где у тебя спальня? — остановил ее Эйдан. — Прямо по коридору, — ответила она. — Пойдем, — позвал он ее, поднявшись. Бетани, не раздумывая, последовала за ним, уверенным жестом выключив в гостиной свет. — Больше никаких раздумий и сомнений? — спросила она Эйдана. — Совершенно верно, Бет. Нет смысла дальше играть в благоразумие, — прошептал он, легким касанием убрав ее волосы с лица. Бетани запрокинула голову для поцелуя. Обычно Эйдан не торопился с действиями, предпочитая последовательное развитие событий, но не теперь, — он подхватил ее на руки и положил на постель. — Наконец-то, — прошептал Эйдан, а Бетани стиснула его в объятьях, так что он рухнул возле нее. В темноте, в скудном свете звезд, они целовали друг друга, торопливо срывая одежды. — Ах! — выдохнула Бетани, когда горячие губы Эйдана коснулись основания ее шеи. — Я не слишком спешу? — произнес он. — Ты не удивишься, если я скажу, что ты медлишь? — рассмеялась девушка и еще сильнее стиснула его в объятьях. — Сладкий профессор, очень сладкий, — прошептала она, бороздя пальцами его кожу. Эйдан поторопился раздеть ее и прильнул губами к отверделому соску. — О, да… — с удовольствием простонала Бетани, теребя его волосы. — До сих пор все было по-твоему, — констатировал он. — И что же? — Я намерен это изменить, Бет, — объявил он и резко отпрянул. В сторонке он спокойно снял с себя всю одежду и лег рядом с ней. — Вы, музейщики, все такие методичные. Нет в вас здоровой человеческой непосредственности, — сокрушенно покачала головой Бетани. — Мне завтра в этом на работу идти, — проговорил Эйдан. — И к твоему сведению, я люблю все делать основательно. — Медленно, хочешь сказать? — Пусть даже и так, — отозвался он. — Хорошо. Меня это вполне устроит, — потянулась к нему Бет. — Будем играть по твоим правилам. Ты босс, — прощебетала она. — Как же хорошо, что ты хоть иногда об этом вспоминаешь, — рассмеялся мужчина, приподняв голову от ее груди, но Бетани уже не слушала его. Запрокинув от удовольствия голову, она стонала все громче и громче, покусывая губы. — Ты всегда так активно реагируешь? Интересно, что думают твои соседи обо всех этих звуках, — озадаченно проговорил любовник. — Не все ли равно? До сих пор никто не жаловался. — Так, просто любопытно. И ведь это только начало, — заметил он. — Если ты и дальше будешь болтать… — начала она. — Не волнуйся, не буду, — ответил он, продвигаясь дальше — ниже. Бета ни извивалась всем телом, жаждая его поцелуев. — Говоришь, нет талантов, большой скромник? Если бы ты только знал, какими волнами распространяется во мне каждое твое прикосновение! — постанывая от удовольствия, воскликнула она. — Все ради тебя, милая, — ответил он. — А теперь покажи мне, какая ты в своем наихудшем образе. — Любите плохих девочек, профессор? — игриво отозвалась она. — Не скрою, случается. — Для меня это вызов. Очень интересно. Сама еще не знаю, на что способна, — на мгновение задумалась уверенная в себе красотка, медленно сменяя одну соблазнительную позу на другую. — Ты бесподобна, Бет. Твоя изменчивость меня поражает. Ты непостижима. Иди ко мне, — нежно позвал ее Эйдан. — Ты сводишь меня с ума, красотка. Станцуй для меня. — Голышом? — Именно, — кивнул Эйдан. — Почему бы и нет! ГЛАВА ДЕВЯТАЯ — А что случилось? — тревожно спросила Лана, когда Бетани открыла ей дверь вся в слезах, с кухонным полотенцем в руке. Бетани молча проследовала на кухню, кузина направилась за ней, с трудом переставляя загипсованную ногу, опираясь на анодированную трость. — Боже! А я-то думала у тебя большое горе! — с облегчением воскликнула двоюродная сестра, увидев на разделочной доске горы нарезанного лука. — Вот, — сказала Бет, моргая и шмыгая носом, — решила приготовить лазанью. — А не многовато ли лука? — спросила Лана. — Две головки, но зато каких! — руками продемонстрировала их изначальные грандиозные размеры Бетани Уокер. — Садись, отбрось свою палочку. Будешь резать чеснок. — А по какому поводу этот взрыв интереса к итальянской кухне? — скептически поинтересовалась кузина. — По-твоему, обязательно должен быть какой-то существенный повод. Просто настроение хорошее, — заявила Бет. — Если бы я не знала тебя, дорогая, приняла бы эту отговорку. Но не сочти уж за назойливость, ты, дорогая, из тех, кого к кухонным делам можно привлечь лишь под страхом смертной казни. Ждешь кого-то? — в лоб спросила сестра. — Тебя ждала, чтобы ты мне чеснок измельчила. — Даже не собираюсь, пока не объяснишь, с чем связаны твои кулинарные порывы, — заупрямилась Лана. — Дорогая, отсутствие общения тебе не на пользу. С каждым днем больничного ты становишься все подозрительнее и подозрительнее. Может человек просто поддаться импульсу и приготовить вкусное блюдо для себя и своих друзей? — эмоционально проговорила Бетани. — Значит, для друзей? Для каких таких друзей? — настойчиво вызнавала кузина. — Для моей дорогой сестрицы, например, — предложила Бетани как вариант ответа, энергично шинкуя ярко-оранжевую морковь. — Не тяни, Лана, кроши чеснок. Мне его скоро на сковороду класть. Лана от безвыходности вынуждена была приступить к делу, всем своим видом демонстрируя крайнее недовольство. — У тебя масло брызжет! — сказала она Бетани. — А? Да, спасибо, милая, — отозвалась та, убавив огонь под сковородой. — Ты сегодня… странная, — осторожно заметила Лана, тыльной стороной ладони поправив на переносице очки. Бетани даже не обратила внимания на это замечание. Она всецело пребывала в своих, никому не ведомых мыслях. Ее рассеянность, однако, не мешала методично переходить от обработки томатов к соусу бешамель и обратно. Конечно же, Лана не могла не догадываться, с какой такой персоной связано заоблачное настроение сестры. Она также догадывалась, что в их отношениях состоялся долгожданный прорыв. Вот только не могла и вообразить, чего именно коснулся этот прорыв. Все, связанное с увлеченностью Бетани боссом, вызывало в благоразумной сестре настороженность и опасение. То, что из этих отношений не выйдет ничего путного, она знала наверняка и наперед. — Сиди-сиди, дорогая, — остановила ее Бетани, — я сама. Она взяла со стола разделочную доску с чесноком и всыпала вместе с луком в шипящее оливковое масло. Молча положила перед Ланой терку и сыр. Лана приступила к новому делу, поминутно взглядывая на Бетани, которая что-то уже мысленно напевала, в такт воображаемой песне покачивая головой. Такая отрешенность обнаружилась вообще впервые. — Ты в порядке? — искренне обеспокоилась кузина. — А? Да, конечно… — ответила та и вновь воспарила в своих грезах. Видимо почувствовав на себе озадаченный и пристальный взгляд сестры, Бетани тоже уставилась на нее и, улыбаясь, спросила: — А вот в порядке ли ты? Почему сыр не натираешь? — Прекрати меня дурачить, Бет! — раздраженно отозвалась Лана. — Я ведь волнуюсь. Вижу, что у тебя что-то произошло. Что-то важное! — Ты думаешь, что секс с боссом — это что-то важное? — игриво спросила эта несносная блондинка, когда Лана уже готова была прыгать от жгучего любопытства. — Ты все-таки соблазнила его?! — негодующе воскликнула Лана. — Можешь поздравить, мне это удалось! — торжественно объявила Бетани. — Не стану я тебя с этим поздравлять, — гневно процедила та, остервенело терзая сыр на терке. — Все ты сердишься, сестренка. Тоже мне, большое дело. Оба мы взрослые люди, отлично провели вечер и решили на этом не останавливаться. Имели право, между прочим, — констатировала Бетани. — Бедный Эйдан! — воскликнула Лана. — А что это он бедный?! — возмутилась сестра. — Не знает, с кем имеет дело! Уже за одно это он достоин сочувствия. Представляю! Он сейчас наверняка чувствует себя виноватым или по крайней мере не в своей тарелке. Зато у тебя теперь появилась лишняя причина злоупотребить его расположением. — Ты всерьез так думаешь? — спросила сестру Бетани. — Если бы я так не думала, то и не говорила бы, — заключила та. — Хм… — притворно задумалась Бет, помешивая деревянной лопаточкой лук и чеснок и готовясь отправить на сковороду тертую морковь. — Рассказывай, — тихо проговорила Лана. — Что рассказывать? — притворившись непонимающей, Бет легкомысленно тряхнула светлыми волосами. — Как это было, — серьезным голосом произнесла кузина. — Я хочу знать все до мельчайших подробностей. Не забывай, что только благодаря мне ты стала работать на Эйдана. — Скажу так, дорогая сестренка: этой ночью нам было не до сна, глаз не сомкнули, ни он, ни я. Вели глубинные исследования, обогащались знаниями, ставили эксперименты, каждый из которых оказался весьма результативным. — Сама не понимаю, зачем я тебя расспрашиваю, — брезгливо поморщилась двоюродная сестра. — Мне же с ним работать. Прошу тебя, Бет, больше ни слова — ни об исследованиях, ни об экспериментах. Ума не приложу, как вы после этого работать-то сможете? — Плодотворно, я полагаю, — пожала плечами Бет и положила в сковороду морковь, перемешав которую с луком и чесноком вернулась к соусу. — Соль, мускатный орех… — проговорила она себе под нос, приправляя однородную массу молочного цвета. — У меня такое впечатление, что ты сознательно стремишься нарушить любое правило, о котором тебе становится известно, — суровым тоном осуждающе процедила Лана. — Чувствую в этом свою вину. Не нужно мне было вдалбливать, что с боссом «ни-ни». Может быть, ты бы так к этому не стремилась, — в раздумье добавила она. — Не ломай голову, дорогая. Съешь шоколадку, — предложила Бетани сестре плитку, которую сама надломила только что. — У! Вкуснятина! Мой любимый. — Как вы хоть расстались? — озадаченно спросила ее Лана. — Нормально, — не задумываясь, ответила Бет. — Давно хочу тебе похвастать, что в музее я прижилась и теперь величина положительная. И вчерашний вечер сбора средств это подтвердил. Директор даже хвалил, и, заметь, было это до того, как он оказался в моей постели. — Откуда в тебе такая уверенность, что все будет именно так, как ты хочешь? — с легкой завистью в голосе спросила ее сестра. — Потому что я постоянно работаю над этим, — серьезно объявила сестра-блондинка. — Если бы я ждала, когда Эйдан Восс сделает шаг в моем направлении, этого бы никогда не произошло. Конечно, бывают мужчины… Но не Эйдан. Зато теперь… — многозначительно проговорила Бетани. — А что теперь? — спросила Лана. — Теперь мне и намекать не придется, — хитро улыбнулась белокурая соблазнительница. — Он сам сделает все, чтобы мне угодить! — торжественно объявила она, отправляя фарш в сковороду со смесью моркови, лука и чеснока. — Ты так думаешь? — усомнилась скептически настроенная сестра. — Я в этом уверена! — решительно заявила другая. — Нам было очень хорошо вместе. Мы тут такое вытворяли, ты и представить себе не можешь! — Даже не собираюсь, — вздохнула Лана. — В будущем веди себя осмотрительнее, дорогая. Я понимаю, что нет смысла об этом просить, ты все равно поступишь по-своему. Но все же будь осторожнее, мне за тебя тревожно. — Но почему, Лана? Эйдан классный парень! Мы подходим друг другу, теперь я в этом совершенно уверена! — Подходите для чего? Для интимных встреч? — спросила кузина. — Для интимных встреч, — подтвердила Бет. — И как же долго, по-твоему, это продлится? И что станет с вами обоими, когда это закончится? Ты вновь пустишься искать другую работу? Или Эйдан отправится на край света в очередную экспедицию? — озабоченно восклицала Лана. — Я не загадываю так далеко, — отмахнулась от ее тревог Бетани, устилая противень листиками лазаньи. — Вот и напрасно. А стоило бы… — проговорила Лана. — Если быть до конца откровенной, дорогая… — начала минуту спустя Бетани. — Да уж будь добра, — отозвалась кузина. — На этот раз я заинтересована в стабильных отношениях, — многозначительно проговорила Бет. — Наконец-то, — выдохнула Лана. — Мне кажется, что и Эйдан тоже, — добавила сестра, сдувая упавшие на глаза светлые пряди. — Но точно ты этого не знаешь, — возразила Лана. — Я это чувствую! Лане ничего иного не оставалось, кроме как принять безоговорочно этот довод, настолько уверенно объявила об этом Бет. Бетани вновь что-то мурлыкала, что-то жужжала себе под нос. Она попеременно поглядывала то на часы, то на свое отражение. К счастью для нее, Эйдан явился в условленное время. Она еще никогда не нервничала так перед свиданием. Эйдан Восс поделился с ней планами вечера заранее. Он хотел отвезти ее к себе, где их будет ждать ужин с продолжением. Ни ему, ни ей не приходило в голову останавливаться на том, что было между ними прошлой ночью. Наоборот, оба единогласно посчитали это многообещающим началом долгих и обоюдно приятных отношений. И не просто приятных, а захватывающих, волнующих, непредсказуемых. Бетани распахнула перед ним дверь и на миг застыла. Ей не приходилось еще видеть его без строгого делового костюма, в повседневной одежде. Привычную для себя офисную экипировку Эйдан сменил на простую футболку и джинсы темно-синего цвета. В глазах Бет он смотрелся так же безупречно, как если бы был без одежды. — Привет, девочка, — проворковал он, интимно обняв ее за талию и оттесняя в глубь квартиры. — Готова ехать ко мне? — спросил, целуя ее в шею. — С тобой куда угодно, — ответила она, млея в его объятьях. Она жалась к нему всю дорогу, нетерпеливо всматриваясь в мужественный профиль. Эйдан сосредоточенно вел машину и, судя по всему, не меньше ее спешил попасть в место назначения. Прежде Бетани не удавалось ощутить этого упоительного чувства, которое, гнездясь где-то в животе, волнами разносилось по всему телу, ввергая то в жар, то в холод, заставляя сердце то стучать бешено, то замирать. Голова кружилась. Бет боялась закрыть глаза, потому что радужные вспышки уносили ее в неведомые дали. А ей так хотелось быть рядом с ним. — Не передумала? — спросил ее мужчина, остановив машину рядом со своим домом. — Не надейся, — шутливо отозвалась Бетани, медленно проведя ладонью по его щеке. Она ступала по лестнице впереди него. — Чудесные туфельки, — пробормотал он. — Твой фетиш? — спросила эта чертовски соблазнительная блондинка, оглянувшись через плечо. — Только те туфельки, которые на этих ножках, — уверил ее Эйдан Восс. Открыв дверь, он подхватил ее на руки и внес в квартиру. — Боже, как ты пахнешь! — восхитился он, утонув лицом в белокурых шелковистых прядях. — Да и по твоей квартире разносятся аппетитные ароматы, — заметила она. — Да, — ответил Эйдан. — Я сегодня готовил для тебя, — признался он, на что Бетани рассмеялась, не далее как этим утром испытав на себе подобное кулинарное обострение. — Чему ты смеешься? Полагаешь, я беспомощен на кухне? — спросил он. — Представляю, как ты удивишься, попробовав цыпленка моего приготовления. Я воспользовался одним из самых лучших рецептов из своего весьма ограниченного репертуара, — пояснил хлебосольный хозяин, доставив женщину на просторную кухню своей холостяцкой квартиры, где стол был уже элегантно сервирован для двоих. — А пахнет так активно оттого, что по рецепту следует добавлять лемонграсс и кокосовое масло, что я и сделал. — Ты так заразительно говоришь об этом. Мне уже не терпится попробовать! Как все это называется? — Цыпленок карри по-тайски, — гордо ответил Эйдан. — Мне уже нравится! — азартно отозвалась Бетани, позволяя мужчине усадить себя за стол. Эйдан Восс открыл бутылку заведомо охлажденного белого вина и наполнил высокие бокалы. Они полакомились без спешки. После былой ночи, они уже не торопили события, наоборот, растягивали ожидание, наслаждались общением. Как кулинар Эйдан оказался на уровне. Как гостеприимный хозяин — тоже. Разделавшись с цыпленком, Эйдан предложил своей гостье дождаться чая в гостиной, а сам занялся его приготовлением. Бетани его без возражений оставила, а сама решила осмотреться в его квартире. — Может быть, еще вина? — окликнул он свою гостью. — Если настаиваешь, — отозвалась она невзначай. — Или желаешь чего-то еще? — уточнил он, не вкладывая в свой вопрос какого-то конкретного смысла. — Чего-то еще? — двусмысленно переспросила Бетани. — А ты считаешь, уже пора? — Вообще-то я имел в виду десерт к чаю, — рассмеялся Эйдан Восс. — На твое усмотрение, — ответила ему Бет и вышла в холл. Минималистский современный интерьер, выполненный в традиционных для него кремовых, бежевых и коричневых тонах перемежался с несвойственными ему объектами колониального дизайна, которые на самом деле были трофеями, прибывшими из многочисленных археологических экспедиций. В результате получился очень интересный, нескучный, колоритный замес, что с первого взгляда привлекло гостью. Бетани проследовала мимо гостиной, нашла кабинет своего возлюбленного, и заглянула в него. В кабинете было почти все то же, что она видела в директорском офисе в музее: скопление разнообразных предметов из разных концов света и эпох. Бетани закрыла дверь и пошла дальше. А дальше была только спальня. Она приоткрыла дверь, заглянула и ахнула, и было от чего. Эта комната в корне отличалась от всего, что она видела в остальных уголках квартиры любимого. Здесь не было и намека на застарелость. А была большая кровать, покрытая шоколадного цвета шелковым покрывалом с классическими вензелями золотом, высокое кованое изголовье, насыщенного тона текстильные обои, тяжелая драпировка на окнах, барочная кушетка возле одного из них, пара банкеток, шелковый ворсистый ковер с благородным орнаментом, бра на стенах по обе стороны от постели, а под ними низкие прикроватные тумбочки темного дерева. Одним словом: великолепие, к которому Бетани при всей ее изощренности готова не была. И никакого напоминания об археологии. Она вошла в гостиную с ошеломленным выражением лица. Эйдан уже ждал ее там, накрыв журнальный столик для чаепития. Бетани плавно присела возле него на диван, зажала его лицо между ладонями и страстно поцеловала. После этого принялась тянуть чай так, словно ничего не произошло, а воображение уже рисовало сказочную ночь в чудо-спальне. Эйдан оказался еще замечательнее, чем она могла предположить. Бетани обожала подобные подарки судьбы. Мужчина удивился, но также решил хранить молчание, заменяя болтовню чаем, ароматным и насыщенным, как он любил. — Красивое место, — проговорила Бетани, глядя на простирающийся за окном вечерний Мельбурн. — Тебе здесь нравится? — спросил Эйдан. — У тебя очень примечательная квартира, — кивнула она. — Примечательная? — переспросил он с улыбкой. — Да, интересная, не такая, как у всех, в чем-то даже неожиданная, — добавила Бет. — И в чем же? — заинтересованно осведомился он. — Сочетанием не сочетаемого, — таким мнением ограничилась Бетани. — А! Вот ты о чем. Это квартира моих родителей. Я здесь, как ты понимаешь, совсем недавно хозяйничаю. Отвожу постепенно дорогие их сердцу вещи в их дом за городом. Расчищаю место для себя. Пока удалось сладить с одной-единственной комнатой. — Я даже знаю, с какой, — чувственно прошептала молодая женщина. — Да? И с какой же? — молниеносно включился в ее игру Эйдан. — Хочешь знать? Пойдем, покажу! — потянула его за руку Бетани. — Я еще чай не допил, — бестрепетно отказался от такого заманчивого предложения хозяин квартиры. Бетани озадаченно уставилась на него, чем немало его позабавила. — Ладно, я пошутил! — разразился он хохотом. — Пойдем. Бетани не спешила ответить словом и действием. Сказывалась легкая обида. Но Эйдан осторожно взял ее за руку и привлек к себе со словами: — Сколько можно ждать, милая? — Как тебе удается быть рыцарем и чудовищем одновременно? — слабым голосом спросила Бетани. — Наверное, таков мой единственный талант, дорогая, — шутливо отозвался Эйдан. — Прости, если веду себя порой по-глупому. То, как все происходит у нас с тобой, для меня в новинку. Ты такая раскрепощенная, уверенная в себе женщина, слишком уверенная, если уж говорить начистоту. — И поэтому ты делаешь все возможное, чтобы заставить меня усомниться в себе? — спросила Бетани. — Ты сама любишь рискованные игры, не так ли? Считай, что это заразно… — Хочешь поиграть? — хитро проговорила она. Они остановились на пороге спальни Эйдана. Хозяин включил приглушенное ночное освещение. В полумраке изысканная обстановка комнаты смотрелась еще роскошнее. Бетани внимательно осмотрелась и поразилась тому, что никак не ожидала обнаружить нечто подобное в квартире своего непредсказуемого возлюбленного. — Не желаешь прилечь? — спросил ее мужчина. Бетани прошла к постели и присела на край. Она все еще поражалась. Казалось, что настроение меняется кардинально, атмосфера царящего великолепия и благородства проникает под кожу, управляет сознанием. В этом новом для нее мире чувственной элегантности хотелось говорить шепотом, двигаться плавно, доходить до самой сердцевины наслаждения, без суеты, без спешки. Чудилось, что даже время остановилось в этих стенах, обессилев. Бетани прикрыла глаза и вдохнула густой аромат драпировок. Взявшись плавно за каблучок, она сняла сначала одну туфельку, затем другую. Эйдан сел на банкетку, что стояла у двери. Он решил наблюдать за возлюбленной. Бетани завела руки назад и расстегнула молнию платья, взялась за плечи и опустила края платья, обнажив грудь в полупрозрачном кружеве. Белая кожа под черным кружевом смотрелась изумительно на фоне ажурной ковки изголовья. Бетани видела свое великолепное отражение в овале зеркала в массивной бронзовой раме в патине напротив кровати. Освободившись от платья, она забралась с ногами на кровать. Расстегнула бюстгальтер, не глядя, отбросила его от себя грациозным жестом, легла на постель, положив щеку на муаровую подушку, и улыбнулась Эйдану уголками рта. Он вбирал ее глазами. Красивые груди золотились в тусклом свете, талия казалась еще тоньше, а полукружья ягодиц призывно отливали глянцем. Ноги, полусогнутые в коленях, медленно приподнялись. Бетани легла на спину, зацепила тонкими пальцами кружевную кромку трусиков и приподняла бедра над постелью. Высвободила одну ногу, затем другую, послала трусики вслед за верхом и замерла, недвусмысленно разведя бедра. Затем женщина запрокинула голову и изогнула спину, имитируя кошачью пластику. И выходило это у нее отменно. Смотрелась она естественно, как если бы находилась в комнате одна. Эйдан медлил вторгаться в ее совершенное одиночество. Он продолжал наблюдать, ожидая, когда она явственно его позовет. А пока следил взглядом по узким стопам, тонким щиколоткам, длинным ногам, красиво согнутым в коленях, по гладким и тугим бедрам к нежному карминному лону. Она провела рукой от низа живота до груди, заметно тесня кожу. Эйдан поднялся и подошел к постели. Сел на самый край. Бетани закрыла глаза. Он смотрел на нее, не прикасаясь. Вытянутая изогнутая шея, мерцающие скулы и веки, сочный глянцевый рот, золотистые пряди волос, разбросанные по муаровым подушкам, млечная кожа без единого изъяна. Его женщина, такая, как она есть. — В ванной джакузи, — сказал он, снимая футболку. — Я слишком грязная для тебя? — порочным низким голосом спросила она. — Я сам не помню, когда мылся в последний раз, — солгал он, что, конечно же, предусматривалось правилами подобных игр. — Ты приглашаешь меня разделить с тобой омовение? — присев в отдалении, спросила Бетани. — Приглашаю, — ответил он, с трудом оторвав взгляд от роскошной женской груди, тугих землистых сосков в бугорках и бороздках, которые блистали, как крупинки искусно выложенной смальты, как засахаренные ягодки, как мечта. Бетани склонилась к нему и поцеловала плечо. — Ты представить не можешь, как я тосковала по тебе те несколько часов, что мы были в разлуке. — Ты, должно быть, шутишь, милая. Это и разлукой-то не назовешь, — заметил он. — А разве ты не скучал без меня? — изумилась женщина. — Нет, — твердо ответил Эйдан и добавил: — Ты всегда в моих мыслях, с тех самых пор, как я увидел тебя в первый раз. — Это правда?! — с надеждой спросила она. — Подожди минуточку. Я сделаю нам ванну. У меня есть ароматное масло, которое я привез с Ближнего Востока, — сменил он тему и скрылся за дверями ванной, примыкавшей к спальне, оставив Бетани одну… — Предупреждаю, это скользко и очень опасно, — предостерегающе проговорил он, когда Бетани обвила его бедра своими ногами. — Мы будем осторожны, — пробормотала она, вцепившись одной рукой в край ванны, другой обхватив ее плечи. Эйдан с недоверием относился к экстремальным затеям, но в данном случае ему ничего другого не оставалось, кроме как дать женщине то, чего она от него ждет, и сделать это как можно лучше. По обе стороны от них бурлила вода, бурунами вздувая поверхность, деликатно волнуя кожу. Бетани пребывала в экстазе с того самого момента, как пересекла порог чудо-спальни. Трезвый ум Эйдана тоже проходил серьезную проверку. Он осторожно обнял женщину за талию, свободной рукой уперся в край ванны у нее за головой. Сделал целенаправленное движение всем корпусом вперед и вверх. Взял Бетани, которая цепко обняла его стан, гладкими пяточками диктуя ход событий. Окончательно разомлев, она принялась стонать, что у нее так славно выходило. От этих придыханий ясный разум Эйдана помутился окончательно. Он забыл про всяческую осторожность, яростно нагнетая ритм. Опасаясь за жизнь и здоровье, он приостановился. Основательно встал на колени, обхватил безвольно колышущееся тело женщины. Стиснул ее талию и, поступательно проникая, углубляясь, овладевал ею. Крик вырвался у нее из самой глубины. Безотчетно, без всякого на то намерения она почувствовала себя актрисой порнокино. Она думала, что безумнее прошлой ночи ничего и не придумать, но, когда приблизилась кульминация близости, воображение Бет разыгралось с таким буйством, что она побоялась не упомнить всех тех обольстительных идей и образов, которые в изобилии и на неимоверной скорости промелькнули перед ее мысленным взором. Она вместила в себя все удовольствие, какое только возможно, и обессилела. Ее тело, подрагивающее на поверхности воды, отходило от пароксизмов воспринятого жара. С минуту она вообще ничего не чувствовала, ни костей и мышц, стянутых кожей, ни пузырьков, ни любимого, все еще владеющего ею. Она медленно возвращалась в состояние, которое привыкла считать нормальным. — Ты великолепен! — воскликнула она, когда силы стали постепенно возвращаться в истомленное тело, которому, казалось бы, не нужно было уже ничего. — И твои кулинарные способности тут ни при чем, — добавила она, плотоядно улыбнувшись ему кроваво-красными губами. И вот она уже с азартом вдыхает стойкий аромат ванили и корицы. — Как же я хочу тебя! — воскликнула она еще пару мгновений спустя. — Эйдан, — позвала она возлюбленного, отогнув шелковую простыню. Его взгляд, как всегда парализованный видом аппетитной груди, которая, как ему показалось, сделалась еще налитее, еще красивее, впивался в нее. Замерзшее тело покрыли мурашки. Эйдан сел подле, сорвал с нее шелковый покров, стиснул бедро, заглянул в ее глаза. Бет перехватила его руку и приблизила к средоточию своего женского естества. Его пальцы увлажнились. — Да, я в нетерпении, как ты уже догадался, — проворковала она. — А я мог бы и не торопиться, — сказал он, сделав прикосновение более ощутимым. — Изводишь меня? — Если кто-то любит подразнить, то почему бы и нет? — отозвался он. Видеть эту женщину такой ему представлялось не меньшим наслаждением, чем овладевать ею. Влажная еще после ванны кожа, блестящая и ароматная, гибкое молодое тело, соблазнительные изгибы… — У нас вся ночь впереди, — с упоением проговорил он, дотронувшись губами до ее ждущего рта. — Немедленно, Эйдан! Сейчас же! — привлекла она его к себе. ГЛАВА ДЕСЯТАЯ Бетани никогда не испытывала проблем с пробуждением после жаркой ночи. Чувственные наслаждения вполне заменяли ей крепкий сон. После таких марафонов она ощущала необыкновенный эмоциональный подъем. Вторую ночь подряд они оба не знали сна, но для Бетани это был не предел. В привычный час она поднялась и привычно же проследовала на кухню. То обстоятельство, что кухня эта была не ее, блондинку совершенно не смущало. Молодой организм требовал подкрепиться. А она полностью ему доверяла. Эйдан еще обнимался с подушкой, когда зазвонил телефон. — Да, папа, музей в порядке и музейщик тоже, — услышала она сонный голос, появившись на звонок. Эйдан кивнул обнаженной женщине в дверном проеме и продолжил разговаривать по телефону со своим предшественником на посту директора музея. По его тону Бетани поняла, что разговор этот сугубо делового свойства. Но, не слыша слов, а лишь неясные отголоски, почувствовала раздражение Эйдана. Она списала это на резкое пробуждение. — Эй, ты не голоден ли?! — позвала она, когда голос стих. Сонный мужчина вошел в кухню. — Бекон, яичница, — презентовала она свои кулинарные плоды. — Бекон основательно прожарен, как ты любишь. Я это запомнила… Что случилось? — перебила она саму себя, вглядевшись в растерянное лицо любовника. — Мне кажется, мы поторопились, Бет, — сказал он, усаживаясь за стол. — Какое у наших отношений будущее? — выпалил он, глядя прямо перед собой, словно размышляя вслух. — Время ли говорить об этом? — спросила женщина. — По-моему, это следовало обсудить с самого начала. Или в крайнем случае сейчас, раз уж мы не сделали этого прежде, — объявил он. — Давай сначала позавтракаем, — предложила ему Бет. — Нет, — резко возразил мужчина. — Сначала главное. Завтрак подождет! Он сосредоточенно помолчал с минуту. Потом прямо посмотрел на Бет и проговорил: — Все, что произошло между нами, было столько же моим желанием, сколько и твоим. Я был бы рад, если бы наши отношения продолжались столько времени, сколько я остаюсь в Мельбурне. Ты знаешь мой образ жизни. Я археолог. Я не могу ограничиться исключительно административной деятельностью в пределах одного музея, одного города, одной страны. Мне придется уезжать в экспедиции, подчас на весьма долгий срок… — Это мне известно, — поспешила заметить Бет. — Но это далеко не все, что я собирался тебе сказать, — вновь взял он слово. — Скоро я вынужден буду уехать в одну из таких экспедиций. У меня, конечно, было намерение осесть, в котором я не был до конца уверен, я раздумывал, и встреча с тобой сделала эту проблему ощутимее. Но отец прав: если я стану только теоретиком, директор музея получится из меня плохой. Я хочу, чтобы ты это понимала, Бет, — серьезным тоном резюмировал Эйдан. — Я понимаю это, — уверила его женщина. — И хочу, чтобы в отношениях между нами не было недопонимания, Бет. Поэтому я намерен все прояснить до самого конца, — настойчиво произнес мужчина. — Хорошо, — согласилась Бетани, понимая, что отменить или отложить этот разговор не получится. — Какими ты видишь наши отношения? — спросил он любовницу. — Флирт и игры уже позади. Я хочу, чтобы мы были парой. Я хочу не только спать с тобой, но и просыпаться рядом. Я хочу стать частью твоей жизни. Но я не могу требовать от тебя того, чтобы ты пожертвовал или пренебрегал своей профессией. Для меня очевидно, что ты ей предан. Я не собираюсь узурпировать твое внимание. — По сути, я археолог с рождения. Это не преувеличение, Бет. С ранних лет родители вовлекали меня в профессию. И им это удалось. Пусть этап одержимости миновал, но глубинные мотивы заниматься этим делом у меня все те же, что и в пору юности. — Я не вижу в этом проблемы, Эйдан, — проговорила она. — Я вижу, потому что однажды уже сталкивался с нею. Были у меня уже отношения, которыми я очень дорожил и сопрягал с ними планы на будущее, совместное будущее с любимой женщиной… Она была искусствоведом. Несколько раз сопровождала меня в экспедициях, но всего через год таких вот скитаний она возненавидела этот образ жизни. Я видел, как она страдает, но даже не пытался что-либо изменить. Иными словами, я вынудил ее уйти. Я не горжусь собой. — И? — спросила Бетани. — Я не хочу повторять это вновь, милая. — И все? — вновь задала она вопрос. — По-твоему, этого не достаточно? — И что же ты решил? — обреченно проговорила женщина. — Бет, я хочу быть с тобой, когда я здесь, в Мельбурне. Но когда я уеду, а это, к сожалению, вскоре случится, ты не должна чувствовать себя связанной обязательствами. Если ты сочтешь нужным устраивать свою личную жизнь, я тебя пойму, — произнес он. — И ты, соответственно, тоже не будешь чувствовать себя связанным обязательствами, находясь на другом краю света? Если так, то ты просто боишься рискнуть. Ты боишься не выдержать постоянных сомнений в верности своей женщины, поэтому либо возишь ее всюду с собой, либо просто отпускаешь на все четыре стороны. Проблема не в твоей профессии, — резюмировала Бетани и вышла из-за стола. Червь ревности закрался в сердце Бетани Уокер. И вовсе не из-за упомянутой женщины-искусствоведа, которая еще недавно была возлюбленной Эйдана. Бетани ревновала его к совершенно иному его влечению. Она не знала, любовь ли это к науке, к профессии, к странствиям и скитаниям. Тяга, не поддающаяся контролю. Она остро чувствовала, что Эйдан никогда не будет ей принадлежать. Он даже себе принадлежать не в силах. С молоком матери впитав привычку к перемене мест, он просто покорился ей без борьбы и шел на попятный каждый раз, когда жизнь ставила его перед выбором. Она хотела именно этого мужчину, но теперь не была уверена, что это желание разумно и исполнимо. Точнее даже, она убедилась в обратном. Или позволила ему убедить себя. В любом случае Бетани чувствовала себя неуютно. Ей еще ни с кем и никогда не приходилось переживать подобный этап в отношениях. У них с Эйданом, не без ее усилий, все сложилось так стремительно, что, казалось, в эту пару дней уместилась целая жизнь, и теперь любое затруднение виделось роковым. Она возненавидела не столько саму работу Эйдана, сколько его подчиненное отношение к профессии. Ее свободолюбивый дух неспособен был понять и принять такую безотчетную жертвенность. Жизнь сердца и порывы души представлялись ей всегда значительнее, чем общественные и профессиональные обязанности. Теперь она считала, что Эйдану потому так необходимы эти раскопки, чтобы не разбираться в самом себе. После этого на первый взгляд честного и откровенного разговора он стал казаться ей трагически непоследовательным, таким же противоречивым, как и обстановка его жилища, где основную площадь занимают пыльные древности и продолжают ветшать, а сам хозяин с трудом отвоевывает себе пространство для жизни. Дела семейные, как однажды с красноречивым вздохом проговорил сам Эйдан Восс. Звонок отца, его авторитет, его неослабевающее влияние… Его вещи и привычки, заполонившие обиталище сына, заслонившие его от индивидуальных представлений о том, какая должна быть его собственная жизнь. Не успела еще она забыть то время, когда родной отец в попытках убежать от очевидного губил самого себя и дочь в придачу. И отголоски тех порывов нередко срывали с места ее саму, внушая, что бегство может быть и проще и вернее попыток врасти корнями и обжиться среди тех людей, что уже наполняют твое жизненное пространство. До встречи с Эйданом она не задумывалась о прочном, не верила, что сможет победить тягу к простым решениям. А влюбившись впервые по-настоящему, решила бороться. Но проку в этом было не много. Тот, который представлялся оплотом надежности, оказался таким же, как и она, ребенком в безграничной и пугающей пустоте. С этими неотступными мыслями ее чувство к Эйдану изменилась. Хотелось бы Бет, чтобы чувство исчезло вовсе. Но нет. Любовь ее приобрела лишь иное качество, как часто случается, когда всем сердцем болеешь за человека невзирая ни на какие беды и настроения, а подчас даже сильнее, чем'в погожую пору… * * * — Привет, Бет! — окликнул ее бодрый юный голос. — А, привет, Дороти, — не сразу отозвалась Бетани Уокер, собираясь с мыслями. — Надо же, какие метаморфозы! — вгляделась она. — Хорошеешь. — Есть на кого равняться, — признательно проговорила студентка археологического, горделиво выпрямившись в туфельках на высоких каблучках. — Если ты и в музейных делах станешь разбираться, как разбираешься в моде, то вскоре не будет тебе цены. — Своеобразный комплимент. Таких мне слышать еще не приходилось, — пошутила Бет, тряхнув светлыми волосами, — вот только не уверена, что мне так уж нужно вникать в эти самые музейные дела. Скоро моя кузина — ты наверняка ее знаешь, помимо ведения экскурсий она здесь куратор, — так вот, Лана скоро выходит с больничного… — Как? Разве ты планируешь уходить? — изумилась Дороти. — Я полагала, что ты обрела себя в этих стенах. У тебя отлично выходит овладевать вниманием слушателей. Когда ты говоришь так эмоционально, как только ты умеешь, не важны ни огрехи, ни отсутствие академических знаний. Тебе удается главное: заражать людей жаждой познания, ломать безразличие и апатию. Ты не должна уходить, Бет! — Посмотрим, — неуверенно, проговорила та, глядя в сторону. — Я сейчас ничего не знаю. — Что-то случилось? — от Дороти не укрылось, что коллега чем-то озабочена. — Нет, жизнь идет своим чередом. Просто она не всегда радужна, эта жизнь. — Странно слышать это от тебя, Бет, дорогая. Неожиданно, — смущенно улыбнулась начинающая красавица. Бетани лишь пожала на это плечами и сказала: — Молодец, отлично смотришься. Так держать, дорогая! Нужно бежать. У меня экскурсия по расписанию, — многоречиво отделалась она от неприятного напоминания, потому что сама уже не знала, чего от себя ожидать. — Бет, ты идешь? — окликнул ее по окончанье рабочего дня директор, начальник, любовник — Эйдан Восс. Это не удивило ее. После того разговора они не перестали общаться, не перестали одаривать друг друга вниманием, занимались бы сексом тоже не переставая, если бы не необходимость идти после выходных на работу Но этот восьмичасовой перерыв в нежничанье подействовал на Бетани Уокер решающе. — Бетани, что ты там копаешься? Я тебя жду, — вновь окликнул он свою женщину — Не могу, Эйдан, — слабым голосом отозвалась она, лишь мельком взглянув на него. — Не можешь? — переспросил он ее. — Не можешь или не хочешь? — задал он вопрос с ясно прочитываемым подтекстом. — Эйдан, не утрируй. Просто у меня есть еще на сегодня работа, — попыталась отговориться Бетани. — Имей в виду, я ухожу, — предупредил он ее. — До завтра, — просто попрощалась с ним Бет и в доказательство своей занятости пошелестела листами подшивки, сосредоточенно вглядываясь в документ. Эйдан нахмурился, озадаченно застыв на месте. Он догадывался, что это неспроста, не знал только, что предпринять и стоит ли… Выстояв так с минуту, он подошел к ее заваленному рабочими документами столу и проговорил: — Слушай, Бет, если мы еще не все выяснили, я готов обсудить начистоту то, что тебя так расстроило. — Эйдан, я лишь хочу немного поработать. Сам знаешь, что новый экскурсионный план еще весьма сырой. Я убедилась в этом на первой же экскурсии. Я должна проработать тему религии аборигенов, о божестве и демиургах, об Эре Сновидений, чем она представляется в космогонии. Сам понимаешь, для профана вроде меня это вопрос, требующий максимальной концентрации внимания. Пока я не разберусь во всем этом, не стоит меня отвлекать, — обосновала она свою просьбу оставить ее в покое исключительно профессиональными мотивами. Хотя в доводах и не было ни слова правды, Бетани сама готова была в них поверить. — Бетани, забудь на минутку о сакральном наследии предков. Скажи, что опять не так? Ты обиделась из-за того, что я не позвал тебя с собой в мою следующую экспедицию? — возобновил трудную тему Эйдан. — Ты сам сказал, что не хочешь повторять того, что уже было и сложилось не самым удачным образом, — уклончиво отозвалась она. — Н, а ты чего хочешь? — спросил мужчина. — Я хочу, чтобы ты был счастлив и, что немаловажно, чувствовал себя таким, — ее голос звучал серьезно, как никогда. Взглянув на него, она склонила голову и продолжила делать пометки в своих рабочих документах с таким видом, словно не было этого разговора, да и самого Эйдана поблизости. Он еще некоторое время постоял на пороге ее кабинета, то ли подыскивая аргументы, то ли ожидая, что она одумается и забудет эти нелепые обиды, которых даже признать не желает. Но ни того, ни другого не обнаружилось, так что Эйдан Восс вынужден был молча удалиться. Но он не ушел далеко, а вернулся в свой офис и, включив настольную лампу, сел в глубокое кресло. Он анализировал и сопоставлял женщин. Ту, которая оставила его, не выдержав постоянных переездов, и ту, что даже не стала пытаться сохранить с ним близкие отношения как можно дольше. Отношения, которым он все равно предпочтет археологию. Так, может быть, обе они правы, не желая обрекать себя на бесперспективный союз? А его удел — скитания до старости? Или он еще может рассчитывать, что встретит настоящую единомышленницу, родственную душу? Ведь его отец встретил однажды мать… Но думать о воображаемой соратнице не хотелось, потому что была Бетани — женщина необыкновенная, с которой он хотел провести этот вечер и многие последующие. Потому пространные размышления очень скоро вернулись к Бетани Уокер. И проблема вырисовалась однозначно. Она настроена на разрыв, потому что разочаровалась в нем. Она не считает его способным к построению сколько-нибудь стабильных отношений. И это было обидно, потому что Эйдан успел прикипеть к этой женщине. То, что в первые мгновения их знакомства стало для него легким шоком, впоследствии оказалось уникальной особенностью Бетани, в которую он влюбился. Она словно раздвигала горизонты, рядом с ней все представлялось возможным. Она сама была способна на многое и его заражала своим оптимизмом. Раздался телефонный звонок, и началось: — У твоих сообщений такой тон, как будто бы что-то серьезное стряслось! — Добрый вечер, отец, — отозвался Эйдан, которого вновь застала врасплох такая типичная для Эйба Восса манера опускать все формальности и учтивости ради конструктивного разговора. — Сразу оговорюсь: с музеем все в порядке, об этом можешь не беспокоиться. Просто я намерен предупредить тебя как главу попечительского совета за две недели, что и делаю. А пока ищи мне замену. — То есть? — растерялся отец. — Предупредить о чем? — Отец, я ухожу с поста директора. Испытательный срок досрочно подошел к концу — Я не понимаю, — честно констатировал Эйбрахам Восс. — Я тоже уже ничего не понимаю, но это не телефонный разговор, просто чувствую, что эта должность не для меня, отец. — Эйдан, ты должен все обстоятельно обдумать, не горячись! — Отец, я обдумал все! — твердо объявил Эйдан Восс. — А чем вызвана такая категоричность, могу я узнать? — не скрывая недовольства, осведомился старший. — Либо я кабинетный функционер, либо практикующий археолог. К сожалению, оба эти направления работы я совмещать не в состоянии, — пояснил сын. — Я двадцать пять лет совмещал, и, как видишь, ничего со мной не сделалось. — Но я не ты. Тем более что все эти годы с тобой неизменно была мама. Ваши представления о жизни полностью совпадали, тебе не приходилось разрываться между несколькими своими ипостасями. Одно дело было продолжением другого, и наоборот, — чуть раздраженно ответил Эйдан на заносчивое отцовское поучение. — Так все дело в женщине?! — воскликнул тот, словно других объяснений ему больше и не требовалось. — Как замечательно, что ты все на лету схватываешь. Я бы сам никогда с такой уверенностью не назвал исчерпывающую причину своего решения. Но если для тебя все ясно, не стану спорить, — саркастически проговорил младший Восс. — Слушай, сын, не валяй дурака. Реши проблему со своей подругой и продолжай работать. Для развития музея требуется преемственность, — безапелляционно заявил отец. — Для музея она, наверное, требуется. Но еще есть такая мелочь, как моя личная жизнь. А она рушится, не успев начаться. Единственная причина, по которой я согласился занять кресло директора, — это желание сделать тебе приятное. Но я не должен был руководствоваться столь мизерным поводом. Теперь мне предельно ясно, что как директору мне не состояться. Не могу я всецело сосредоточиться на оперативном и стратегическом управлении уже потому, что меня постоянно гложет мысль о предстоящем отбытии. Я просто другого склада, нежели ты, отец. Вот и всё объяснение. Я могу заниматься делом лишь от и до. Либо пусть это будут раскопки, либо бумажная волокита. Но, откровенно говоря, последнее меня совершенно не прельщает. Хотя с некоторых пор я все более и более сомневаюсь в осмысленности моего желания стать археологом. — Ну, это уж ты совершенную глупость сказал, сынок, — попытался, смягчившись, вразумить его Восс-старший. — Сколько я тебя помню, ты тянулся поучаствовать в наших с мамой исследованиях. — А ты помнишь мой первый день в школе, помнишь спортивные матчи с моим участием? Напрасные вопросы. Ты всегда был в поездках. А ведь я был неплохой спортсмен, капитан команды. Но это желание, возникшее еще в раннем возрасте, пойти по вашим с мамой стопам словно лишило меня собственного волеизъявления. — Что же ты хочешь этим сказать, сын? По-твоему, мы с матерью жизнь тебе сломали тем, что приобщали к профессии? — негодующе процедил отец, отбросив обиняки. — Не нужно утрировать мои слова, придавая им ложный смысл. Ты прекрасно знаешь, что я не могу винить никого, кроме себя. Не такого я склада человек. И тебе с мамой я благодарен за то, что к окончанию школы у меня были знания старшекурсника университета. Но я обязан объективно проанализировать свое прошлое именно для того, чтобы не сожалеть о нем. Сейчас еще не поздно, отец. Я не хочу никого обманывать, и в первую очередь самого себя. Наверняка есть человек, более достойный стать твоим преемником на директорском посту. И я уверен, что ты этого человека знаешь. И пусть тебя не разочаровывает то обстоятельство, что твой родной сын, которому ты прочил свою должность, не оценил этого в должной мере. Нет такого закона, чтобы сын след в след шел за отцом. И, пожалуйста, без обид, отец, — твердо завершил Эйдан. Последовало долгое и напряженное молчание. Отец его хоть и был упрямцем, но, когда требовалось, всегда поступал мудро и по справедливости. На это и рассчитывал Эйдан, отважившись на откровенный разговор. — Отец, я не хотел бы, чтобы ты из-за этого расстраивался. Не прощу себя, если по моей вине у тебя вновь станет хуже с сердцем. — Не причитай, сынок, — язвительно отозвался старший. — Я держу под контролем свое давление… Не собираюсь манипулировать тобой, призывать к сыновнему послушанию. Но мне кажется, что ты напрасно рубишь сплеча. Ты столько лет в профессии, и весьма успешно, так что нет повода думать, что ты не на своем месте. Я ничего тебе не диктую. Лишь настаиваю на осмысленности. Не позволяй эмоциям, даже если за ними стоят высокие чувства, решать за тебя, как поступить в таком важном деле, — назидательно произнес отец. — Утро вечера мудренее. Давай договоримся, что продолжим этот разговор при личной встрече. И, что бы ты ни решил в дальнейшем, знай, мы с матерью гордимся тобой. И причины у нас для этого очень далеки от археологии. — Спасибо, отец. И спокойной ночи. Передавай маме привет, — отозвался Эйдан. Как всегда, лишь бросив поспешное «угу», отец положил трубку, вызвав улыбку умиления на лице сына. ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ Оставался один только день. Двадцать четыре часа отделяли его от окончания бесславной, по его строгим меркам, миссии. Бетани избегала босса последние две недели. Он не навязывался. Наблюдать за ней с расстояния тоже было приятно, тем более что за прошедшие дни она заметно переменилась. Во всяком случае, ему больше не доводилось наблюдать ее кокетливую игру. Все шалости остались в прошлом. Бетани втянулась в работу. Она испытывала неудобства лишь от осознания недостаточности своих знаний. Строила планы, в надежде это изменить, много читала, работала с экспонатами хранилищ. Многое постигала на лету. Она напоминала Эйдану его самого, когда он, будучи юношей, стремился дотянуться до родителей. Он жаждал чувствовать себя частью их мира. Но это было тогда. Теперь же он надеялся найти собственную точку опоры. Всего только однажды он подошел к Бетани и попросил ее дать ему еще один шанс. Но сам не вполне сознавал, чего от нее ждет, поэтому разговор в очередной раз зашел в тупик. Так и расстались. Сейчас ему предстояла очередная, а точнее, последняя попытка. И он не торопил события, осознавая, как с самого начала ошибался в оценке Бет. Он привык воспринимать женщин и их характеры в общем, особенно не углубляясь в анализ. Просто одни женщины оставляли его равнодушным, другие же чем-то нравились. Очень проблематично порой бывает понять, что именно так влечет к человеку. И только испытав чувства разлукой, можешь приблизиться к осмыслению главного. Бетани отличалась от других женщин, с которыми он в разное время был близок. Она была открыта и честна в своем отношении к нему с самого начала. Все ее игры носили формальный характер, просто развлекали, без намерения манипулировать его волей. Он знавал женщин, которые методично прощупывали его слабости. Бетани этого не делала, что, безусловно, свидетельствовало в ее пользу. Как любой идеалист, она желала всего по максимуму: если близости — то абсолютной, если любви — то неземной, если преданности — то безоговорочной. Полумеры не могли ее удовлетворить в принципе, но и жертвовать собой ради безответных томлений она тоже не желала. Этим Эйдан объяснял ее отчужденность последних двух недель, а также своим неумением найти общий язык с небезразличным ему человеком. У Эйдана было время проанализировать не только качества своей возлюбленной, но и собственное поведение. Он понимал, что влюблен в нее, быть может, даже любит по-настоящему. Но отдаться всецело новому чувству было не в его характере. Такой резкий переход совершенно выбил бы из-под его ног почву. Поэтому он надеялся, объяснившись с Бетани с предельной откровенностью, прийти к некоему компромиссному решению. Он еще точно не знал, что в состоянии предложить на этом этапе. Надеялся понять это из беседы с ней. * * * Бетани набирала телефонный номер галереи современной австралийской живописи, сосредоточенно сверяясь с визитной карточкой владельца, когда в дверь постучали и, не дожидаясь отклика, распахнули ее. Курьер, оказавшийся на пороге, совершенно молча внес сначала одну громадную корзину с цветами, поставил ее на пустующее место под окном, затем другую, которую поставил рядом все с тем же суровым видом, а после и третью. — Что происходит?! — наконец выпалила Бетани, но запоздала, потому как человек в форменном комбинезоне уже стремительно удалялся, выполнив свое дело. Ни намека в объяснение, только догадки. Вскоре появился и Эйдан. — Пришел попрощаться? — спросила его Бетани. — Наоборот, — возразил он. — Ты передумал увольняться? — предположила женщина. — Нет, я решительно настроен уйти и заняться своей работой. Он положил перед ней на стол ключи. — Что это? — спросила Бет. — Ключи от нашего гнездышка. Они твои. — Ключи от моего гнездышка лежат сейчас в моей сумке, Эйдан, — строго проговорила она. — Выслушай меня внимательно, Бетани, — тихо произнес он. — Я скоро уеду. Я так решил. Я должен… Но я хочу знать, что дома есть человек, который меня ждет. Только так я смогу понять, где мое место, — объяснился мужчина. — Оригинально, — процедила она. — Это займет два-три месяца, не больше… — И в каком качестве я буду ждать человека, который сам не знает, захочет он вернуться ко мне или нет? — возмущенно спросила Бетани. — Я понимаю, моя просьба звучит нахально. И я бы хотел ехать с тобой, но ты отказалась. Я предлагаю тебе компромисс, Бет, милая. Она вздохнула. — Эйдан, ты знаешь, где я живу. Разве этого не достаточно? Ты в любое время сможешь найти меня по прежнему адресу. К чему эти театральные жесты? — спросила она. — Мне это психологически необходимо, Бет, — пояснил он. — А обо мне ты подумал?! — в отчаянии воскликнула она. — Неужели это очередной бессмысленный разговор? Почему у нас не выходит прийти к согласию? Я хочу разрешить эту ситуацию. Надеюсь, что и ты тоже. Но у меня никак не получается понять, что же сможет сплотить нас. — Уж точно не эта твоя безумная идея, — решительно объявила Бетани Уокер. — Быть может, ты все-таки согласишься поехать со мной? — с надеждой спросил Эйдан Восс. — В отличие от тебя я устала от скитаний. Наконец-то появилось такое дело, которое полностью захватывает меня. Наверное, впервые я не хочу менять обстоятельства своей жизни и вновь испытывать судьбу. Если я брошу это дело сейчас, найти ему полноценную замену мне будет непросто. Я боюсь вновь почувствовать в сердце ту пустоту, от которой приходилось постоянно бежать. — Ты понимаешь, как мы похожи, Бет?! — воскликнул Эйдан, выслушав ее со всем вниманием. — Именно сейчас я испытываю ровно такие же чувства, но мне, для того чтобы вновь почувствовать почву под ногами, необходимо заняться привычным делом. — Даже если мы и похожи с тобой в чем-то, Эйдан, нет никакой гарантии, что эта похожесть сможет нас сблизить, — возразила ему Бетани. — И это ты мне говоришь о гарантиях? Ты, которая еще недавно упрекала меня в нежелании рисковать?! — Важно то, чем и ради чего ты рискуешь, а не в одном лишь факте готовности к отчаянным поступкам, — отозвалась женщина. — Ты стала другой, Бет, — растерянно заметил он, покачав головой. — Не знаю, как еще тебя убедить. Вот ключи, а вот билет на самолет до Рио, куда я отправляюсь. Я хочу быть с тобой. Но должен лететь. Так что решай. Теперь все зависит от тебя, милая, — отчеканил он и, склонившись над Бетани, неуклюже поцеловал ее в уголок рта. — Не могу, — резким жестом отодвинув от себя оба предмета, разом отклонила она оба предложения. — Сама постановка вопроса меня категорически не устраивает, Эйдан. По всему выходит, что и выбора у меня нет. А это не так. Как бы тяжело мне ни было с тобой прощаться, а все же это тоже выход. Нам действительно было хорошо вместе… Пусть недолго, но хорошо. Ты сейчас находишься на переломе своей жизни, но это твоя жизнь. Тебе еще предстоит сделать окончательный выбор. Что же касается меня, я этот выбор для себя уже сделала. Я остаюсь в Мельбурне и искренне надеюсь, что моей дальнейшей работе в музее ничего не грозит. — Мне странно слышать это от женщины, которая еще недавно дышала жаждой приключений… — Это в прошлом, Эйдан. Тебе никогда не приходило в голову, что моя взбалмошность была следствием отчаяния, неприкаянности. Я представления не имела, что я за человек такой и к чему стремлюсь. Теперь же я ясно вижу цель. Хочу заняться своим образованием, утвердиться в профессии, иметь собственный дом с палисадником, детей, играющих в нем. И больше никаких метаний и поисков. Достаточно! — подвела черту Бетани Уокер. Бетани прямо с работы кинулась к сестре. Она боялась остаться наедине со своими разочарованиями хотя бы на минуту. Это грозило настоящей истерикой. Она не могла ни в чем винить Эйдана. Они оба совершенно неосознанно ввели друг друга в заблуждение, единственно по той причине, что не успели разобраться в собственных порывах. Ведя себя по давней причине легкомысленно, Бетани пыталась обрести в его лице надежную гавань. Тогда как он, с виду такой уверенный, уютный и домашний, оказался полной противоположностью своего зримого образа. — Заходи и выкладывай все начистоту! — распорядилась кузина, открывшая ей дверь, опираясь на палочку. — Это катастрофа! — воскликнула Бетани, переступая порог. — А хочешь знать, как мои дела? — спросила Лана. Бет посмотрела на двоюродную сестру вопросительно. — Завтра снимают гипс. Совсем скоро я смогу выйти на работу и увидеть наконец нового директора. — То, что снимают гипс, — это просто замечательно! Но, боюсь, директор, которого ты увидишь, будет новый, но не тот, о ком ты думаешь, — предупредила сестру Бетани, пошагав в гостиную. — Что это ты такое говоришь, сестренка? — осведомилась другая женщина. — Эйдан Восс уволился, ушел, а вскоре улетает на очередные раскопки. Обывательская жизнь не по нему. Он, видите ли, приключений жаждет! — возмущенно заявила она. — Ссора в раю? — ухмыльнулась Лана. — Ничего, помиритесь, — махнула она рукой. — Я так не думаю, — отрицательно покачала головой Бетани. — Похоже, это конец. Лана, я не понимаю, что со мной происходит. Когда я его только встретила, готова была ответить согласием на любое его требование, пошла бы за ним на край света. А теперь не могу даже навстречу ему пойти. — Разлюбила? — предположила сестра. — Нет, это не так. Я люблю его, как никого никогда не любила. И хочу его до безумия. Но в то же самое время не могу допустить, чтобы наши отношения стали обычным набором свиданий. Так было с другими, которых я легко вычеркивала из своей жизни, стоило отношениям пойти наперекосяк. Но с Эйданом все должно быть иначе — правильно, по-настоящему… Если он действительно моя половинка. — А если нет? — хитро спросила Лана. — Значит, и жалеть не о чем. Однако это только на первый взгляд все просто. Я люблю его. Но не хочу цепляться за него именно сейчас, когда чувствую себя не только желанной женщиной, как я привыкла, но и человеком, основательно взявшимся за дело, что для меня внове. Разве это маловажно? — спросила Бет кузину. — Именно таким человеком я и стремлюсь себя всегда чувствовать, дорогая. Наконец ты в состоянии меня понять! — победоносно провозгласила Лана Уокер. — Я давно уже определила для себя приоритеты и стараюсь их придерживаться. Хотя, безусловно, случаются и искушения. Но это быстро проходит, стоит проанализировать и понять, что, польстившись на иллюзию, рискуешь потерять то единственно значимое, что сумела отвоевать… Не знаю, иллюзия твой Эйдан или настоящий, тебе виднее… Хочешь шоколадку? — Давай, — согласилась Бетани, рухнув на диван. — Я представила, что полечу с ним в Рио. Он будет копаться в древностях, а что я? Смотреть на него влюбленными глазами? Ничем хорошим это не кончится. Он и сам все прекрасно понимает. Был у него опыт таких отношений… — Да? Это любопытно… — заинтересовалась двоюродная сестра. — Она была искусствоведом, у них были большие планы, оттого она и ездила с ним повсюду. Но и года не прошло, как она его оставила. — Неудивительно, — рассудила Лана, грызя шоколад. — Не семьи, ни дома, ни карьеры. Кому это нужно? — Он предложил мне ключи от своей квартиры. — Это еще зачем? — хмыкнула сестра. — У тебя своя неплохая. — Сказал, чтобы чувствовать, что кто-то любящий ждет его дома. — Это уже совершеннейшая глупость! В каком веке живет этот парень? — рассмеялась Лана, но тотчас спохватилась и настороженно спросила: — Ты отказалась? — Разумеется, — отозвалась Бетани. — Правильно сделала. И успокойся. Пусть едет, проветрится, может, тогда поймет, что потерял. А не поймет, ему же хуже, — легко рассудила Лана, старательно протирая линзы очков салфеткой. — Но я люблю его, Лана! — беспомощно воскликнула Бетани. — Могу только посочувствовать, — пожала плечами та. ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ Эйдан ждал и надеялся до последнего момента. Прошел регистрацию, но отказывался двигаться дальше, вглядываясь в каждый стройный женский силуэт, появившийся в противоположном конце зала аэропорта. Его сердце барабанило в ребра, ком в горле теснил дыхание. Он уже суеверно предрек себе, что экспедиция непременно станет провальной, если с ним не будет его жизнелюбивого белокурого талисмана. — Простите, сэр, — обратилась к нему служащая аэропорта. — Что еще? — раздраженно бросил он. — Вам необходимо пройти в салон. Посадка заканчивается. Эйдан злобно посмотрел на ни в чем не повинную девушку в униформе, резко развернулся и стремительно пошагал туда, куда звал долг. — Ваше место 1 А, сэр. Удачного полета, — пожелала стюардесса. — Что-то вы не спешили, профессор, в свое судьбоносное путешествие, — раздался насмешливый знакомый голос, но еще за мгновение до этого понурый мужчина обратил внимание на тонкие женские щиколотки и элегантные туфли. Он осел на свое место 1 А, ошалело глядя на Бетани. — Приятно, когда сидишь по соседству с таким красавчиком. Путь не короткий, — кокетливо проговорила спутница. — Я ждал тебя у столика регистрации. Не понимаю, как я мог тебя проглядеть, — недоуменно пробормотал он. — Ты не поверишь, но на этот раз я не только не опоздала, а пришла заранее, так что в салон вошла одной из первых. Уверена, ты от меня этого не ожидал — улыбалась она, словно и не было всех тех досадных недоразумений. — Бетани, как же я счастлив, что ты решилась! — воскликнул он, все еще не веря своим глазам. — Я решилась только потому, что не могла иначе. Но я все еще думаю, что поступила неправильно. Просто, потеряй я тебя лишь потому, что побоялась рискнуть, этому бы не было оправдания, — призналась Бетани. — А как же карьера экскурсовода? — без тени иронии спросил Эйдан. — Я надеюсь, что многоуважаемый профессор Восс смилостивится над несчастной влюбленной и позволит ей стать верным ассистентом в поисках разгадок тайн древних цивилизаций, — пошутила она. — Не сомневайся, — уверил ее бывший босс. — За это стоит выпить шампанского, ты так не считаешь? — Совершенно с тобой согласна. Но мы даже еще не взлетели. — Бет, милая, хочу сказать, что твой поступок говорит сам за себя. Обязуюсь сделать все от меня зависящее, чтобы ты о нем никогда не пожалела. И я теперь просто обязан тебе очень важным признанием. Но дождемся все же шампанского, — сам себя остановил он от сумбурного порыва. — Ты заметил, как стюардесса на нас посмотрела? — прошептала ему на ухо Бетани, когда они наконец получили по бокалу шампанского. — Неудивительно, — отозвался Эйдан. — Она наверняка подумала, что у нас интрижка. — А что у нас, если не интрижка? — задала провокационный вопрос Бетани. — У нас самые настоящие отношения, Бет, и предлагаю за это выпить, — провозгласил он тост. — За это с радостью! — ответила его женщина, которая буквально светилась от счастья. — Но что ты собирался мне сказать? — напомнила она возлюбленному. — Просто то, что я люблю тебя, — невзначай заметил мужчина. — И то, что я счастлив обрести такого члена команды. Ведь мы команда, не так ли, Бет? — Безусловно, — отозвалась она и самокритично заметила: — Но ты знаешь, какой из меня археолог. — Это все поправимо. Когда дело имеешь не с теорией, а с осязаемыми вещами, все постигается невероятно быстро, особенно если есть живой интерес. А в тебе его хоть отбавляй. И это одна из причин, по которой я люблю тебя, — нежно проговорил Эйдан. — А для твоей любви ко мне обязательно нужны оправдания? — едко спросила его Бетани. — Нет, конечно. Я просто люблю тебя, потому что мы созданы друг для друга, — заявил он. — Ты в этом уверен? — Совершенно. Бетани нежно, коснулась губами его губ. — Я люблю тебя, — прошептала она. — Мне это давно известно, любимая, — ответил Эйдан. — Но мне как-то не по себе. Выходит так, что я чуть ли не насильно принудил тебя следовать за мной. — Не думай об этом, — отмахнулась Бет. — Ведь я не профессиональный экскурсовод, чтобы драматизировать это. — Обещаю, что создам все условия, чтобы ты могла серьезно заняться лепкой и ваянием. Я чувствую в тебе огромный дар. Организуем в Мельбурне мастерскую, где ты сможешь воплотить любую свою задумку, в любом материале. И в тратах на обувь, ты не будешь ограничена, — пошутил он. — Какая замечательная сделка! — рассмеялась она. — Будем считать, что договорились. Но главное ведь в том, что я твоя, а ты мой. — И никакого риска, — добавил Эйдан. — Ну разве что мы сами пожелаем сдобрить обыденность совместной жизни какой-нибудь безумной авантюрой, — проворковала ему на ухо Бетани Уокер. — Вот, наконец! Узнаю свою прежнюю Бет. — Ах, скорее бы Рио! — сладко потянулась она в удобном кресле салона первого класса. — А потом Мельбурн, — заметил он. — Я уже заскучал по нашей с тобой спаленке. — Чудесная у нас спальня, — согласно кивнула она. — Шесть месяцев раскопок, шесть месяцев ваяния. Что скажешь, любовь моя? — Отличный план, профессор! Целиком и полностью поддерживаю, — отозвалась она. — И даже если что-то пойдет не вполне по плану, уверена, что мы сможем договориться. — Я буду стараться, — заверил ее возлюбленный. — И я тоже. — Взаимопонимание, дорогая, — это, пожалуй, единственное, чего много не бывает, — заметил он. — И взаимные уступки, не так ли? — спросила она. — Конечно, это подразумевается, Бет. Но почему ты спрашиваешь? — настороженно спросил он. — Обнимите меня покрепче, профессор. Мы так долго не ласкались. Да и полет предстоит весьма долгий… Бетани плотно прильнулась к нему бочком. Эйдан провел рукой по шелковистым волосам и поцеловал очаровательную головку. — Ты сводишь меня с ума, милая, — нежно прошептал он. — Не могу представить на твоем месте другую.