— Я вот хотела сгонять в Бурятию или Монголию, но подумала — что, у нас в России степей нет?

А ещё будто когда обратишься птицей, нельзя с девяти (иногда с восьми утра) разговаривать до девяти вечера.

А когда я превратилась снова в человека, у меня во рту остался четкий отвратительный привкус от съеденных в облике птицы червей.

Очнулась в волнах чудовищной тошноты. Кажется, её можно было потрогать руками! Меня вырвало прямо на прикроватный коврик. Пиздец… Тягучая желчная рвота обжигала горло, и я не могла позвать никого на помощь. По прошествии вечности, вошла Петровна, будить меня в универ, и заохав, принесла тазик. Хотела вызвать «скорую», но я собралась с силами, и вяло запротестовала пережжённым, сиплым голосом, что не надо, просто я вчера ужинала в кафешке, видимо поэтому… мне надо просто уголька активированного, и поспать. А врачей не надо, дело пустячное, и они меня только растревожат! А самое главное — медиков не проведёшь, они враз увидят, что у меня банальный передоз, и предки таких люлей мне распакуют!! Нет уж, разберусь сама!

Ни с того ни с сего, вдруг встретились с Ветром, через пару недель полной тишины с обеих сторон. Так, как будто и не было между нами никаких траблов, и мы всегда были просто добрыми приятелями. Столкнулись случайно на Молодёжке, я после универа прогуливалась. Пошли прошвырнуться. Потрещали ни о чём — ну, совсем как нормальные друзья! Я уж и расслабилась! Попили коктейля, посидели на лавочке. Когда половину баттла освободили, то прорвало — начали бешено целоваться, вцепляясь в плечи и рёбра друг другу. И вдруг я сказала, распалённая:

— Давай поженимся!

Бог же его знает, что мне стукнуло…

— Давай! — ответил он моментально, даже не дав мне переварить, что я сказала-то! Плохо соображая, оглушённая, я закурила, остывая, и глядя себе под ноги.

— А… когда? — до меня медленно начало доходить, что я собственно, несу! Он смотрел на меня, я чувствовала. Но глаз в ответ поднять почему-то не могла.

— Что, правда?! — я вся дрожала. Почему — не знаю.

— Правда.

Меня всю пробило снизу, по позвоночнику будто горячей стрелой, я вскочила, глядя ему в лицо, он дьявольски ухмылялся.

— А… — что я хочу сказать?

— Боже, Ветер… ну, ты и…

Развернулась и побежала прочь! Что я творю? Кошмар…

Я бежала долго, пока совсем не выдохлась, и леденящий воздух не выжег лёгкие до нестерпимости. Сама от себя, видимо спасалась… Завернув в первый попавшийся дворик, села на лавочку, отдышалась, и закурив, сообразила — ему нельзя. Он псих.

— Ди-ка… — сказала я себе вслух, запрокидывая голову к серому небу тёплой зимы: — Дика, да ты сама псих! — и безрадостно расхохоталась, хотя впору бы заплакать…

— Так-то.

Грубо примяла полускуренную сигарету о каблук, встала и ушла прочь, в неизвестность.

Бывают такие дни — вот как сегодня — когда просыпаешься, и в тот же миг сердце схватывает томительная, беспричинная тоска… Ужас разливается везде, и нет ни одной мысли, только чувствуешь, как от страха перекосилось лицо. Потом начинаешь думать, что надо встать — бр-р! — и идти в универ. От этого ещё ужаснее, будто в универе тебя не ждёт совсем уж ничего хорошего, и даже что-то страшное по дороге… оставшись лежать ещё минут десять — а время-то уходит! — начинаешь продумывать — а чего такого, если не пойти вообще? Ведь вдруг по дороге что-то и вправду случится? Чего уж хорошего… можно, конечно, сказать — да прям, ерунда! А это ведь — универ! Но, товарищи — может перевернуться автобус, может машина сбить, маньяк напасть. Да мало ли! Кирпич на голову, пресловутый. А разве мне универ важнее жизни? А хоть бы и так — но тогда ведь некому будет этот универ таковым считать! Если я не дойду до него… вот потому я лучше не дойду другим способом — много более приятным! — я дома останусь! А потом пойду, но не в него. Уф, вот на этой мысли я перевела дыхание. Ну, надо же — стоило только отказаться от стандартной схемы дня — как сердце отпустило! Я уже одетая и умытая спокойно похлебала супчика, и завалилась обратно в едва прикрытую постель. Как хорошо быть одной! Это сначала, когда страшно и разбита — хоть на улицу беги в одних трусах! А потом — божья благодать! Маме скажу, когда вечером позвонит, что всё путем, а зачёт ещё не сдала — «так Захарова не было! Вот гад, а сказал, что будет!» Я рвусь ему зачёт сдать, а он… хотя, Захаров-то сегодня и будет. Да и фиг с ним, с зачётом — в понедельник социологи идут сдавать, ну и я вместе с ними! Кучей веселее, а сегодня бы пришлось одной к преподу подваливать, прикопается ещё, мильон вопросов задаст! Короче, нах.

Так, пока чёлку разглаживаю, надо подумать, что я сегодня куплю! Воистину, душу женскую греет и тоску разгоняет — шопинг! Я тоже не исключение вовсе, и шопить обожаю! Конечно, когда сил хватает. Хорошо бы записать, чтоб не забыть… я поймала свой тусклый, затравленный взгляд в зеркале, и веселости моей поубавилось… Плечи опустились. Я обманываю себя, пытаясь встряхнуться, а на самом деле… универ я продолбала не просто так, это ясно. Надо ли мне шопинг этот, чего у меня ещё нет в шкафах? Ну, да, любимая строгая юбка истрепалась. Ещё на рынке гольфики полосатые видела мимоходом — вот для ролевой игры с Ветром вещь! В «Suncity» корсет на шнуровке — строгий такой, без кружев и серёжки — браслетики в «Гостином дворе». Весёленький блеск для губ. Крем для век… в голове так и щёлкают необходимые закупки. Конечно, их будет больше, намного больше! Прихвачу, небось, полудетскую модную юбочку. И штанции «милитари» — будто нет их у меня! Но пройти мимо не могу! «А таких нет!» — подумаю. Лак для ногтей, такого офигительного цвета! И чулочки с невообразимым узором, эротичные.

Потом в кафешке посижу, капуччино выпью, с пенкой. И пива. Тёмного, чешского. Покушаю чего-нибудь, интересного.

ДВДшку прихвачу, если попадётся что хорошее. Закажу картошку-фри и салат овощной на дом, развалюсь с коктейлем у компа…

Да, надо бы ещё «Captain Black» прихватить, красненькие! А то чуется, к вечеру самое оно будет спокойно покурить прямо в кресле. И сладкий дым повиснет в полутемной комнате, синие блики летают по стенам от монитора, и в них мистически путаются вялые струйки и завитки дыма. Класс! Мне уже хочется вечера, чтоб быть довольной и усталой. По всей комнате разбросаны шмотки, на мне новые трусики и гольфы, и рубашка с корсетом. А возможно и нет. И я уже полупьяна от коктейля с коньяком, ноги вытянутые гудят. Я медленно покуриваю, на экран не смотрю. А смотрю на свои длинные ножки — ах, какие сексуальные лолитовские гольфики! Положив осторожно руку на коленку, так удобно залезть мне под крохотную разлетающуюся юбочку… Ветер…

«Хорошо, что тебя со мной не будет, и я смогу мечтать о том, что ты со мной сделаешь, и ласкать себя сама, уронив банку коктейля и забыв о фильме, запрокинув голову кусать губы, и вскрикивать иногда…

Хорошо, потому что ты бы всё сделал по своему, а мастурбируя полупьяная, я рисую нужные мне сценарии! Да, Ветер, ты тем и хорошо, что каждый раз меня насилуешь, не считаясь с моими интересами — и всегда очень хорошо, хоть яи не удовлетворяюсь этим, а бываю лишь измучена и выпотрошена. Но мои сценарии гнетут меня, мне же хочется воплощения и моих идей! Тогда чего же я молчу? Да кто же знает… а зато какой кайф, немыслимый моральный, когда желания вдруг совпадают! Я бываю удивлена и тону в тёплом счастье, что ты меня понимаешь, что у нас с тобой совпали сценарии — значит, ты меня… любишь? Просто сам себе не признаёшься…»