Шрифт:
– Сейчас поедем в Москву. Не будь дурой, веди себя хорошо, иначе башку я тебе расшибу, это я гарантирую.
Полина нисколько не сомневалась в его правдивости.
Когда вышли за порог дома, Полина увидела машину, ту самую, в которой ее везли сюда, а рядом с машиной – двух других ее конвоиров.
На этот раз ее не уложили на пол, а посадили на заднее сиденье, меж двух мужиков. Третий пошел открывать ворота. Один из конвоиров извлек из кармана нож, нажал на кнопку, лезвие выскочило со щелчком. Обладатель ножа спрятал лезвие, убрал нож в карман. На Полину даже не посмотрел, но она поняла – это как раз ее предупреждают, чтобы без глупостей было, мол.
Ворота уже были открыты. Третий возвратился к машине, сел за руль. Выехали и сразу остановились. Водитель пошел закрывать ворота.
Это действительно, как теперь убедилась Полина, был коттеджный поселок. Недлинная улица и три десятка домов на ней. Дорога еще не заасфальтирована, но щебень уже лежит. Правда, не везде. То здесь, то там видны большие лужи. В одну из таких луж самосвал вывалил гору щебня. Брызги из лужи летят в разные стороны. Дорожные рабочие в грязных замусоленных ватниках дружно матерятся.
– Сейчас поедем в Москву, – вдруг сказал один из Полининых конвоиров. – Кое-какие бумаги надо будет оформить. Не думай там дергаться, очень даже не советую.
Водитель вернулся. Сел за руль, поехали. Но тут самосвал развернулся так, что перегородил дорогу. А дальше все произошло очень быстро, Полина не успела ничего понять, а успела только испугаться. Потому что дорожные рабочие, мужички в грязных ватниках, вдруг набросились на их машину. Крики, грохот разбиваемых стекол, Полинины конвоиры летят мордами в грязь, мелькает оружие, в салон машины, где остается одна только перепуганная Полина, заглядывает какой-то дядька:
– Ты цела?!
Его лицо кажется Полине знакомым, но она так напугана, что не может понять, кто перед ней, и еще этот ватник, и шапка совершенно нелепого вида.
– Маркелов! – вдруг кричит один из «рабочих».
Господи, да это же Маркелов! Из Московского уголовного розыска!
Он помог Полине выбраться из машины.
– Все, все! – бормочет Маркелов. – Все уже хорошо! Я сейчас! – это уже своим товарищам.
Он суетится, и у него еще много дел, как видно, но и Полину он не может оставить. Все время заглядывает ей в глаза.
– Испугалась? Не надо! Все позади! Не били тебя?
– Нет… Немножко…
– Немножко – не страшно, – утешает Маркелов. – А говорили – за что?
И смотрит очень внимательно.
– Чтобы я с ними расплатилась. Папа им остался должен.
– Правильно, правильно, – бормочет Маркелов. – Все совпадает. Восемьсот тысяч долларов, я в курсе.
– Как – восемьсот? – не верит Полина. – Двести или триста!
– Это они тебе сказали? – недоверчивый взгляд Маркелова.
– Нет. Это у папы на работе.
– Не-е-ет, – тянет Маркелов. – Там другая история. Твой отец получил восемьсот тысяч долларов. Наличными. И не отдал. Вот о чем там шла речь.
Глава 20
Хеджи позвонил вечером.
– Полина? – Голос у него был возбужденный. – Наконец-то? Ты где сейчас?
– Я дома.
– В Текстильщиках?
– Разве там мой дом?
Что-то в голосе Полины ему, наверное, не понравилось.
– Я сейчас приеду.
– Приезжай, – ответила Полина равнодушно.
Он действительно примчался. Когда Полина открыла дверь, Хеджи переступил через порог и сжал ее в объятиях. Излишне сильно сжал. Так обнимают, когда недостаточно искренни.
– Жива? Здорова? Боже, как я психовал!
– Я тоже.
Хеджи посмотрел внимательно.
– Я сразу помчался к телефону, – сказал он. – Ведь должен был кто-то сообщить!
Полина кивнула в ответ. Хеджи отстранился от нее. Вид он имел крайне раздосадованный.
– Послушай! – сказал он. – Только не делай меня во всем виноватым!
– Я не делаю.
– Делаешь!
– Ты проходи, – предложила Полина.
Как будто хотела оборвать этот неприятный для нее разговор.
Они прошли в комнату.
– А родственница твоя? – спросил Хеджи.
– Она в Петербурге. Уехала на несколько дней. Еще до того, как все это случилось. У нее там квартира. Чай будешь?
– Буду.
– Или кофе?