Подводная лодка шла на безопасной глубине. В пятом отсеке производилась приборка. На помощь Билецкому и Самородову пришел моторист Шушманов, они начали убирать разлившееся по отсеку масло, затем приступили к осушке дизеля от воды и прокачке его свежим маслом. Электрики в это время производили протирку аккумуляторов и доливали их дистиллированной водой. Электрикам помогали Мамаев и Наумов, а также рулевые Ромашкин и Климов.

В центральном посту трюмные Акинин и Морухов производили уборку попавшей воды в отсек.

Через полтора часа Валиков доложил о готовности дизеля к пуску.

Мы начали всплывать в позиционное положение. Следом за мной на мостик поднялись Хриненко и Мамаев. Мы внимательно осмотрели горизонт и небо. Оно было сплошь покрыто плотными облаками.

Обстановка вокруг была спокойная, передал в центральный пост приступить к завтраку. После пережитых волнений и усталости у подводников был неплохой аппетит, и они благодарили торпедистов за хорошую пищу.

На мостик поднялся наш новый штурман лейтенант Александр Милов. Он идет с нами в первый поход. До этого он служил на подводных лодках Щ-208 и М-120, имеет опыт кораблевождения.

Я передал ему обязанности вахтенного офицера, а сам опустился в лодку. После завтрака прошел по отсекам, побеседовал с матросами и старшинами, сказал, что идем на коммуникацию противника к северу от Сулины. Предстоит форсировать минные заграждения противника и нужно быть всегда начеку.

Подводники слушали и в их глазах была уверенность и желание продолжать поход и искать врага.

Снова поднимаюсь на мостик, вместе с вахтенным командиром веду наблюдение за обстановкой.

После полуночи прямо по носу заметили чуть видимые очертания низкого острова. Я обрадовался тому, что мы так точно вышли к острову, и остался доволен работой нашего нового штурмана Александра Милова. Однако никому не сказал об обнаруженном острове, подумав, что мне показалось. По прокладке нашего курса движения на позицию, прочерченного Миловым на карте, я видел, что он ведет прямо на остров. Через пятнадцать минут спросил Хриненко, видит ли он что-либо прямо по носу?

— Нет, ничего не вижу, — ответил он.

— А вы посмотрите внимательнее чуть правее носа лодки.

— Вижу темный силуэт, похожий на остров.

Мое зрение меня не подвело. Говорю Хриненко, что я этот остров обнаружил вот уже как четверть часа и веду за ним наблюдение.

Через полчаса остров стал хорошо виден.

Милов взял пеленги на мысы острова и определил наше точное место. Мы продолжали двигаться уверенным курсом к коммуникации противника.

С наступлением рассвета мы погрузились и форсировали минное поле под водой. И на этот раз курс был проложен удачно, мы не касались минрепов.

Шли пятые сутки нашего маневрирования на позиции.

После полуночи на вахту заступил Милов. Стою вместе с ним на мостике. Лодка в позиционном положении, палуба лодки находится в воде, над водой торчит небольшой островок-мостик, ограждение рубки и тумба перископа, возвышающаяся над крышей мостика на полтора метра. Мы стоим без хода, ведем акустическое наблюдение, которое дает нам возможность обнаружить шумы кораблей дальше, чем мы заметим их визуально.

Спустился в лодку, спросил у акустика Александра Краснова, как прослушивается горизонт.

— Слышу слабые шумы справа на траверзе, — ответил акустик.

Из центрального поста мне передают:

— Командира срочно на мостик.

Бегом поднимаюсь по трапу, с зажмуренными глазами выхожу на мостик. Милов мне докладывает:

— Справа на траверзе вижу силуэт транспорта.

Я дал малый ход, ложусь на курс атаки. Приказал торпедистам приготовить правый торпедный аппарат к выстрелу.

Всматриваюсь в сторону транспорта, но ничего не вижу.

— Товарищ командир, — докладывает Милов, — я установил ночной прицел на скорость транспорта десять узлов. — Затем он командует: — Аппарат, товсь!

Только теперь я разглядел низкий борт транспорта, а впереди по носу нашей лодки силуэт катера-охотника, заметил бурун за его кормой.

— Транспорт подходит к углу упреждения, — докладывает Милов.

Бросаюсь к ночному прицелу проверить правильность установки угла упреждения, говорю ему: «Стреляйте!» Он командует «Пли».

— Торпеда вышла из аппарата! — передали из центрального поста.

Даю команду:

— Срочное погружение! Право на борт! Полный ход!

Все бросились вниз, закрываю рубочный люк, спускаюсь в центральный пост, слышу взрыв торпеды.

— Торпеда попала в цель, не слышны шумы транспорта, — доложил акустик Краснов.

Через три минуты после взрыва торпеды лодка коснулась грунта.

Был остановлен электродвигатель, лежим на грунте — глубина 13 метров.

Через минуту услышали шум винтов приближающегося катера, он проходит близко от нас. Затем раздается сильный взрыв глубинной бомбы. Катер сбросил еще серию из семи бомб, бомбы сбрасывались с короткими промежутками. Первая бомба разорвалась близко от лодки, у нас вышла из строя акустическая станция, других повреждений, кроме лопнувших осветительных ламп, не было. Мы вынуждены сидеть в отсеках при слабом освещении аварийных ламп.