Горри никогда не слышала этого слова раньше, и вечером, когда уже прошло много времени с тех пор, как Джей-Джея унесли в дом лакей и доктор, она спросила у няни, что оно означает.

— Я не могу сказать вам этого, леди Горация. Вы должны спросить об этом у ее сиятельства. Хотя маленькие девочки не должны спрашивать обо всем, что видят, вы же знаете.

Но когда наступила ночь, и граф и графиня Уолдгрейв, собираясь на обед к королю Георгу — четвертому по счету, носившему этот титул, — совершали, как это было заведено, обход детской, чтобы пожелать спокойной ночи своим детям, Горри не удержалась и спросила:

— Мама, папа, что такое припадок?

Граф, одетый в парадное платье — белый атласный жилет, расшитый по низу золотой нитью, черную с золотом визитку и великолепный кружевной галстук, — быстро взглянул на нее. Когда-то он был одним из самых сумасбродных молодых людей, но семейные заботы остепенили его. Энн ответила дочери первая:

— Это болезнь, Горри, она называется эпилепсией. Временами ее приступы возникают у Джей-Джея.

— Она все равно не поймет, — сказал граф.

— Поймет, Джеймс. Я никогда не запрещала детям задавать любые вопросы, тебе хорошо это известно. Иначе как они смогут все узнать?

Они стояли, тихо пререкаясь друг с другом, и Горация подумала, что ее мама, должно быть, самая красивая женщина на свете. Следуя моде, она сменила свои белокурые локоны на «узел Аполлона» с приколотым на затылке накладным шиньоном и кудрями надо лбом. Это великолепное творение было украшено сверху множеством цветов и увенчано диадемой; крупные бриллианты мерцали на ее шее и в ушах. И, чтобы совершенно покорить светское общество, Энн надела юбку самой модной длины, из-под которой соблазнительно виднелись изящные, обтянутые шелком лодыжки и миниатюрные бальные туфли из черного атласа.

— Тебе лучше знать, — наконец, чтобы закончить спор, сказал граф.

Он был так же красив, как и его жена: густые черные вьющиеся волосы, с уже начинающей пробиваться сединой, сияющие голубые глаза, обрамленные загнутыми черными ресницами. Джей-Джей и Джордж совершенно повторили отца, а Аннетта Лаура, любимица матери, отличалась ото всех золотистыми волосами и обманчиво мягким, как сияние лунного камня, взором. Было трудно что-либо сказать наверняка о малышке Иде, за исключением того, что она обладала карими глазами и уже научилась надувать свои маленькие, как бутон розы, губки, если ей отказывали в просьбе.

Горация же, как все в один голос утверждали, пошла в свою бабушку — знаменитую красавицу леди Лауру Уолдгрейв, внучатую племянницу Горация Уолпола. С нее писал портрет сам Джошуа Рейнолдс, которого покорила ее утонченность. Тем не менее она сама воспитала пятерых детей, когда ее муж, четвертый граф Уолдгрейв, умер всего лишь через семь лет после их свадьбы. От нее-то отец Горри и унаследовал Строберри Хилл — маленький готический замок Уолпола на Темзе близ городка Туикнам.

Горация унаследовала от бабушки огненно-рыжие волосы и глаза русалки, от матери она унаследовала решительную линию губ, от отца — любовь к приключениям — было известно, что Джеймс, который сражался под командованием герцога Веллингтонского, заключал совершенно невероятные пари со своими товарищами, например, кто из них сможет обрюхатить за год больше девиц.

К несчастью, а, возможно, к счастью, потому что рано или поздно кто-то ведь должен был набросить на него уздечку, он не устоял перед напором миниатюрной Энн Кинг.

Он сдался ей в Париже, где их часть была расквартирована после позорного поражения Наполеона. Шел 1812 год, и весь город ликовал и праздновал победу. Когда дочке капеллана, с ее детской фигуркой и всегда опущенными глазами, впервые позволили прийти на бал, она показалась подполковнику графу Уолдгрейву легкой добычей.

Впоследствии он часто удивлялся, как это его угораздило допустить такую ошибку. Как только он пригласил ее на первый танец, так сразу же стал послушной марионеткой в ее руках. Маленькой Энн Кинг слишком наскучила ее жизнь, и Джеймс должен был стать ступенькой лестницы, ведущей наверх.

Поначалу граф пытался сопротивляться. Когда Энн сказала ему, что беременна, он твердо ответил, что его мать, леди Лаура, ни за что не благословит такой неравный брак. Итак, к ужасу отца и офицерских жен, дочь капеллана, так и не добившись своего, родила первого ребенка — Джона Джеймса, которого все стали звать Джей-Джей.

— Неужели ты женишься на ней? — спрашивали Джеймса товарищи.

— Конечно, нет, — высокомерно отвечал граф.

— О, это слова настоящего повесы Уолдгрейва.

Но он уже не выглядел таким независимым и самоуверенным, когда Энн, ворвавшись в офицерскую столовую, сунула ему орущего и мокрого младенца, потому что ей не с кем было оставить его, чтобы навестить больного родственника. С лица графа исчезла его вечная улыбка, когда Джей-Джей перебудил всю казарму и не давал никому заснуть в течение нескольких часов летней короткой ночи.

Подобные случаи происходили несколько раз. Однажды граф нашел своего сына в корзине, там же он увидел записку, приколотую к шерстяному одеяльцу: