— Мадам, вас хочет видеть леди Горация Уолдгрейв.

— О, прекрасно. Будьте так добры, Риверс, проведите ее в гостиную.

Но уже было слишком поздно! В вихре лент и мехов пелерины, раскрасневшаяся от холода, Горация уже ступила на порог столовой.

— Кэролайн, прости меня, — сказала она. — Я только что узнала, что у тебя родился ребенок, и подумала, что должна… — тут она осеклась, глаза ее расширились от удивления, а рот слегка приоткрылся, когда она увидела поднимающегося из-за стола Джона Джозефа. — О, Боже мой, да ведь это Солдат Удачи! — воскликнула она.

Они стояли, глядя друг на друга в полной тишине, которая, казалось, затянулась на целую вечность, хотя в действительности продолжалась не более минуты. Джон Джозеф думал, что перед ним стоит самая прекрасная девушка из всех, что ему доводилось видеть, совсем юная, невинная и беззащитная и, к сожалению, принадлежащая к высшему свету, так что у него не оставалось надежды соблазнить ее.

И какие-то из этих мыслей, несмотря на то, что Джон Джозеф был искушен в светских манерах, не остались незамеченными, ибо молодой человек увидел, что щеки леди Горации превратились из розовых в пунцовые. Она влюбилась в Джона Джозефа с первого взгляда. Но у нее хватило здравого смысла и присутствия духа, чтобы все же присесть в легком реверансе, отвернуться и завершить начатую фразу.

— Я подумала, что должна навестить тебя и принести малышу подарок. Но я не знала, что у вас сейчас вся семья в сборе, так что я лучше загляну в другой раз.

Она повернулась, чтобы уйти, но Кэролайн окликнула се:

— Нет, Горация, ты просто обязана остаться. Мы только что если пить чай. Прошу тебя, присоединяйся, — она слегка моргнула. — Вот, рядом с Джоном Джозефом есть свободный стул. Думаю, тебе здесь будет удобно.

Горри подняла глаза и снова встретилась взглядом с молодым человеком. Несмотря на свою юность и неопытность, она прекрасно поняла, что он восхищается ею, и тут ее необузданная натура снова взбунтовалась.

— Спасибо, — отозвалась она, — но я предпочла бы сесть рядом с вами, Кэйро: тогда мы смогли бы потихоньку обсудить последние новости. Я думаю, что беседовать о младенцах за чаем во всеуслышание не очень-то прилично.

Горация выиграла очко. Джон Джозеф на мгновение растерялся, а все дамы дружно рассмеялись (кроме миссис Уэбб-Уэстон, которая лишь легонько хмыкнула). Горри почувствовала волнующую прелесть первой словесной схватки с мужчиной и продолжала:

— Вы надолго приехали, капитан Уэбб Уэстон? Если у вас есть время, я надеюсь, что вы сможете рассказать моей матери и отчиму о своих приключениях в иностранной армии. Отчим очень интересуется такого рода вещами.

«Самоуверенная девчонка», — подумал Джон Джозеф, а вслух произнес:

— Да, леди Горация, я приехал сюда на месяц, чтобы уладить все дела. Скорее всего, мне удастся заглянуть к вам.

— Буду рада, — серьезно ответила Горри и повернулась к Кэролайн.

Больше она на Джона Джозефа не смотрела (по крайней мере, кроме тех случаев, когда он сам поглядывал на нее), и молодой человек обнаружил, что такое интригующее поведение этой девушки привлекает к себе куда больше внимания, чем он хотел бы.

Чувствуя на себе его взгляд, но, к счастью, не сознавая, что происходит у него в душе, Горация постаралась сосредоточиться на других проблемах и тихонько сказала Кэролайн:

— Скажи мне правду, что ты думаешь? Ты можешь говорить совершенно откровенно.

— Насчет Джорджа и Фрэнсис?

— Да.

Кэролайн помедлила, и Горация успела вставить:

— Я не обижусь. Послушала бы ты, что мама говорит.

— В таком случае, должна сказать тебе, что я шокирована.

— Это такое бестактное поведение, правда?

— Просто ужасное. Дело не в том, что они обошли закон, поженившись в Шотландии… хотя, я думаю, что этот закон дурацкий, ведь они же не кровные родственники. Нет, мне кажется ужасным то, что Джей-Джей умер всего пять месяцев назад.

— Как говорится, еще и остыть не успел.

— Вот-вот.

— Кэролайн, как ты думаешь, а у них не могло быть какой-нибудь связи еще до смерти Джей-Джея?

— А что, твоя мать так считает?

— Ей кажется, что Джордж уже был до безумия влюблен в Фрэнсис, но я слышала, что мама говорила Элджи, что едва ли имела место супружеская измена.

— Да, я согласна. Но что-то уж слишком быстро Джордж воспользовался наследством своего брата.

— Да и Фрэнсис оказалась такой черствой!

— Возможно, мы судим чересчур жестоко, — задумчиво отозвалась Кэролайн. — Возможно, она была убита горем и попыталась найти утешение с мужчиной, так похожим на ее покойного мужа.

— Думаю, что во всех наших рассуждениях есть доля истины. И все же меня несколько угнетает, что Фрэнсис навсегда останется моей родственницей.

Кэролайн засмеялась.