Наконец сидящий напротив соизволил заговорить. Судя по манере разговора, этот человек, привык к тому, что он отдает приказания, а все остальные их исполняют, быстро и с максимальным усердием. Говорил он по-русски, но с еле уловимым иностранным акцентом:

– Мы давно следим за вами, дон Теодоро, и, в целом, вами довольны. Мы считаем вас вполне достойным кандидатом, для того, чтобы когда-нибудь стать настоящим доном. Но вы называете себя Сицилийцем, осознаете ли вы, какую взяли на себя ответственность?

Сицилиец энергично закивал головой, пытаясь что-нибудь сказать, но из горла у него вырывалось только какое-то неприличное сипение. Мафиози остановил его величественным жестом.

– Мы в курсе того, как вы ведете свои дела; к этому вернемся чуть позже. А теперь скажите, какие семьи являются наиболее влиятельными, имена донов и их ближайших помощников. Не знаете, хорошо, тогда скажите, чем знаменита Сицилия кроме мафии, какие всемирно известные памятники архитектуры там находятся? В таком случае перечислите десять блюд сицилийской кухни. Опять не знаете; плохо, очень плохо, вы еще не готовы к тому, чтобы быть представленным Совету семей. Имейте в виду, от вас потребуется безупречное знание итальянского языка и, как вы уже догадываетесь, не просто итальянского языка, а того, который принят на Сицилии; именно на нем с вами будут беседовать. У вас ровно год до нашей следующей встречи и вы должны быть во всеоружии, если хотите стать настоящим доном. А теперь вернемся к делам: вы неплохо справились с этим Козловым, лично я даже назвал бы это элегантным решением. Оскорбивший мафию должен умереть, но, я согласен с вами, пожизненное безумие гораздо эффектнее. Теперь о фирме "Для дома для семьи": ими займемся мы сами, ваша помощь здесь больше не требуется. Вы поняли нас: с сегодняшнего дня эти люди больше вас не интересуют, женщина с ребенком с том числе.

Сицилиец попытался открыть рот и сказать, что и сам не знает, где находятся эти двое, но говорить ему не позволили:

– Они у нас и ими займутся без вашего участия. Отныне фирма "Для дома для семьи" переходит в собственность клана Корлеоне, надеюсь, вам не нужно объяснять, что это означает? Итак, до встречи, дон Теодоро и помните, что у мафии очень острое зрение и длинные руки.

Совершенное ошалевший вышел Сицилиец из кабинета, прошел мимо ничего не понимающей охраны и, ни на кого не обращая внимания, отправился домой пешком.

… В нескольких кварталах отсюда в подземном бункере к этой милой беседе с интересом прислушивались двое – молодой мужчина, буквально приросший к армейской станции прослушивания и женщина, которой для этого не требуется никакой техники, несмотря на то, что говорящие отделены от нее толстыми стенами, большим расстоянием и несколькими кубометрами земли.

А час спустя из отдельного кабинета итальянского кафе вышло четверо молодых людей. Судя по разговорам, это были студенты театрального института, обсуждающие удачно сыгранный учебный спектакль. На руке одного из них сверкало поддельным золотом массивное кольцо с прямоугольным черным камнем – дешевая безделушка, купленная в сувенирном ларьке.

– Элеонора, вставай, тут такие новости! Да просыпайся же, наконец!

– Слушай, хватит меня трясти; никакого к вампирам уважения! Будь у меня душа, ты бы ее сейчас просто-напросто вытряс! Ну, что там произошло?

– Элеонора, городничий одурачен, повелся как маленький! Валерка звонит: люди Сицилийца извинялись за беспокойство. Говорили, были не в курсе, что у нас такая крутая крыша. Подожди, он тебе что-то сказать хочет.

– Элеонора, даже не знаю, как тебя благодарить! Люда с Юлечкой живы-здоровы, вот они тут, рядом сидят, тоже тебе привет передают и фирму мы не потеряли. И тогда, на дороге тоже, если бы не ты…

– Ой, ладно, хватит, а то сейчас растаю. Вы там пока особенно не расслабляйтесь, а вдруг наш городничий пронюхает что-нибудь, да и вообще…

– Нет, ты не думай, я их сейчас во Всеволожск отправляю к маме, пусть месяц там поживут.

– Элеонора, я вот одного не пойму: генеалогическое древо нашего рода – это про моих предков, верно? Что же они, выходит, состояли… ну, в этой организации? И графа Свечина как-то поблагодарить надо.

– Наверно, ему будет приятно, если ты соберешь сведения о своих предках. И сходим туда еще раз, просто спасибо сказать. Думаю, это будет самое лучшее. А теперь дай мне отдохнуть, сейчас еще только десять вечера, всем уважающим себя вампирам спать положено!

Немного ближе к настоящему времени

На улице давно уже глубокая ночь, но двоих, сидящих в кабинете без окон, это, похоже, совершенно не волнует. В камине ярко горит огонь, но не для того, чтобы согревать находящихся в кабинете: эти двое прекрасно чувствуют себя при любой температуре. Тепло и отсутствие сырости нужны чтобы не испортились книги. Их здесь великое множество; две стенки уже полностью заняты книжными полками. Художественной литературы среди них мало, в основном это научные труды или исторические монографии, есть сочинения видных теологов от средневековья до наших дней. Большинство книг на иностранных языках – на английском, старофранцузском, на латыни. Мужчина средних лет в темной бархатной куртке, надетой поверх белоснежной рубашки, распаковывает посылку с иностранным почтовым штемпелем. В посылке несколько старинных книг, переплетенных в кожу с потускневшим золотым тиснением. На обложке золотая латинская надпись, повествующая о том, что перед ним фундаментальный труд по демонологии. Через плечо сидящего за столом заглядывает девушка, одетая в простой черный свитер и черные брючки; но тот, кто хоть немного знаком с современной модой, безошибочно узнает в них вещи из очень дорогого магазина. Длинные рыжие волосы собраны в хвост, косметика, которая присутствует в минимальном количестве, нанесена с безупречным вкусом. Единственное украшение на ней – это железные сережки – авторская работа, купленные на выставке в ночном клубе. Девушка пытается прочесть название книги:

– Скажите, наставник, а для чего вам эти потусторонние науки?

– Придумала тоже, наставник, и, девочка моя, пожалуйста, говори мне "ты". Учитывая тот факт, что мы… не совсем чужие друг другу, это будет более естественно. Эти, как ты их назвала, "потусторонние" науки должны помочь мне проникнуть в одну очень важную тайну. Я работаю над этим уже не одну сотню лет и теперь, кажется, близок к разгадке. Какое у нас самое существенное ограничение, помнишь?

– Не выходить на солнце…