— А это зачем?

— Мне так хотелось. И у тебя нет повода возмущаться, потому что… — Он поднял обе руки и вытянул, растопырив пальцы. — Видишь… не касаюсь и пальцем.

В его тоне не было ни злости, ни раздражения, ни упрека.

— Ладно, тогда прощаю, — ответила она. — Может быть, станет лучше, если поговорить об этом? О Лючии.

Она ждала, что Джио рассердится и откажется. Или закроется, уйдет, скажет, что его прошлое ее не касается. Но он лишь вздохнул и пожал плечами.

— Что ты хочешь знать?

Терри с трудом проглотила застрявший в горле ком, не зная, что спросить.

— Все, что сочтешь нужным рассказать.

Джио отстранился от нее. Ему было нужно двигаться, ходить по просторной кухне.

— Мы рано познакомились, еще в детстве…

Голос звучал хрипло, надломленно, словно Джио приходилось прикладывать усилия, чтобы говорить. Терри хотелось подойти к нему, обнять, помочь, но интуиция подсказывала, что этого делать не стоит — Джио нужно было самому справиться с прошлым.

Он вдруг перестал ходить из угла в угол, остановился на мгновенье, провел руками по волосам, неотрывно глядя куда-то в пространство, как будто вглядывался в картинки из прошлого, а потом снова размашисто зашагал.

— Цезарь говорит, что мужчины в нашей семье теряют голову, когда влюбляются. Такое случается с нами раз в жизни…

Джио был в другом конце кухни и потому не заметил, как она вздрогнула от последней фразы, как потемнели от боли ее глаза. «Раз в жизни».

— Вот, пожалуйста, пример: мама и Роберто. У них именно так все и случилось. Он влюбился в нее, когда она еще была замужем за отцом. А когда папа умер, Роберто был рядом, поддерживал маму. А Цезарь никогда ни о ком, кроме Мэган, не мечтал. Он ждал ее много лет. Потому что обещал ее отцу.

— Я знаю. Мэган мне рассказывала.

А еще она знала, как сильно Джио любил Лючию. Ее саму точно так же, словно молнией, ударило, когда она впервые увидела Джио в баре гостиницы.

— Еще она говорила, что вы с Лючией пригрозили родным, что сбежите вместе, если они не разрешат вам пожениться.

Уголки губ Джио поползли вверх.

— Да, мы выдвинули ультиматум. Родители считали, что мы слишком молоды, они хотели, чтобы мы расстались и немного пожили друг без друга, прежде чем связать наши жизни навсегда. Но мы-то с ней ни в чем не сомневались.

— И ты решился на такое?

— Мы оба решились. И в конце концов родители согласились на помолвку, при условии, что я не бросаю учебу и сосредоточиваюсь на юридической карьере. Нам было по девятнадцать, когда мы поженились.

— Так рано.

— Да. Но мы просто не могли больше ждать… сумасшедшие, да?

— Может, вы чувствовали… может, вам что-то подсказывало, что у вас впереди не так много времени… Что вам не суждено прожить вместе много лет. Поэтому не хотели упускать ни минуты. — Она поняла, что задела его за живое, и поспешила добавить: — Расскажи мне о ней. Какая она была?

«Неужели ты правда хочешь знать?» — удивился внутренний голос. Но когда Джио начал говорить, девушка поняла, что, против ее ожиданий, воспоминания о женщине, которую он любил и потерял, не обижали ее, не причиняли боли. Наоборот, заинтересовали, рассказали много нового о нем самом.

Она узнала, каким он был в юности, как рос и взрослел. Как много сил положил на то, чтобы стать юристом и зарабатывать для своей молодой семьи, несмотря на то, что клан Карделла был и без того достаточно богат. Узнала, почему он любил, что значили для него честность и верность. Он рассказал ей, как сходил с ума от счастья, когда Лючия забеременела, и как радовался, когда родился Паоло.

Потом Лючии не стало. Так рано. Он не пытался скрывать слез, не стеснялся их, и Терри уважала его за это. Ее сердце сжималось от жалости к Джио и бедняжке Лючии, которым было отведено так мало времени, чтобы насладиться семейным счастьем.

Она не заметила, сколько просидела в ночной тишине, не знала, прошли ли часы, а может, дни или только минуты с тех пор, как они вернулись, она знала лишь одно: к тому моменту, когда Джио закончил свою историю любви, она влюбилась в этого человека. Безнадежно, отчаянно и так сильно, как он когда-то в свою жену.

Но Джио любил другую женщину, и ей никогда не занять ее места в его сердце, не познать ответного чувства.

— Можно тебя спросить кое о чем? — наконец проговорила Терри, когда он замолчал, перестал ходить и остановился, положив руку на стойку в шаге от нее.

Джио выглядел измученным, но взгляд темных глаз был спокойным и ясным. Словно он преодолел шторм, выплыл из водоворота на берег.

— Конечно, — кивнул он.

— Той ночью… — Она не стала уточнять, он и так поймет. Потому что у них была только одна ночь… — Ты сказал, что Лючия умерла за десять дней до дня рождения Паоло. Значит, тогда…