Татьяна, не дожидаясь просьбы Ландовской, поднялась и подошла к терминалу. Наверняка все так, — подумал я. По времени совпадает. Матильда Геворкян вот-вот прибудет. Ну и что? Что это нам дает? Я и так знал после разговора с Экселенцем, что близнецы устремились на Альцину. Наверняка у начальника космопорта есть указание держать «Антиноя» на внешней орбите до получения дальнейших распоряжений. Сейчас Татьяна в этом убедится, только и всего.

— «Антиной», — сказала она, читая с экрана, — вышел из нуль-Т в девять тринадцать по времени Альцины-прим. Выведен на траекторию ожидания. Посадка не разрешена, на борту объявлена тревога-ноль.

— По какой причине? — спросил я, зная заранее, что ответа не будет.

— Здесь не сказано… Что-то произошло, да? — она обращалась к Ландовской, будто та могла знать, что происходило на борту «Антиноя».

Я мог это сказать. Экселенц не хотел рисковать. Капитан «Антиноя» получил распоряжение КОМКОНа и Всемирного Совета (нужна была обязательно совместная санкция, иначе приказ не имел бы юридической силы) арестовать пассажирку Матильду Геворкян и содержать в каюте до получения новых указаний. Все это время звездолет должен находиться на орбите ожидания. Дорогое удовольствие, но Экселенц был в своем праве.

Фарамон заговорил опять, на этот раз — октавой ниже и гораздо более спокойно. Я даже уловил в его речи несколько раз повторенные названия Кусбар и Бресо — наверняка это были местные зодиакальные знаки.

Лицо Ландовской потемнело.

— Он… Влияние двух домов, которые…

— Ванда! — взмолился я. — Пожалейте непрофессионала!

— Все рушится, Максим, — тихо сказала Ландовска. — Гороскопы, только вчера составленные, нуждаются в пересмотре… Слишком много внешних факторов… Независимых… Не включенных в динамику планетных сил… Единственное, что, по словам Фарамона, можно сделать…

Она замолчала.

— Ну? — поторопил я.

— Убить этого вашего Экселенца, — выпалила Ландовска и с вызовом посмотрела мне в глаза.

— Почему? — ошарашенно спросил я.

— Потому что он может совершить нечто… Это стало Фарамону ясно только сейчас, когда знак Бресо в Кусбаре… Простите. Он не видел раньше судьбы этого человека, а сейчас, когда знаки легли… В общем, если его не остановить, то будет плохо.

Остановить Экселенца? В чем? Что он мог сделать, находясь на Земле, такого, чтобы здесь, на Альцине, изменились расположения знаков и аспектов?.. Тьфу ты. Я тоже перешел на этот идиотский язык, будто он что-то означал в реальности.

Остановить Экселенца. Два года назад я уже пробовал его остановить, не понимая, что происходит. Я и сейчас толком не понимал. Догадка — да. Почти уверенность. Единственное, что я мог — сообщить о своей догадке Экселенцу. Собственно, я даже обязан был это сделать. А решать будет он. Все равно он. Хотя именно сейчас ему лучше этого не делать. Вообще не делать ничего. Ждать. Иногда лучше всего — ждать. Чтобы случайности накопились и проявили себя. Да, потом может быть поздно. А сейчас рано. И мгновение, когда еще можно принять решение и не погубить мир, — очень краткое.

Я раздумывал, но это не мешало мне набирать на терминале коды срочной связи.

— Спросите у Фарамона, — сказал я, не оборачиваясь. — Если он включил Рудольфа Сикорски в свою знаковую систему… Сколько времени у нас в запасе прежде, чем знаки опять переменят позицию?

Несколько быстрых слов, я услышал за спиной чьи-то шаги, и голос пророка сказал над моим ухом:

— Нет. Время. Нет. Вижу.

— Что значит — нет? — спросил я сквозь зубы. — Минута? Две? Пять?

— Минута, да. Но нет.

Чтоб тебе…

Экран осветился, но Экселенц предпочел не показывать посторонним свою лысину, не на всех она производила благоприятное впечатление. Он сидел за столом и смотрел куда-то в сторону, демонстрируя свой профиль, и в профиле шефа я углядел нежелание разговаривать. Естественно. Он ждал (если ждал) моего доклада, а не общего собрания следователей с подозреваемыми. Выбирать, впрочем, не приходилось. Ни мне, ни ему.

— Экселенц, — сказал я. — Разрешите познакомить вас с женой Лучано Грапетти Татьяной (я затылком ощутил, что Татьяна подошла и встала за моей спиной рядом с Ландовской), а также с Вандой Ландовской, астрологом.

О Фарамоне я не упомянул, полагая, что в разговор он вмешиваться не станет, да и сидел он сейчас вне поля зрения обзорной камеры.

Экселенц медленно повернул голову и внимательно оглядел обеих женщин.

— Очень приятно, — сказал он десять секунд спустя, хотя лицо его говорило скорее об обратном. — Максим, ты не мог бы выбрать иное время для связи? Я сейчас занят…

Он хотел сказать не «другое время», но «другое место». А занят он был всегда.

— Экселенц, — продолжал я, поняв уже, что разговор, какого я ожидал, скорее всего, не получится, — у меня есть соображения по поводу происходящего. Не буду терять время на изложение, я отослал материал по нуль-И. Сейчас необходимо принять решение…