Эмбрейн, Королева Огня, и Порция, Королева Камней, являющиеся напарницами - и по слухам любовницами - на протяжении веков.

Вне всякого сомнения, это были эти двое. Бледно-желтые волосы Порции были коротко подстрижены, с остыми как шипы черными кончиками, что торчали в разные стороны, бросая вызов гравитации. Непокорная грива Эмбрейн была заплетена в стиле диких Чародеек, некоторые из её толстых кос отливали медью, остальные были черными. На металлическом нагруднике Эмбрейн было выгравировано изображение пламени.

Не отрывая от них взгляда, Кэрроу спросила у Ланте:

– Что они здесь делают?

Кроме всего прочего, эти две королевы могли управлять огнем и камнями как никто другой на всей земле. Говорили, что Эмбрейн обладала силой тысячи демонов огня, и могла сама обращаться в пламя. А еще ходили слухи, что Порция могла свернуть горы, буквально. Они использовали их огромные силы не особо разборчиво, устраивая массовую гибель людей.

– Они здесь только два дня, - ответила Ланте, не похоже, чтоб новые соседки ей нравились больше, чем Кэрроу.

– Мы что-то вроде дополнения к уже заключенным здесь сверхъестественным способностям.

– Да, нас взяли в плен смертные, - сказала Эмбрейн.
– Как унизительно.
– Они захихикали.

Порция добавила:

– Но у нас появилось достаточно времени, чтобы подружиться с маленькой Руби. О чем мы говорили кажется только вчера? Ах, да, о том, что Дом Сучек не может совладать с её силой.

Эмбрейн раскинула руки.

– Руби, давай, садись к тете Эмбрейн на колени. Как ты часто любишь это делать.

Когда пальцы Кэрроу сжали плечо девочки, она сердито посмотрела на неё.

Порция указала на лицо Кэрроу.

– Милый синячок. Он прекрасно подходит к твоей юбке.

Кэрроу послал два убийственных взгляда.

– У меня был тяжелый день. Не стоит со мной шутить.

И встреча с дубинкой Фегли была всего лишь глазурью на испеченным ею торте.

Она предала демона, который не заслуживал этого. То выражение, застывшее в его глазах. Слишком поздно, он не смог противостоять силе их оружия и его схватили.

– Ох, да, Порядок же дважды наколол тебя.
– Сказала Порция.

Эбрейн добавила:

– И вовсе не нужно было быть оракулом, чтобы это предвидеть.

Когда наконец Кэрроу забрала Руби и уложила её спать и Чародейки тоже погрузились в сон, Кэрроу и Ланте сели спиной к стене - так же, как прежде - следя за любым движением в камере.

– Как тут Руби?
– спросила Кэрроу.

– Каждую ночь она просыпается, до сих пор в недоумении, где она и почему мамочки нет рядом. Как только она всё вспоминает, то начинает плакать. Еще она плакала из-за тебя.

Кэрроу выдохнула.

– Я не знаю, как она выдержит всё это и не сломается.

– Мне пришлось пройти через гораздо худшее в этом же возрасте. Я видела обезглавленные тела своих родителей, видела, как моей сестре перерезали горло. И посмотри, мы обе, Сабина и я, прекрасно со всем этим справились.

– Сабина и прекрасно?

Сабина была самой могущественной Чародейкой Лора, внушающей страх. Она была Королевой Иллюзий и могла заставить видеть свою жертву всё, что пожелает, она легко могла проникнуть в мозг человека и сделать его самые страшные кошмары явью. Её сила была просто огромна, тщеславие тоже было соответствующих размеров.

– Мне понадобится минутка или целое тысячелетие, чтобы как-то это состыковать.

Ланте посмотрела на неё.

– Хочешь мне рассказать, что там произошло?

– Всё началось с атаки упырей, - начала Кэрроу, и, продолжив, рассказала практически всё. Зная, что их разговор записывают, она опустила некоторые интимные подробности, но она позволила себе добавить:

– Ланте, он возможно...тот самый.

– Ты то уж точно для него та самая. Я не могла поверить свои глазам, когда увидела, как он смотрит на тебя.

– После нескольких несчастных случаев, он был очень нежен и щедр со мной. Если что-то угрожало мне, он готов был уничтожить это со злобой, которую ты уже успела увидеть.

– Нежный с тобой и злобный с остальными? Звучит так, словно он идеальный мужчина.

– Он им был.

Внутри той пещеры Мальком был мужественным златовласым богом, и грубым и нежным одновременно, её удовольствие было его целью, он старался угодить ей во всем. За пределами Обливиона он был её защитником, готовым пожертвовать собой ради неё.