Первый вариант — сразу переходят на личности, на что я не отвечаю.

Второй вариант — вопрос: «А где же документ?»

На это я недавно нашел очень мощный ответ. Недра государства российского принадлежат народу в соответствии с конституцией. Добываемые ископаемые тоже как бы народу принадлежат и добываются государственной фирмой «Газпром» и всякими нефтяными компаниями, которые тоже достаточно плотно контролируются государством и которые обкладываются достаточно мощным налогом. Но все вырученные деньги исчезают в какой-то швейцарской компании «Ганвор» — там даже вор присутствует в названии этой фирмы. Кто является начальником? Многие догадываются. Я тоже догадываюсь. Документа о том, кто там реальный начальник, у меня нет. И никто точно не знает, кому эта фирма в действительности принадлежит, кто эти миллиарды под себя подгребает.

Так вот, если нет об этом документа, разве из это следует, что у этой фирмы нет владельца? И если нам никогда не откроют документ, значит ли это, что деньги просто куда-то кладутся и бесследно исчезают?

Если нет документа, то стоит мозгами своими поработать и сообразить, кто же все-таки за всем этим стоит.

— Главный аргумент в пользу того, что Сталин готовил нападение на Европу, это, конечно, не приказ о нападении, который, может быть, и не найдут никогда, а доказанный факт подготовки к нападению.

— Мне-то это ясно, мне не нужны особенные документы. Во-первых, они могли быть уничтожены, во-вторых, не все документы кладутся в архив.

— Что осталось неясного в вопросе о предпосылках Второй мировой войны?

— Да, в общем, ничего. Мне все ясно.

— В каком направлении должны двигаться дальнейшие исследования истории Второй мировой войны? Чего не хватает?

— Колоссально не хватает последовательного изложения событий. У нас вместо истории войны обычно описывались разрозненные подвиги. Немцы напали, а на их пути Брестская крепость. Они идут вперед, и тут на них сверху падает капитан Гастелло. Они идут дальше — а тут 28 панфиловцев. Они остановились на ночь, а тут Зоя Космодемьянская поджигает конюшню. И завершается это тем, что Егоров и Кантария забираются с Красным Знаменем на купол Рейхстага.

Война совершенно не описана с точки зрения фактуры. Сколько имелось танков 22 июня, и где они находились?

Какие где стояли дивизии, сколько их было, какого состава?

Это огромная работа, которая пока никем не выполнена. Есть отдельные исследования. Например, совершенно потрясающая книга — Калашников, Феськов, Чмыхало и Голиков, «Красная армия в июне 1941 г.», выпущена в Новосибирске в 2003-м. Я снимаю со своей лысой головы шляпу перед этими исследователями, которые в одном томе смогли расписать командный состав Красной Армии, всю статистику… Наши военные ученые, как правило, на это неспособны. Или не хотят этого делать. Истории в цифрах и фактах нет даже близко. Нет официальных справочников.

Вот, допустим, Северный фронт — кто командующий, кто его зам, кто начальник штаба, какие армии входили в его состав, какой у них был состав, где они находились, сколько у фронта было самолетов, где находились склады боеприпасов?..

Далее, Северо-Западный фронт… И так далее — с севера на юг.

— Это описание состояния армии на определенный момент. Но, как мне представляется, абсолютно непонятная вещь — военное планирование как таковое.

— Тут архивы закрыты полностью. Приходится искать обрывки, окурки, осколки…

— Но ведь конечным результатом всех исследований должна быть реконструкция военного планирования?

— Да, конечно. Первое — как выглядела группировка войск?

Второе — как планировались действия, что замышлялось?

И третье — что из этого получилось? Но официальная история не объясняет нам ничего.

Есть отдельные подвижники — и их уже немало, — которые роют в этом направлении. А лично я хотел бы заниматься другой темой, под условным названием «Сослагательная история».

Нам говорят, что история не имеет сослагательного наклонения. С одной стороны, я согласен. С другой — возражаю. Вот мы садимся с вами играть в шахматы. Я хожу — е2-е4.

Все, история свершилась. Я отдернул руку и уже ничего не могу изменить. Однако кто же мне мешает потом взять и подумать, а были ли какие-то другие варианты? Может, можно было бы ходить иначе и получить иной результат?

Предположим, мы провели полеты авиационного истребительного полка. Кто-то гробанулся, кто-то не туда улетел, кто-то совершил вынужденную посадку… Теперь уже ничего не вернешь. Но кто же нам мешает провести разбор полетов? Собрать господ летчиков и сказать: «Товарищи, вот так и так в следующий раз делать нельзя!»

Прошла мировая война, и кто же нам мешает сделать «разбор полетов»? Мол следующая тема — если времени хватит — звучит так: «Что можно было сделать иначе?»

Допустим, СССР заключил пакт Молотова — Риббентропа. А были ли еще какие-то варианты? Если бы поступили иначе, что тогда произошло бы?

Или: готовимся мы к обороне. А что было бы, если бы мы на Румынию не напали? Ну, отдали эти территории где-то в 20-м году румынам, в 1940-м забрали обратно. Что, еще пять лет не могли подождать? Какого черта нужно было забирать именно тогда, когда Гитлер воюет во Франции? Что нам-то от этого? Еще 20 лет они не могли побыть в румынском плену?