— Вы не дали мне договорить… мисс Дигби. Я хотел сказать, что мы с братьями основали мастерскую по ремонту кузовов в городишке под названием Каунсил-Блафс. Ремонтируем старые машины… придаем, так сказать, помятому кузову новую форму.

Флорин негромко застонала и поглядела на собеседника, раздвинув пальцы.

— Ну вот, меня вежливо поставили на место. Так мне и надо!

— Это я виноват. Я нарочно упомянул про «роскошные формы». Прости.

— Итак, у тебя ремонтная мастерская…

Бен задумчиво склонил голову.

— Ммм, вроде того, да не совсем. Мы не зарабатываем на жизнь кузовными работами, а из любви к искусству восстанавливаем старые машины.

— Вроде «мустанга» десятилетней давности?

— Нет, еще более старые, ретро, одним словом. Сейчас я вожусь с «кадиллаком» начала пятидесятых годов, который использовался как катафалк…

— Разве «Дженерал моторс» уже так давно выпускает подобные машины? — подозрительно перебила Флорин.

— Еще как выпускает. Недаром говорят, что любой американец хоть раз, да прокатится на «кадиллаке».

— А где находят такие сокровища?

— Да где угодно: в старых гаражах или на аукционах… Этот я купил по дешевке у одного старикана в Брокен-Боу, причем в приличном состоянии. А поглядела бы ты на него сейчас: пальчики оближешь, что за машина! Двигатель — V-образный, восьмицилиндровый, объемом четыреста кубических дюймов… — Бен оборвал себя на полуслове и пожал плечами. — Впрочем, тебе это, наверное, неинтересно. Стоит заговорить о машинах, и я делаюсь сам не свой.

Но Флорин только радовалась возможности поболтать с человеком, которого занимают вещи более понятные, чем языки, на которых уже никто не говорит. А как вдохновенно Бен описывал свое ненаглядное сокровище!

— Теперь твоя очередь рассказывать, — взял да и перевел разговор на другую тему Бен. — Что поделывает этот счастливчик, мистер Стоут?

Да, ошибки нет: Бенедикт Норденгрен — прирожденный льстец. Комплименты слетают у него с языка легко и бездумно, словно по привычке. Пропустив мимо ушей бессовестный подхалимаж, Флорин ответила:

— Марк — специалист в области древних языков. Решает проблемы, которые никто другой решить не в силах. Ты бы назвал его волшебником.

— А как насчет тебя?

Девушка не удержалась от шутки — уж больно соблазнительная представилась возможность.

— Я тоже в известном смысле ценитель хороших форм. — Бен ухмыльнулся, и она торопливо пояснила: — Я инструктор по оздоровительной гимнастике в спортивно-оздоровительном центре.

— Вот уж странная парочка — спортсменка и переводчик!

— Ничуть не более странная, чем автомеханик и… Кем там работает твоя подружка?

— Кассиршей в кондитерской.

— А, — снисходительно кивнула девушка, поправляя локон. — Кассирша…

— Кто-то задрал нос или мне показалось?

Осознав справедливость упрека, Флорин принялась сбивчиво оправдываться:

— Ничего подобного. Я просто… ну, поддерживала разговор. В конце концов, она… — И вдруг ей отчаянно захотелось сказать правду. — Да, каюсь, я действительно задрала нос. У меня это от матери: для нее, видишь ли, карьера — смысл жизни. Я иногда копирую ее так называемое «презрение среднего класса к безликой толпе». А когда ловлю себя на этом, то сквозь землю готова провалиться от стыда. Но на самом деле я вовсе не ханжа, как можно заключить по подобным высказываниям. Иногда мне кажется, что мать загипнотизировала меня и я произношу подсказанные ею слова, не вдумываясь в их смысл.

Впервые Бенедикт Норденгрен не улыбнулся и не поддразнил в ответ. На лице его отразилась глубокая задумчивость. Бездонные серые глаза одобрительно сощурились.

— Ты — чудо. — На этот раз комплимент прозвучал искренне.

— Я… — Флорин фыркнула и покачала головой. — Никакое я не чудо. А самая что ни на есть заурядная девица, у которой полным-полно недостатков. Я пока расписалась только в одном, причем очень глупо.

— Глупо? На мой взгляд, это не глупость, это — честность, приправленная долей смирения. Редкий человек оценивает свои поступки столь беспристрастно. А этот твой… Марк Стоут так же честен с собой, как и ты?

Флорин снова встретилась взглядом с собеседником, осознав вдруг, что в приятном обществе Бенедикта Норденгрена ей крайне досадно вспоминать о существовании человека по имени Марк Стоут. И чувство вины заставило ее до небес превознести достоинства жениха — пожалуй, с несколько излишним пылом.

— О да! Марк не только честен, он работает не покладая рук и твердо намерен преуспеть! Рядом с ним мне нечего страшиться будущего!

Бенедикт Норденгрен молча любовался ясноглазой блондинкой, что с первых же минут знакомства произвела на него сильное впечатление. В течение ужина он все больше восхищался соседкой. Прелестная, стройная, умница, чуть застенчива и в то же время смела, верна своему избраннику и честна во всем, что касается ее самой.