Но, с другой стороны, нет худа без добра. Просто на все надо смотреть с двух сторон, уметь видеть не только плохое, но и хорошее. Любой анализ ситуации должен носить комплексный, двусторонний характер, как учили в университете. С этой точки зрения, пожалуй, это будет интересный эксперимент. Ее первая серьезная практика и проверка ее теоретических знаний. Дверь в ее будущее, в том числе к успешной разработке и защите докторской диссертации. Доктор психологических наук — это звучит красиво и выразительно. Ради этого можно потерпеть, даже некоторое время пообщаться с таким любвеобильным и удачливым на этом поприще красавчиком.

Конечно, если верить его «другу». Впрочем, это чувствовалось и без соответствующих характеристик и рекомендаций. А что, если рискнуть и еще раз попробовать пообщаться с летчиком-асом в постели? Закрыть глаза на его прошлое и посмотреть в будущее? Почему-то сегодня утром она проснулась, чувствуя жар внизу живота и липкую влажность между ногами. Потому что видела его опять во сне. И это происходит каждый раз, когда она начинает думать о нем. Просто какое-то сексуальное наваждение, сбой в биологических функциях организма. Явное нарушение биохимических процессов. Или это он обладает парапсихологическими способностями и способен зомбировать ее на расстоянии?

Может быть, тоже постоянно думает о ней. Интересно, а что он чувствует после каждого такого сеанса заочного общения? И в каком виде представляет это общение? Видимо, тоже сексуальная фантазия разыгрывается.

Ну что ж, поживем — увидим. Еще не вечер, и у нас будет много возможностей посоревноваться. Так что я жду вас, капитан Стивен Брайтон, к себе на прием. И посмотрим, кто кем будет командовать. И за кем будет окончательная победа.

Стивен провел почти весь день на командном пункте, отслеживая действия в воздухе своих питомцев и курсантов из других групп. Отрабатывалась техника выполнения отдельных сложных элементов высшего пилотажа. Близилось время выпуска очередной партии специалистов в области современного воздушного боя, и интенсивность учебного процесса резко возросла.

После последней аварии в его учебной группе такая работа вызывала у него повышенное нервное напряжение. Порой он чувствовал себя так, как будто сам сидел за штурвалом самолета, испытывая страшные перегрузки при очередном лихом развороте или уходя в пике. Да, пожалуй, если так будет и дальше продолжаться, то придется сменить характер работы. Летчик-инструктор, как и врач, не имеет право на излишнюю чувствительность. Он не может чрезмерно переживать вместе со своим обучаемым и пациентом, иначе утратит контроль над собой. Просто психика не выдержит, и он не сможет эффективно и рационально действовать. Сострадание и милосердие должны присутствовать, конечно, но в разумной, опосредованной форме и при контролируемом дозировании. Нужна внешняя беспристрастность, хладнокровие и высокий уровень профессионализма, чему мешают излишние эмоции.

Перейти на работу в обычное летное подразделение тоже не выход. Все равно будут подчиненные, и все равно он будет за них переживать. Более оптимальным является демобилизация и переход на работу в крупную авиационную компанию, занимающуюся разработкой и производством боевых самолетов. В качестве летчика-испытателя, естественно. Отвечаешь в этом случае только за себя, ну и за безмозглую машину, конечно. С его послужным списком это вполне реально. Возьмут с руками и ногами. Да и связи в этой области уже есть.

В этот момент раздумий прозвучала команда и все присутствующие, за исключением дежурного оператора у радара, обернулись. Появился командир базы, заслушавший доклад руководителя полетов и общие замечания по полетам со стороны инструкторов. Пока все шло гладко, и удовлетворенный этим полковник уже собрался удалиться. Однако затем вдруг передумал и обратился к Стивену:

— Капитан Брайтон, я могу вас отвлечь ненадолго от полетов? Пойдемте на свежий воздух, проводите немного старика.

Они спустились по лестнице вниз, к подножию башни управления полетами, и отошли в сторону.

— Ну что ж, сынок, расскажи, как дела идут, — начал издалека старый воздушный волк.

— В целом нормально, если не считать последнего происшествия.

— А по внешнему виду не скажешь. Может быть, все же поделишься тем, что тебя мучает. Я же это вижу. И могу предположить, о чем ты думаешь. У меня у самого были такие периоды, когда хотелось бросить все к черту. В том числе и после гибели твоего отца. Извини, что напомнил об этом.

— Да нет, ничего. Я тоже понимаю вашу озабоченность. Если откровенно, то, действительно, появились определенные сомнения в целесообразности продолжения такой работы. Я устал от работы с людьми, от переживаний за их жизнь и судьбу. Мне нужно что-то более нейтральное, хотя бы на какое-то время.

— Но ты же пилот. Ты родился летчиком. Я могу тебя перевести на административную должность в штаб базы. Но ты же сам не захочешь. Сам там долго не выдержишь.

— Да, боюсь, что это не решение проблемы. У меня в голове бродят другие идеи. Например, стать летчиком-испытателем где-то на фирме.