Минуту спустя, когда Сузи вошла в контору, смятый клочок догорал в пепельнице.

– Праздничная иллюминация? – поинтересовалась она вместо приветствия.

Шано улыбнулась и сделала подруге ручкой.

– Ага, по случаю моего возвращения. Ты проходи, я сейчас.

Шано дождалась, пока листок полностью превратится в пепел, торцом карандаша растолкла его в серую пыль и унесла пепельницу в кухонный закуток.

Сузи переглянулась с господином Мюллером, подозревая, что в действиях подруги кроется какой-то скрытый смысл, но тот сделал непонимающее лицо и лишь развел руками.

– Коньяку? – спросил он, поднимаясь и протягивая руку к бутылке. – В медицинских целях… – Сузи рассеянно кивнула. – Шано, прихвати там еще стаканчик!

Шано появилась в дверях со стаканом в руках, но с глазами, полными слез.

– У меня сейчас начнется истерика, – безвольно заявила она.

Господин Мюллер закатил глаза, отобрал у нее стакан и, поручив заботам подруги, направился к столу наполнять посуду.

– Ты, Сузи, не обращай на нее внимания, – приговаривал он, разливая по стаканам остатки коньяка. – Это она так, притворяется. Какая истерика? Истерика – изобретение человеческое, а что, скажите на милость, в ней человеческого? Йонти в чистом виде.

– Йонти? – встрепенулась Шано, мигом забыв о слезах. Она резко вывернулась из рук Сузи. – Что ты ему такого наговорила?

Сузи растерялась лишь на миг.

– Да ничего, – пожав плечами ответила она. – Просто я рассказала Карелу легенду.

– Карелу? – повторила Шано. Она отступила на шаг и, переводя взгляд с господина Мюллера на Сузи и обратно, зло, сквозь зубы прошипела: – Нет, я когда-нибудь возьму в стрелковом пистолет и вас пристрелю. Обоих. – Шано всплеснула руками и, обращаясь к невидимому остальным собеседнику, посетовала: – Нет, что за люди! Отлучиться на несколько дней нельзя, сразу – интриги, заговоры. Уже на «ты», йонти уже какие-то… Даже в истерику спокойно впасть не дадут! А может, вы уже помолвлены? – Шано упёрла руки в боки. – Ну-ка рассказывайте!

– Ты успокойся, успокойся. Или вот лучше сначала выпей, – с чувством произнес господин Мюллер, протягивая ей стакан. – В медицинских целях.

«Сняв дорогой одноместный номер в гостинице «Россия» и купив там же в вестибюле газету «Реклама-Шанс», герой-любовник принял душ, выпил чашечку кофе и, удобно развалясь на широкой кровати, стал внимательно просматривать страницы, целиком отданные под частные объявления граждан, мечтающих завести новые знакомства.

Богатый «производственный» опыт подсказывал ему, какие именно женские имена могут сулить наибольший успех. Например, Вали, Ирины или Катерины могли не иметь не только дорогих вещей, но и собственного жилья. Тогда как, поставив на Жанну, Стеллу или Альбину, можно было сорвать изрядный куш. Несмотря на кажущуюся сложность подобного социологического прогноза, его житейская природа необычайно проста. Простые люди предпочитают давать своим детям простые имена. Тогда как люди образованные и обеспеченные, считая себя по большей части натурами незаурядными, хотят, чтобы их любимые чада хоть в чем-то, но отличались бы от всех прочих детей».

Сергей свернул газету и закрыл КПК. Похождения ушлого альфонса-афериста былых времен не увлекали, лишь вызывали вялый интерес. Оказывается, в XXI веке было так мало зон покрытия, что свежую газету можно было скачать только в вестибюле гостиницы. Занятно, но не слишком. Или это «правило имен». Да он хоть сейчас может назвать десяток исключений. Взять хотя бы его семью. Все суммы и недвижимость, о которых стоит говорить, оформлены на его скучные имя и фамилию – Сергей Смирнов, прошу любить и жаловать. А вот красавица Мелани Джевецкая-Смирнова у нас бесприданница и обязана своим вычурным именем неуемной любви тещи к какому-то заплесневелому роману.

Нет, пора отписываться – «Пятниццо» совсем распоясалась. Желтая газета не должна быть скучной – скуки нам хватает и по будням.

А все-таки, отдадим должное тещеньке, имя приятное. «Мелани», – произнес он одними губами, и на него тут же пахнуло ароматом кофе с корицей, а ладони почувствовали прикосновение коричневого бархата платья, скрывавшего (но не слишком) теплые нежные груди. «Мелани», – сгрести в охапку, потеребить большими пальцами соски, заглянуть в затуманившиеся глаза…

Сергей тряхнул головой. «Мэ-э-э-э… лани! – передразнил он сам себя. – За дорогой следи, баран, а то со столбом будешь целоваться». Впрочем, кажется, уже приехали. Он зарулил на пригородную стоянку автообмена, вылез из городского «жучка», захлопнул дверцу и прошелся по площадке, выбирая машину для дальнейшей поездки. Хотелось чего-то простого и строгого в темных тонах, но, как назло, все внедорожники на стоянке сегодня были словно с ежегодного субфестиваля – красные, оранжевые в зеленую крапинку, розовые с золотыми солнышками. Наконец он выбрал серебристый джип как наименьшее зло. И пока работник-синтет заправлял машину, Сергей посасывал электрическую сигарету. В это время к стоянке подкатил еще один семейный автомобиль, оттуда выскочила растрепанная мать, высыпали трое детей, потом степенно вышло на длинных паучьих ногах детское кресло с упакованным в него младенцем. Пока семейство загружалось в тот самый розовый с солнышками внедорожник, синтет отключил кабель от машины Сергея и метнулся ко второму внедорожнику, едва не поскользнулся, но удержал равновесие, и в этот момент Сергей ясно увидел, что никакой он не синтет, а обыкновенный человек: просто низкого роста, со смуглой кожей и монголоидным разрезом глаз. Это куртка с логотипом ген-симс ввела в заблуждение. Обыкновенная, кстати, куртка, не форменная. В любом супермаркете такую не купишь, но в спецмагазинах, где продаются «фантики для субов», – запросто.

Сергей выжал сцепление и вырулил со стоянки, фыркая, как тюлень. «Ай, молодца, автообменщики!» – и живую рекламу себе соорудили – нам, мол, для наших клиентов даже синтета купить не жалко, и денег не потратили, и не подкопаешься. Никто не запретит низкорослому смуглокожему монголоиду носить куртку из субмагазина с логотипом «ген-симс»? Даже принадлежать к субкультуре псевдосинтетов никто не запретит. (Какой он, кстати, национальности, интересно? Не похоже, что он специально менял внешность – такое простому заправщику не по карману.) А то, что куртка в сочетании с ростом и внешностью у любого обывателя намертво ассоциируется с синтетом – так это автообменщики не виноваты. Тем более, настоящий синтет может выглядеть вообще как угодно и даже, как правило, не похож на человека. Но для общественного сознания «казаться» всегда было важнее, чем «быть». А «казаться» – это значит «совпадать с ментальным образом», но отнюдь не с реальностью. Как там было сказано в законах Мэрфи: «Не важно, если что-то не получается, – возможно, это неплохо смотрится со стороны». Хм, а мысль-то не праздная. И, пожалуй, имеет самое непосредственное отношение к «Микромату».