– Где тут душ? Я хочу помыться!

Ночью Ли вывел ее из корабля, миновав паспортный и таможенный контроль, и проводил в примыкавший к докам грязный переулок:

– Все? Я свободен?

Она молча кивнула, набрала на браслете код отмены и развернулась, чтобы уйти, но Ли вдруг замешкался, а потом вытащил из кармана тощую пачку купюр:

– Возьми. У тебя же денег нет. Это талеты, они здесь в ходу. Хоть сапоги себе купишь.

– Мне хватит одной. – Сафра вытащила из пачки одну купюру, скупо улыбнулась и с видимым усилием выговорила: – Спасибо!

– И тебе тоже. Больше всего я боялся, что меня пошлют кого-нибудь убить. – Ли передернуло. – И еще, Сафра, – тебя ведь так зовут? – никогда не приходи в гости к тем, чью жизнь ты активируешь. Тебя могут убить прежде, чем ты успеешь набрать код.

– Не успеют, – сказала Сафра. – Но я учту.

На Навахо оказалась атмосфера и сила тяжести, наиболее близкая к земной, – а значит, не было удушающего притяжения Арианы, ее плотного пыльного воздуха, которым гуманоиды земного происхождения еле могли дышать. Сафра первый раз в жизни ощутила, что ей хочется улыбнуться.

Она быстро нашла контору – Наблюдатели старались располагать их неподалеку от доков и шлюзов, поскольку космолетчики считались одними из самых азартных игроков.

Эта контора была обставлена с намеком на шик. Крупье был уже немолод, лысоват и напоминал доброго дядюшку из затертых видов, которые она смотрела в детстве, когда мама еще не заболела. Увидев браслет на руке Сафры, крупье приподнялся в своем кресле:

– Вы хотите сделать ставку… госпожа? – Его голос растекался и обволакивал, точно тягучая темная смола, нагретая летними солнцами. Сафре сразу сделалось неловко и за свой гортанный акцент, и за обломанные ногти.

– Да, – она крепче сцепила челюсти и вздернула подбородок. Однако крупье и глазом не моргнул. Приложил ее ладонь к сканеру, уважительно присвистнул:

– У вас на счету восемь жизней! Что будете ставить?

– Девять жизней. Восемь чужих и свою, – сказала Сафра.

– Девять жизней. Отлично! На что ставим?

– Красное. Чет. Бесконечность.

Крупье промолчал. Проворно запустил рулетку. Сафра смотрела, не отрываясь.

– Вы выиграли! Выиграли! – пальцы крупье дрогнули. – Какая удивительная удача! Первый раз такое вижу!

– Я рада, – честно сказала Сафра. – Сколько я выиграла?

– Сейчас посмотрим… Каждая жизнь по текущему курсу – один к пятнадцати. Это значит – сто тридцать пять жизней! С таким капиталом игроки обычно обменивают его и выходят на покой: дважды такая удача может и не улыбнуться!

– Я не выйду из Игры.

– Ро Карпински? – она улыбнулась испуганному мальчишке со светлыми вихрами. – Живешь один? Отлично! Я погощу у тебя неделю. Будешь меня кормить и снабжать информацией. Через неделю я выиграю и уеду. И ты – свободен!

Мальчишка просиял.

– Проходи! Есть хочешь? У меня холодильник набит битком. Только я совсем не умею готовить, так что лезь и выбирай что понравится. – Какое-то время он молча наблюдал, как Сафра, оставляя на кафельном полу грязные следы босых ног, бродит по кухне и уплетает все, до чего может дотянуться.

– Как работает контора? – спросила Сафра с набитым ртом.

– Каждый день. Каждую неделю – дополнительная попытка для новичков, – сообщил ей Ро. – Я играл только один раз, три недели назад. Мне исполнилось шестнадцать, мы с друзьями напились, поспорили… А наутро было слишком стыдно отказаться от своих слов… И… я проиграл.

– Родители у тебя есть?

– Есть. Работают на орбите. Приедут через месяц. Так что пока твое желание для меня ничего не будет стоить. Хочешь – можешь пожить еще, мне все равно одному скучно. И ешь ты что-то совсем немного.

– Я подумаю.

– Это ты, арианка? Снова? – удивился крупье, увидев Сафру на следующий день. – Хочешь еще поставить?

– Можно я пока просто тут постою?

– Правилами это не возбраняется. Стой сколько хочешь. Но не думай, что в Игре есть какая-то система. Многие так думают поначалу. Но здесь не работает ничего, кроме чистой случайности. Шла бы ты домой. Сто тридцать пять жизней – это очень много.

– Я постою.

С тех пор в течение недели она приходила каждый день. Перевернутая восьмерка бесконечности не выпадала ни разу. Посетители появлялись редко. Чаще всего крупье скучал, по-старомодному читая газету. Сафра сидела в углу в видавшем виды кресле – молча, уставившись в одну точку. За это время проиграли четверо, выиграл один – здоровенный бугай с поросячьими глазками, после выигрыша махом осушивший из горла бутылку чего-то ядовитосинего.

Через неделю, ближе к вечеру, Сафра зашевелилась в своем углу.