И в журналистах тоже. Франсуа Фийон с нежностью вспоминал о том искреннем ощущении близости, которое Карла создает, общаясь с репортерами. Этот тезка премьер-министра — на самом деле молодой главный редактор газеты «Макадам», которую бездомные продают в метро. «Один из наших добровольных корреспондентов, который хорошо знаком с Карлой Саркози — он делает репортажи из Елисейского дворца для журнала „Ле Пуан“, — предложил посодействовать, чтобы я смог с ней встретиться, — рассказывал журналист. — Она согласилась довольно быстро, и мы отправились к ней домой. Один из ее работников открыл нам дверь и проводил в гостиную, где нас ждала Карла Бруни-Саркози. Она хотела узнать все про „Макадам“. Когда во время разговора у нее зазвонил телефон, она не стала брать трубку, что было весьма любезно с ее стороны. Мадам Саркози рассказала нам об одном знакомом бездомном, и все интервью прошло в этом ключе».

Так в декабре 2009 года первая леди появилась на обложке «Макадам». Радуясь такому удачному издательскому ходу, Франсуа Фийон велел напечатать 20 000 экземпляров газеты. Увы, раскупили только 10 000 — обычный тираж.

Искренняя, непосредственная, заинтересованная: этот образ певица продолжала оттачивать и перебравшись в Елисейский дворец. На первых порах в этом ей помогал Пьер Шарон, советник Николя Саркози по вопросам информационной политики.

Зная о скандальной репутации и вольных высказываниях бывшей модели, Шарон постоянно контролировал ее, не давая допустить оплошность. Он отклонял запросы об интервью от тех изданий, в которых Карла Бруни обычно не появлялась, и сопровождал ее во время первых встреч с политическими журналистами.

Словом, первый этап создания образа первой леди — тихой, тактичной дамы из хорошей семьи — это полностью заслуга Шарона. Именно ему мы обязаны заголовком «Скромная» на первой полосе «Фигаро Мадам» от 28 марта 2008 года. «Эту идею мы разработали вместе с Алексисом Брезе, главным редактором журнала, — рассказывал Пьер Шарон. [114] — Карла предупредила меня: „Может быть, ты в курсе, но обо мне, о моем прошлом наверняка станут говорить всякое, найдут старые снимки“. Поэтому нужно было помочь ей изменить общественное мнение, создать для нее новый образ. Например, скромной молодой дамы…»

Искусство президентского общения давалось Карле не без труда. Порой она принимала некоторые публикации слишком близко к сердцу и, не сдержавшись, реагировала очень бурно. Фотограф Паскаль Ростен, [115] сопровождавший Карлу во время официальной поездки в Нью-Йорк в сентябре 2008 года, вспомнил, как она побледнела от ярости, читая статью в «Либерасьон». В репортаже говорилось, что в перерыве между визитами в ООН первая леди бегала по магазинам (на самом деле она только купила сыну игрушку). «Карла позвонила журналисту и обвинила в том, что в этой возмутительной статье он выставил ее на посмешище». И никто бы ничего об этом не узнал, если бы чуть позже, на пресс-конференции, Николя Саркози не прожигал взглядом этого репортера.

С тех пор первая леди научилась держать себя в руках. Правда, она по-прежнему может бросить трубку, выражая недовольство нескромными вопросами журналиста — например из газеты «Паризьен», — но теперь она ведет себя более дипломатично. Коломба Прингль, [116] главный редактор еженедельника «Пуан де Вю», со смехом вспоминает об ее уловках. Эта элегантная брюнетка с задорной улыбкой, бывший спецкор «Экспресс» и главный редактор «Вог», знает Бруни еще с тех пор, когда та покоряла подиумы. Выйдя замуж за президента, Карла стала часто позванивать ей: «Поначалу мы просто болтали, но однажды она стала укорять меня за то, как ее освещали в нашем журнале, продолжая при этом щебетать тем же очаровательным голоском: „Дорогая Коломба, мне очень нравится раздел „Культура“, по-моему, он самый интересный в вашем журнале“». Намек был недвусмысленным. «Карла любит прибегать к аллюзиям, — пояснила Коломба Прингль. — Таким образом она давала понять, что мы должны были довольствоваться рассуждениями о дворцах и королевах. Ей не нравились мои редакционные статьи — она считала их чересчур критическими — и еще некоторые публикации, например та, где ее сравнивали с Марией Антуанеттой».

Железная воля Карлы Бруни скрывается под нежным бархатом ее голоса. Первая леди предпочитает избегать жестких разговоров. А если такая необходимость все же возникает, она поручает это приближенным. Например, советнику Грегуару Вердо, одному из руководителей фонда Карлы Бруни-Саркози. Именно от него Коломба Прингль узнала о том, что первая леди пришла в ярость, когда «Пуан де Вю» рассказал о новой жизни бывшего министра юстиции Рашиды Дати и ее благотворительном фонде «C’est `a vous». [117] «Да как ваша газетенка посмела сравнить фонды Дати и Бруни-Саркози! — возмущался Вердо. — Это непозволительно! У них нет ничего общего». Оскорбленная первая леди так и не смогла стерпеть обиду.

Ей стало еще труднее с тех пор, как в 2009 году ее покинул деятельный Пьер Шарон, который уже продумал второй этап создания нового образа Карлы. По его замыслу теперь она должна была стать супругой президента, которая сознавала, что ей повезло в жизни, и потому решила помочь многим другим людям, обделенным судьбой. Увы! Мадам Бруни-Саркози разуверилась в прозорливом Шароне. Теперь за ее имиджем следит Вероника Рампаццо — руководитель отдела в парижском модельном агентстве «Marilyn» и бывший «букер» [118] Карлы, которая знакома с первой леди уже двадцать пять лет. Когда супруга президента решила избавиться от советников из Елисейского дворца и лично занялась отбором персонала, она сразу предложила своей давней подруге должность советника. Так Вероника Рампаццо стала кем-то вроде управляющей: она занимается связями с прессой и с общественностью, составляет расписание президента и просматривает запросы от журналистов. Невозможно подступиться к первой леди без ее разрешения.

С ее помощью Карла надеется все удержать под контролем. И, возможно, избежать таких эпизодов, как тот случай в Африке, о котором в феврале 2009 года американская журналистка Элани Скьолино рассказала в газете «Нью-Йорк таймс». Первая леди лично предложила корреспондентке сопровождать ее во время официального визита в Буркина-Фасо по делам фонда. А Скьолино, не привыкшая к самоцензуре, принятой в некоторых французских СМИ, во всех подробностях рассказала об этой поездке и процитировала пару самых безобидных реплик первой леди. «Ой! Я же в джинсах! — воскликнула Бруни, едва ее самолет приземлился в стране, страдающей от нищеты. — Хорошо хоть это не бросается в глаза […]» Или еще: «Актер Дэниел Крейг — красавец, но Шон Коннери всегда будет самым сексуальным Джеймсом Бондом». Подобные реплики, несколько неуместные в промежутках между посещениями деревенских больниц, не позволяли воспринимать их автора всерьез. Конечно, эта статья мало упоминалась во французской прессе, но она окончательно убедила Карлу в том, что нужно любой ценой обезопасить себя от подобных неожиданностей.