На следующее утро я приехал в больницу с Борисом, который с моих слов тоже поначалу не беспокоился, думая, что у Саши пищевое отравление или желудочный грипп. За сутки его состояние явно ухудшилось. Стали выпадать волосы — он продемонстрировал нам это, вытянув из головы прядь, которая так и осталась в пальцах. Его мучили страшные боли из-за воспаления желудочно-кишечного тракта — от рта до прямой кишки, будто “все внутренности обожгли кипятком”. Во рту начала отслаиваться слизистая оболочка, и он еле ворочал языком. Доктора назначили обезболивающие препараты, но до сих пор не могли сказать, что же с ним происходит.

К вечеру я разыскал координаты профессора Джона Генри, знаменитого токсиколога из госпиталя Св. Марии, который прославился еще и тем, что в 2004 году поставил диагноз Виктору Ющенко, увидев на экране телевизора его обезображенное лицо. Он первым сказал, что Ющенко отравлен диоксином, и действительно, через некоторое время лабораторные анализы это подтвердили.

По телефону я описал профессору Генри Сашины симптомы.

— Выпадение волос характерно для отравления таллием, — сказал он. — Но нарушение функции костного мозга выглядит странно. А как насчет мышечной активности?

Я не знал, что ответить, но в тот вечер изучил все, что было известно о таллии в Интернете.

Выяснилось, что таллий, тяжелый металл, который веками использовался в качестве крысиного яда, в Великобритании к обращению давно запрещен, но его можно купить в любой хозяйственной лавке на Ближнем Востоке. Действие таллия состоит в том, что он медленно сдирает наружную оболочку с поверхности нервных клеток, и поэтому у тех, кто пережил таллиевое отравление, наблюдаются долгосрочные неврологические расстройства. В 70-е годы газеты облетела история о том, как некая медсестра в Катаре, прочитав роман Агаты Кристи “Бледная лошадь”, поставила диагноз отравления таллием пациенту, причину болезни которого врачи не могли установить. В новейшей политической истории с таллием были связаны две конспирологические теории. Первая приписывает этому яду смерть палестинского лидера Ясира Арафата, что было якобы делом рук израильских агентов. Согласно второй, ЦРУ планировало подсыпать таллий в обувь Фиделю Кастро, чтобы у него выпала борода. И это неизбежно должно было привести к политическому кризису на Кубе.

Этих историй плюс разрешения профессора Генри на него ссылаться оказалось достаточно, чтобы заинтересовать первого журналиста — корреспондента “Санди Таймс” Дэвида Леппарда, который обещал на следующий день приехать в больницу. Леппард уже давно наблюдал за нашей компанией и знал, что от “этих русских” можно ожидать самого невероятного. Я клялся и божился, что дело серьезное, что к сдаче воскресного номера будут результаты токсикологии и у него на руках окажется эксклюзив.

— Я поеду только потому что знаю, что ты врать не станешь, но имей в виду: без подтверждения полиции материал опубликован не будет, — сказал Леппард.

Леппард взял у Саши его последнее интервью вечером в четверг 16 ноября в палате Барнет-госпиталя.

Москва 15 ноября. Выступая в государственной думе, генеральный прокурор Юрий Чайка объявил, что подписана договоренность о сотрудничестве с Королевской прокуратурой Великобритании. От также сообщил, что следствие по делу об убийстве Анны Политковской активно рассматривает “зарубежную версию”, согласно которой заказчики скрываются в Лондоне.

УТРОМ 16 НОЯБРЯ мы собрались на стратегическое совещание у пиар-советника Березовского лорда Тима Белла. К тому моменту у нас не оставалось сомнений, что Саша отравлен. Мы, конечно, не знали почему, но не сомневались в том, ктоза этим стоит. Я напомнил историю о том, как в 2002 году Борис Немцов отказался от своей подписи в защиту Закаева после того, как его разговор с Лондоном был прослушан и оперативно передан в президентскую администрацию. Эта старая история с Немцовым, засвидетельствовашая, насколько все мы в Лондоне находимся “под колпаком” у Путина, в последние два дня не выходила у меня из головы. Подобная спецоперация не могла состояться без высочайшей санкции. Необходимо продвинуть эту мысль в прессу. Саша об этом тоже просит.

Тим Белл был категорически против.

— Борис, — сказал он мрачно, — ты создал себе образ главного врага Путина: политического, личного, идеологического. Разумные люди в этой стране считают, что в целом ты выступаешь на стороне добра, хотя, может быть, и ставят под сомнение твои мотивы. Что же касается широкой публики, то ей на все это наплевать, потому что речь идет о политических дрязгах в другой стране, а здесь своих хватает. Но сейчас совершенно иная ситуация. На британской территории совершено преступление, попытка убийства. Эта история дойдет до огромного числа людей, которые реагировать будут не задумываясь — инстинктивно. Проблема в том, что большинство не захочетповерить, что это Путин. Люди инстинктивно отмахиваются от утверждений, что президенты заказывают убийства. Чем больше тому доказательств, тем меньше они хотят признать очевидное. Ты пойдешь наперекор человеческому инстинкту, а ведь ты — это анти-Путин. И если люди не поверят, что это Путин, то они решат, что это ты. Может, в этом и состоит замысел отравления: спровоцировать тебя на шумную, неадекватную реакцию? Чтобы у сильных мира сего в этом городе лопнуло в отношении тебя терпение? Мой долг тебя предупредить: будь осторожен.

Я слушал лорда Белла и вспоминал рассказ Сергея Доренко о том, как мучителен был для него разговор с Путиным “по понятиям” под сенью двуглавого орла. Лорд Белл прав, мысль о том, что власть, которая должна охранять людей от преступников, сама преступна, настолько противоречит основам мироощущения, что каждый, кто такую мысль высказывает, в любой культуре будет выглядеть радикалом, диссидентом, экстремистом. Может, все-таки последовать совету многоопытного пиарщика и не лезть в эту расставленную для нас ловушку? Допустим, Саша действительно отравлен Конторой, но доказать-то это мы никогда не сможем! Ведь они профессионалы и не оставляют следов. Как же мы будем выглядеть — кучка маргиналов, обвиняющая в отравлении главу дружественного государства, который пьет чай с самой Королевой?

Но как же Саша, несчастный Саша, которому так больно и, должно быть, очень страшно? Которого согревает мысль, что он герой. На этот счет у него нет сомнений и он не просчитывает последствий. Как же мы можем промолчать, если знаем, кто с ним такое сотворил?

— Ну, что будем делать? — спросил Борис, когда мы отъезжали от офиса Белла. — В том, что говорит Тим, есть разумное зерно. Чем громче будем кукарекать, тем быстрее попадем в суп.

— Знаешь, что говорил Сахаров в подобных ситуациях? Делай, что должен, и будь что будет.