— Ну хорошо: я хочу их изучать, я хочу о них писать. Да, черт возьми, все верно! Это уникальная возможность, которая, судя по всему, уже больше никогда не повторится. Вы довольны?

— Еще бы, — Крис издал смешок. — Вот теперь я вам их покажу. — И он завел мотор.

— Но у меня есть еще один вопрос: можете ли вы распоряжаться этими ценностями на законных основаниях?

— Я заключил договор купли-продажи. — Крису было ясно, к чему она клонит. Если что не так, она уйдет в сторону и будет разыгрывать невинного ягненка.

— И на ваших руках нет крови?

Крис звучно расхохотался:

— Да вы только что присутствовали при этом… Вы что, уже забыли? А я всего лишь защищался. Но раз уж речь зашла об этом — то как насчет вас?

— Да вы с ума сошли?

— Как насчет вашего жеста доброй воли? — спросил он.

Она немного поколебалась.

— Наше Общество не так богато, как нам хотелось бы. Поэтому Брандау — после того как Форстер сделал свое предложение — разыскал одного мецената, и тот дает деньги. Древности станут его собственностью, но в виде долгосрочной аренды отойдут музею.

— Хорошо, что у вас снова есть меценат. Второй Саймон?

— Вы не представляете, как это делается в наше время. Нас поддерживают частные лица и предприятия, но этого никогда не бывает достаточно. Вы хоть знаете, во что обходится культура?

— Теперь я понимаю, откуда у вас так быстро нашлись наличные. А то меня мучили подозрения. И кто же он?

— Один издатель. Человек, приближенный к церкви.

— А, тогда Брандау — его шпион. Теперь я понимаю, — Крис довольно ухмыльнулся.

— У этого человека особый интерес к находкам в Передней Азии. Он поддерживает нас, Лувр и Британский музей. Он как безумный гоняется за всеми новыми археологическими находками и за результатами исследований.

— А там все еще копают?

— Еще как. Сейчас это очень опасно, но по нашему заданию копали целые десятилетия — с перерывами.

— А почему этот человек так гоняется за находками?

— Он очень верующий. Издает церковную литературу и является, насколько мне известно, членом одного церковного ордена.

— Может, он и стоял за нападением?

— Ну и мысли у вас. — Рамона Зельнер покачала головой: — Как может человек давать деньги и тут же нападать на нас?

Крис выехал с парковки. Они пережидали здесь больше часа.

— Сейчас я покажу вам все таблички. Едем в Вильмерсдорф.

Улица неожиданно оказалась очень оживленной, люди наслаждались теплым вечером и заполнили пивные и кафе.

— О, какая тут бурная жизнь.

— Ораниенбургская улица. Впереди на перекрестке поезжайте сначала направо, потом опять налево.

— И куда мы приедем?

— К новому Вавилону этого города.

Он следовал ее маршрутным указаниям.

— А вы точно изучили фрагменты текста?

— Разумеется, — Рамона Зельнер с недоумением уставилась на Криса.

— Тогда расскажите мне что-нибудь и про кости. Что говорил про них Форстер? Что о них сказано в текстах?

Профессорша весело рассмеялась:

— Кости? Про кости я не знаю ничего. Впервые о них слышу.

— Может, в переводе что-нибудь написано про кости?

Она долго размышляла.

— Верно… Навуходоносор упоминает на своих табличках — если содержание копии верно, — что он завоевал Киш и перевез в Вавилон святыни из большого храма Нинурты в Кише. Якобы он снова объединил государство и взял с собой кости пастуха из храма Нинурты.

— Кто такой Нинурта?

Крис вздрогнул и дико засигналил, когда на узком — из-за ремонта — участке Шоссештрассе его стремительно обогнала машина. Рамона Зельнер подождала с ответом, пока он не перестал ругаться.

— Нинурта был городским богом в Кише, так же, как Мардук был городским богом в Вавилоне. Тогдашний мир богов был многообразен и велик. На все был свой отдельный бог. С другой стороны, один бог объединял в себе многое. Нинурта в пантеоне шумерской истории — бог города, бог войны, бог плодородия, бог растительности, сын бога ветра, сын Энлиля, советник богов. Другие источники свидетельствуют, что в нем растворился Забаба, городской бог Киша. Нинурта после Потопа привел царство в Киш. Так написано на одной из табличек.