— Еще бы! Они ведь недавно были моими подчиненными!

— И ты помнишь их имена?

— Все до единого.

— Очень хорошо. Сейчас у меня при себе есть сотня человек. Я отберу двадцать из них, по двое на каждого часового.

Шварц подозвал к себе двадцать солдат, которые показались ему наиболее подходящими для выполнения предстоящего задания, и стал вполголоса их инструктировать:

— Сейчас мы с обнаши пойдем вперед, а вы двинетесь за нами, захватив с собой веревки и шнуры, чтобы связать десять человек. Когда мы приблизимся к первому часовому, вы ляжете на землю, чтобы он вас не заметил, а онбаши подойдет к нему поближе и окликнет его по имени. Когда этот человек увидит перед собой унтер-офицера, которого все здесь считают погибшим, он, должно быть, чрезвычайно удивится и забудет об осторожности. Пока онбаши будет отвлекать его разговором, я подкрадусь к нему сзади и так крепко схвачу его за горло, что он не сможет издать ни единого звука. Тогда один из вас должен быстро подняться с земли, подойти к нам и крепко-накрепко связать парня. Вот и все, что от вас требуется.

— Но что я ему скажу? — растерянно спросил капрал.

— Все, что тебе в голову взбредет. Долго говорить тебе вообще не придется, так что попасть в затруднительное положение ты, скорее всего, не успеешь. Я постараюсь сделать так, чтобы первая же фраза застряла у него в глотке, а ты, если тебе это будет приятно, можешь вообразить себе, что он лишился дара речи, пораженный твоим неожиданным появлением. Главная твоя задача — увести его как можно дальше от костра и встать таким образом, чтобы он вынужден был повернуться ко мне спиной. Понял?

— Да, эфенди. Обещаю тебе, что я так хорошо справлюсь со своим поручением, что ты останешься мной доволен.

— Это в твоих интересах, потому что, если ты допустишь хоть малейшую ошибку, я попросту пристрелю тебя из этого вот револьвера, который, как ты, наверное, заметил, я постоянно ношу при себе.

— Он тебе не понадобится, вот увидишь! Но что мы будем делать дальше?

— Двое из вас будут оставаться около каждого связанного часового. Один сядет на его место около костра, другой отползет со своим пленником в сторону и будет стеречь его, чтобы он не ушел. После того, как я расправлюсь с фельдфебелем, вы приведете часовых к нам в лагерь.

— А как же мы узнаем, что фельдфебель и его люди схвачены? — спросил один из солдат. — Отсюда не видно, что делается там, у воды.

— Я пошлю человека, который сообщит вам об этом. И еще одно. Возможно, не все ловцы рабов сейчас находятся в лагере. Поэтому, если кто-то захочет пройти мимо вашего костра, вы должны повалить его на землю и связать, причем сделать это надо совершенно бесшумно. Тех же, кто попытается пройти к заливу уже после того, как лагерь будет в наших руках, вы можете беспрепятственно пропускать. У вас есть какие-нибудь вопросы?

— Нет, — ответили солдаты.

Тогда Шварц повернулся к тем восьмидесяти солдатам, которые не должны были принимать участия в нападении на часовых, и сказал:

— Вы пока останетесь здесь. Если наш план не удастся, я громко свистну. По этому сигналу вы должны немедленно бежать в лагерь и нападать на фельдфебеля и его людей. Поняли? Ну, теперь мы можем начинать.

В этот момент к немцу подошел Отец Одиннадцати Волосинок и спросил:

— Эфенди, вы можете исполнить просьбу, покорную?

— В чем дело?

— Вы пробираетесь сейчас к посту, вражескому. Это есть нападение, интересное. Я хотел идти тоже с людьми, вашими. Я прошу теперь о позволении, добром и дружеском!

— Хорошо. Ты можешь идти с нами, — разрешил Шварц, не желая обижать венгра. Затем он вместе с Серым двинулся вперед, а онбаши и солдаты последовали за ними. Неподалеку от первого поста оба немца остановились, не подозревая о том, что как раз на этом месте три дня тому назад наткнулись на лагерь фельдфебеля Йозеф Шварц и Охотник на слонов.

Шварц оставил своих людей под присмотром Пфотенхауера, а сам с унтер-офицером и двумя солдатами стал осторожно пробираться к маленькому и совсем неяркому костру. Когда до него оставалось не более пятнадцати шагов, Шварц и солдат легли на землю. Дальше онбаши должен был действовать самостоятельно.

— Ты знаешь, как зовут этого человека? — шепотом спросил Шварц, указывая на неподвижно лежавшего у огня сторожа.

— Да, — так же тихо ответил капрал. — Это Салеф, он был одним из моих лучших друзей.

— Тогда давай! Когда будешь с ним говорить, не забудь повернуться спиной к костру, чтобы я мог незаметно напасть на него сзади.

Обнаши сделал еще пять или шесть шагов и остановился.

— Салеф! — сдавленным голосом окликнул он часового.

Тот насторожился.

— Салеф! — чуть громче повторил унтер-офицер.

Пока что онбаши делал все правильно, и Шварц несколько успокоился, хотя и продолжал держать капрала на мушке, чтобы при попытке измены тотчас же всадить в него пулю.