Вокруг ханской ставки тоже была выставлена вооруженная охрана, но и ее миновали без проблем. Въехали на территорию лагеря. Виктор смотрел во все глаза. Такая жизнь была ему в диковинку.

Бесчисленные юрты (или, как их называли сами ордынцы, — гэры), палатки, кибитки и повозки располагались кольцами-куренями вокруг самых богатых и просторных шатров, обшитых соболячьими шкурами. Эти жилища явно принадлежали ханским военачальникам и князькам-нойонам. Шатры поменьше и попроще прикрывал рваный брезент, вытертый войлок и полиэтиленовая пленка.

У гэров ордынской знати стояли воткнутые в землю шесты, украшенные хвостами быконей. Знамена-бунчуки…

Перед шатрами и палатками горели костры. В больших котлах, подвешенных над огнем, ордынцы готовили пищу. Дразнящий аромат стряпни мешался с вонючим дымом: в качестве топлива использовались травяной сухостой и быконские кизяки.

По лагерю бродили пешие степняки и ездили всадники. Было шумно и на первый взгляд бестолково. Но, наверное, только на первый взгляд. Ханское становище напоминало огромный муравейник, в котором кипит особая, непонятная стороннему наблюдателю, но при этом вполне упорядоченная жизнь.

Возле самых больших шатров стояли автоповозки, приспособленные к кочевой жизни. В основном — переделанные высокоосные внедорожники с навесами и грузовики с расширенными и утепленными кунгами. Но были здесь также и небольшие автобусики и фургончики, некоторые с палатками на крышах. Были и простые автоприцепы с юртами, мало отличающиеся от обычных кибиток.

Виктор заметил даже пару мотоциклов с крытыми колясками и квадроцикл, над которым был установлен небольшой полог на длинных жердях. По сибирским лесам на таких драндулетах не очень-то погоняешь, но для степных равнин они годились вполне.

На технике и возле нее висели и лежали упряжные ремни. Все авто- и мотоповозки, конечно же, двигались не своим ходом. Кочевники, как, впрочем, и сибиряки, позволяли себе заводить старые изношенные двигатели и расходовать дорогое топливо лишь в случае крайней необходимости. Основная тяга ордынского транспорта была гужевой.

Возле становища и далеко в степи паслись табуны быконей, годных и под седло, и в упряжь. Такие уж сейчас времена: не лошадиные силы, заключенные под капотом, тянут машину, а быконские. Причем тянут не в переносном, а в самом, что ни на есть, прямом смысле. И от мощности двигателя тут уже ничего не зависит. Все зависит лишь от того, сколько весит машина и сколько скотины в нее впряжено.

Многие автоповозки и простые кибитки имели вооружение: в основном тугие дальнобойные самострелы. Бомбарды и самопалы у степняков встречались реже. На двух повозках Виктор заметил пулеметные стволы.

Кое-где торчали небольшие ветряки. Установленные возле богатых шатров — на земле, а то и прямо в повозках, прицепах и кузовах, они смотрелись в пестром таборе кочевников несколько диковато. Ветряки были маломощными и их было немного, но какое-то количество энергии лопасти, вращающиеся на сильном степном ветру, все же производили.

Поставленные кругами куреня ордынских князьков и военачальников в свою очередь образовывали самый большой круг. Здесь, в самом центре лагеря, на вершине кургана высился огромный, как боярский терем, и пестрый, как праздничные одежды сибирской княгини, шатер. Над шатром торчал приметный бунчук, украшенный девятью белыми быконскими хвостами.

Крышу шатра и поставленной рядом автоповозки покрывали странного вида широкие и гладкие ячеистые панели, которые при внимательном рассмотрении оказались вовсе не пластиковыми кровельными щитками и не шкурами неизвестных мутантов.

— Батцэцэг, что это? — Виктор повернулся к толмачу.

— Солнечные батареи, — невозмутимо ответил тот.

— Ма-а-ать моя женщина! — не сдержался Костоправ.

— Все матери — женщины, — удивленно посмотрел на него кочевник. — Может быть, у мутантов и бывает по-другому. У людей — нет.

Лекарь, похоже, не расслышал его замечания. Костоправ во все глаза пялился на панели солнечных батарей.

— Слышь, Бац-бац, — вновь заговорил он, — это у вас Орда, блин, или передвижная лаборатория?

— Я не Бац-бац, я Батцэцэг, — сухо заметил ордынец. И лишь после этого объяснил: — В Китае кое-что уцелело после Бойни. И китайцы сохранили кое-какие знания. А сейчас те провинции Китая, которые не подвергались бомбардировкам, являются частью Орды. Там удалось найти несколько исправных батарей и подключить их.

«А у нас в княжестве такого добра нет, — не без зависти подумал Виктор. — Да и специалистов, способных обслуживать такое чудо техники, уже не осталось».

Они подъехали ближе, обогнули большой шатер справа, и Виктор с удивлением увидел вытянутый силуэт бронетранспортера, укрытого от солнца под плотным войлочным навесом. Странно… БТР — все-таки тяжелая машина. Она хороша в бою, но не очень практичная, да что там непрактичная — совершенно неподходящая для долгого похода. Даже для не очень долгого.