Почему проблемы делят на серьезные и незначительные? Разве все это не проблема? Зачем создавать мелкие или большие проблемы, важные или неважные проблемы? Если бы мы могли понять одну проблему, очень глубоко ее понять, какой бы большой или маленькой она ни была, тогда мы смогли бы раскрыть все проблемы? Это не риторический вопрос. Возьмите любую проблему: гнев, ревность, зависть, ненависть - мы все их хорошо знаем. Если вы глубоко поймете гнев, не просто отметете его в сторону, тогда что он за собой влечет? Почему человек сердится? Потому что его обидели, кто-то сказал ему что-то недоброе; а когда кто-то говорит что-то льстивое, вы довольны. Почему вы обижаетесь? Дело в собственной важности, нет? А откуда берется собственная важность?

 Потому что у человека есть некая идея, образ самого себя. Символ самого себя, того, каким он должен быть, что он должен или не должен делать. Почему человек создает образ самого себя? Потому что он никогда не изучал то, чем он является на самом деле. Мы думаем, что должны быть одним или другим, идеалом, героем, например. Гнев пробуждает именно наш идеал, та идея самих себя, которая у нас есть, вдруг подвергнута атаке. А наша идея о нас самих - это способ убежать от того, что есть на самом деле. Но когда вы наблюдаете действительный факт, то, какие вы есть на самом деле, никто не может вас обидеть. Тогда, если человек обманщик и ему говорят, что он обманщик, он не обижается; это факт. Но если вы притворяетесь, что вы не обманщик, а вас называют обманщиком, тогда вы злитесь, становитесь жестоким. Так мы все время живем в мире идей, мире мифов и никогда не живем в мире реальности. Чтобы наблюдать за тем, что есть на самом деле, видеть реальность, действительно быть с ней знакомым, не должно быть никаких суждений, никаких оценок, никаких мнений, никакого страха.

 Есть такое явление как садизм. Вы знаете, что значит это слово? Писатель маркиз де Сад однажды написал книгу о человеке, который любил причинять людям боль и видеть, как они страдают. Отсюда произошло слово садизм, что означает получать удовольствие от страдания других. Некоторые люди получают специфическое удовлетворение, когда видят, как другие страдают. Понаблюдайте за собой и посмотрите, есть ли в вас это чувство. Оно может не быть ярко выраженным, но если оно у вас есть, то вы найдете, что оно выражается в импульсе смеяться, когда кто-то упал. Вы хотите, чтобы те, кто высоко поднялся, упали вниз. Вы критикуете, сплетничаете о других, и все это - выражение нечувствительности, проявление желания причинять людям боль. Можно ранить другого человека преднамеренно, из мести, или можно сделать это неосознанно словом, жестом, взглядом; но в любом случае потребность заключается в том, чтобы ранить другого, и очень немногие радикально отклоняют эту извращенную форму удовольствия.

 Сознание создается через опыт, традицию, память. Может ли сознание быть свободным от накопления опыта, хотя и испытывая переживания? Вы понимаете разницу? Требуется не культивирование памяти, а свобода от накопительных процессов сознания.

 Вы обижаете меня, то есть мой опыт; и я накапливаю обиду; и это становится моей традицией; и с точки зрения этой традиции я смотрю на вас, я реагирую, исходя из этой традиции. Это ежедневный процесс, происходящий в моем и вашем сознании. Теперь возможно ли, хотя вы и обидели меня, чтобы процесс накопления не происходил? Два процесса полностью отличаются друг от друга.

 Если вы говорите мне резкие слова, это меня обижает; но если я не придаю важность обиде, то она не становится фоном, на основе которого я действую; так что я могу посмотреть на вас заново. Это - и есть реальное образование в глубоком смысле слова. Ведь тогда, хотя я и вижу вызывающие зависимость эффекты сознания, само сознание не обусловлено.

 Мы все, я уверен, пытаемся подчинить себе гнев, но так или иначе это, кажется, его не рассеивает. Есть ли другой способ рассеять гнев? Гнев может возникнуть по физическим или психологическим причинам. Человек сердится, возможно потому, что ему противоречили, сломали его защитные реакции или нарушили тщательно созданную безопасность, угрожали и так далее. Мы ведь все хорошо знакомы с гневом. Как же нам понять и отпустить гнев? Если вы полагаете, что ваши верования, понятия и мнение имеют самое большое значение, то вы неизбежно будете яростно реагировать, если ваше мнение подвергается сомнению. Вместо того, чтобы цепляться за верования и мнения, если вы начнете задаваться вопросом, существенны ли они для понимания жизни, то тогда вместе с пониманием его причин наступит прекращение гнева. Таким образом человек начинает отпускать собственные сопротивления, причиняющие конфликт и боль. Это снова требует большой серьезности. Мы все привыкли контролировать себя по общественным или религиозным причинам или для удобства, но чтобы искоренить гнев требуется глубокое понимание...

 Вы говорите, что вас обуревает гнев, когда вы слышите о несправедливости. Неужели так происходит потому, что вы любите все человечество, потому что вы сострадательны? Сострадание и гнев уживаются вместе? Как правосудие возможно, когда есть гнев, ненависть? Вас, возможно, обуревает гнев от мысли об общей несправедливости, жестокости, но ваш гнев никак не изменяет несправедливость или жестокость; он может только причинить вред. Чтобы навести порядок, вы сами должны быть вдумчивыми, сострадательными. Действие, порожденное ненавистью, может создавать только дальнейшую ненависть. Не может быть никакой справедливости там, где есть гнев.

 Справедливость и гнев не могут жить вместе.

 Что значит сострадать? Пожалуйста, определите сами для себя, прочувствуйте это, может ли обиженное сознание, такое сознание, которое всегда могут обидеть, прощать? Может ли сознание, которое всегда могут обидеть, когда-нибудь простить? И может ли сознание, которое всегда может обидеться, которое взращивает в себе добродетель, которое испытывает великодушие, может ли такое сознание быть сострадательным? Сострадание, как и любовь, это то, что вне сознания. Сознание не осознает свою сострадательность, свою любовь. Но в тот самый момент, когда вы прощаете сознательно, сознание усиливает свой собственный центр в своей собственной обиде. Так что сознательно прощающее сознание никогда не сможет прощать; оно не знает прощения; это прощает, чтобы его дальше не обижали, не причиняли ему боль.

 Так что очень важно узнать, почему на самом деле сознание все помнит, хранит. Из-за того, что сознание непрерывно пытается увеличить себя, стать большим, стать чем-то. Когда сознание не хочет быть чем-нибудь, хочет быть ничем, полностью ничем, то в том состоянии и есть сострадание. В таком состоянии нет ни прощения, ни состояния обиды; но чтобы понять это, человек должен понять сознательное развитие своего "Я".

 Так, пока существует сознательное культивирование любого определенного влияния, любого определенного достоинства, не может быть никакой любви, не может быть никакого сострадания, потому что любовь и сострадание не могут быть результатом сознательного усилия.