К несчастью, он не стал грести обратно туда, откуда они пришли. Видимо, вся эта угроза была просто блефом.

— Вот она Трещина! Провал! — воскликнул Келвин. Он показался перед ними как раз вовремя. — Держи левее, Сент-Хеленс! Нам нужно держаться от него подальше. Вот наш переход туда. — Он показал на то место, где поток воды ответвлялся от основного туннеля. Это место ни с чем нельзя было спутать.

Сент-Хеленс сидел на веслах. Его губы были поджаты. Он сложил руки на груди и расправил бороду.

Этот человек упрям и опасен, подумал Келвин. Сент-Хеленс может попытаться даже силой вырвать у него обещание, выжидая здесь, пока ужасные ревущие водопады надвигаются на них все ближе и ближе. Он мог различить звезды, светящиеся в вышине как чрезвычайно холодные жестокие глаза: случайные яркие искры вспыхивали в том мраке, в той черноте, которая ждала их, чтобы проглотить.

— Греби же, Сент-Хеленс!

Сент-Хеленс не обратил на это внимания. На его лице было выражение статуи, высеченной изо льда.

Опасность была вполне реальной. Перчатки, приведенные в действие, начали работать. С быстротой, которая привела в изумление как Сент-Хеленса, так и самого Келвина, его руки схватили весла. Конечно, это было неудобно и неуклюже, грести так, с носа лодки, но перчатки знали свое дело.

— Отпусти немедленно! — проревел Сент-Хеленс, хватая весла. Он ухватился за них чуть ниже перчаток, но его усилия ничего не значили; перчатки продолжали тянуть и толкать, двигая руки, плечи и торс Келвина так, как это требовалось для гребли. Сент-Хеленс, навалившись на весла, пытался отвести их назад, но был отброшен далеко вперед. Он заметно побледнел, будто вся кровь застыла в его жилах.

Управляемые перчатками весла прорезали воду, разворачивая лодку кругом, так что теперь Келвин смог эффективно управлять ею. Что он и делал.

— Ты меня удивляешь! — задыхаясь прошептал Сент-Хеленс. Он боролся еще какое-то время, его лицо снова покраснело, а потом снова стало белым. — Я…я теперь вижу, что ты действительно тот самый, настоящий, единственный Круглоухий из Пророчества. Ты, а не я.

— Ты, Сент-Хеленс? — спросил Келвин, удивляя самого себя собственным спокойным голосом. — Учитывая, что ты не веришь в магию?

Лодка вползала в проход. Прямо перед ними у небольшого выступа была привязана лодка Кайана. Перчатки подтащили их лодку поближе к ней и привязали ее к имеющемуся там кольцу.

Сент-Хеленс, кажется, все-таки пришел в себя после своего удивления.

— Послушай, парень, тебе не к чему ходить вокруг да около насчет…

Совершенно независимо от Келвина и того, что он мог бы сделать, если бы сам принимал решения в данной ситуации, правая перчатка широко размахнулась и нанесла его тестю пощечину, заставив таким образом того прервать свои разглагольствования.

— Ой! — воскликнул Сент-Хеленс. Он держался за щеку, и казался не столько страдающим от боли, сколько озадаченным. Затем на его лице появилось облако возобновившегося гнева. — Ну, ты, юный сопляк!

Когда Сент-Хеленс поднимался со своего сиденья, перчатка нанесла ему удар по затылку, сминая его шапочку, и заставила плюхнуться обратно на сиденье. Лодка закачалась, вода начала переливаться через борта.

— Оставайся здесь, Сент-Хеленс, — сказал Келвин. Теперь он полностью мог оценить преимущества, которые ему давали перчатки. Они делали из него мужчину — человека из пророчества, который не мог существовать без них. — Я отправлюсь дальше один. Ты вернешься и расскажешь остальным о том, что случилось.

— Нет, сынок, нет! — задохнулся Сент-Хеленс. — Я был достаточно глуп, чтобы усомниться в тебе. Я был сбит с толку твоим внешним видом. Ты вел себя как мальчишка.

Перчатки Келвина уже прилагали то небольшое усилие, которое требовалось, чтобы сдвинуть с места рычаг, открывающий круглую дверь. Без какого-либо скрежета металлическая дверь повернулась, открывая взору точно так же, как и в видении, внутреннюю обстановку — интерьер металлической сферы. Огни иноземной магии освещали камеру также ярко, как и дневной свет. В центре стола в ожидании их лежал пергамент. Рядом с ним был пояс левитации, который Кайан решил не брать с собой. В непосредственной близости от них находился шкаф-кабина с тем, что для Келвина выглядело как циферблаты часов.

Келвин обнаружил, что он и впрямь ощущает себя героем. Это объяснялось тем, что ему удалось одержать верх над своим тестем.

Он начал читать пергамент, быстро пробежал по тем разделам, где объяснялось устройство камеры и того, что еще содержалось в ней, так же как и записку, которую он уже прочел раньше глазами Хелн. То, что ему хотелось узнать сейчас и как можно быстрее, это как можно переправляться в другие миры.

— Подожди, сынок! — крикнул откуда-то сзади него Сент-Хеленс. — Мы же родственники — ты помнишь это?