Группа отдавала себе отчет, что успех в Америке периода «Creep» был раздут прессой. «Все было сильно поляризовано: будучи знаменитыми в Америке, мы оставались едва известными в Англии, — признался Джонни в телеинтервью. — В реальности мы находились где-то между этими двумя точками».

Музыкантам нравилось подчеркивать, что из первого выпуска «Creep» в Великобритании удалось продать 20 000 экземпляров в ходе турне — пусть это был не такой уж большой хит, но результат весьма неплох. И он совсем не соответствует заголовку «Evening Standard»: «Неизвестные британские поп-музыканты поражают США».

Турне «Раblo Ноbеу» продолжалось в общей сложности два года и едва не подорвало силы участников. Впервые с момента подписания контракта с компанией они стали задаваться вопросом, а стоит ли все это потраченных усилий. «К самому концу тура с „Раblо Ноnеу" казалось, что накопилась усталость и чувство неопределенности относительно будущего, — рассказывает Найджел. — Но я думаю, все, что им было нужно, это перерыв на отдых. Полагаю, выдержать помогло то, что они уже долго были вместе и многое сделали. Конечно, когда достигаешь такого пика раздражения и подавленности, в голову приходит мысль: „Хочу ли я заниматься всем этим дальше?", и если ты в группе месяцев шесть, говоришь: „К черту все! Ухожу в другую группу!" Но если ты провел в группе восемь лет или около того, тебе есть что терять».

Больше всего в турне «Раblо Ноnеу» участников подавляло то, что у них уже были новые песни, лучше прежних, а ими мало кто интересовался. У них уже давно была готова «High And Dry» и другие композиции, требовавшие реализации.

«Они начали играть „The Bends" в туре „Апуопе Can Play Guitar", — говорит Найджел, — хотя на самом деле могли бы исполнять ее уже в ходе тура „Creep". Это была самая ранняя из сыгранных ими вещей. Я болтался в студии, когда они делали демо-версию „High And Dry", и мне показалось, что это по-настоящему хорошая песня. В тот момент Том решил, что теперь будет делать то, что интересно ему самому. И если „Раblо Ноnеу" слишком заваливался в гранж — чтобы удовлетворить ожидания музыкальной индустрии, — то „The Bends" был совершенно независимым самовыражением: „Нет, я хочу сделать вот так..." »

Но в течение долгих двух лет никто не давал музыкантам шанса поступать так, как они считали нужным и правильным. «Creep» задала образ группы — и Тома в особенности, — и этот образ стал сильнее самой реальности.

Успех имеет свою негативную сторону, хотя, в конце концов, светлая сторона гораздо важнее. «Creep» по-прежнему остается блестящей песней. Но проблема в том, что значительная часть ее успеха заключалась в эпатаже, почти шоковом воздействии. Песня сочетала классическую мелодию и жесткий текст, что отлично подходило для эпохи MTV. Это прекрасно схвачено в сериале «Бивис и Батхед» , когда Бивис объясняет, почему песне необходимо «немножко отстоя», — можно сказать, такова была главная тенденция рока 1990-х гг. Став широко известной, «Creep» потеряла изрядную долю шокового воздействия, но с нами остался тот исключительный момент, когда Том поет: «Ruuuuuuuun!» и тянет ноту так долго, что, кажется, вот-вот сорвется.. . и затихает, чтобы возвращаться снова и снова.

27 августа 1993 года группа Radiohead должна была выступать на фестивале в Рединге. Однако утром Том Йорк проснулся с ларингитом, от голоса остался лишь слабый хрип. Рэйчел позвонила Крису и Брюсу сообщить, что Том петь не сможет, а сам он тем временем мрачно сидел и бренчал на акустической гитаре, сочиняя новую песню. Мелодия получалась очень красивой, но последовавшие за ней стихи входили в контраст с ее гармоничностью. Они вобрали в себя горечь предшествующих месяцев в карьере Radiohead, погружения в «Creep» — песню, которая их одновременно спасла и измучила. И вот это странное, почти изможденное состояние подарило Тому и его поклонникам незабываемую метафору «Му Iron Lung» («Мое железное легкое») .

Этот образ Том хранил в голове с тех пор, как в университете увидел рисунок ребенка с «железным легким». Такие приборы в первой половине XX в. позволяли дышать больным, перенесшим полиомиелит. Несчастный ребенок помещался внутрь гигантской металлической трубы, так что только его голова оставалась снаружи; внутри трубы создавался вакуум, который заставлял поврежденные легкие расширяться и втягивать воздух. Устройства спасали жизнь, но некоторые люди проводили годы в плену металлического каркаса.

В сентябре 1993 года, когда «Creep» в Великобритании вышел заново, а Том полностью восстановил голос, Radiohead ничто не держало в своей стране. Музыканты вернулись в Америку, где Том по большей части сидел в хвосте гастрольного автобуса и сочинял песни. Теперь участники группы не так уж много разговаривали между собой. Вернувшись к песне «Му Iron Lung», Том решил, что мелодия слишком красивая для такого текста. Со злорадным удовольствием он дописал вторую половину песни, такую же жесткую и необузданную, как и слова. Как позднее заметили многие слушатели, примерно то же самое Курт Кобейн сделал с «I n Utero» — смешал сахар своих мелодий с толченым стеклом, словно намеренно саботируя любую возможность успеха в мейнстриме.

К концу года, когда Radiohead наконец надолго вернулись домой — впервые за два года, — Том купил «дом, который построил „Creep"», на проценты, полученные от проката песни. Но он был совершенно вымотан.

«Стоит добиться какого-либо успеха, проваливаешься в собственную задницу и теряешься там навсегда, — заявил он в интервью Стюарту Бейли для «NME» . — По возвращении в Оксфорд я был невыносим. Я уверился в своей роли чувствительного творца, который должен пребывать в одиночестве, этакая мелодраматическая, страдальческая личность, только и способная создавать музыку. Это абсолютно противоположно правде. Такие вещи случаются с каждым, но нельзя позволять этому состоянию наваливаться на тебя. Иначе ты просто не человек».