В течение первого года Йорк жил при колледже и вращался в кругу людей, которые чувствовали, что не подходят для доминирующего в Эксетере аристократического сообщества «Слоуни». Группа вскоре отказалась от названия Git а вместо него придумала новое, ничуть не лучше: HeadLess Chickens («Безголовые цыплята»); тем не менее они обеспечили себе более или менее активную общественную жизнь. В течение первого года, помимо Тома, Шэка и Мартина, группа включала двух талантливых скрипачей: Джона Маттиаса и Лору Форрест-Хэй. Все они считали себя независимой художественной элитой. Хотя Том никогда не принимал Headless Chickens всерьез, он был доволен тем, что группа дает ему шанс занять определенное положение в Эксетере, а также приобрести новых друзей.

«Он был несколько неуклюжий, как будто чувствовал везде свою неуместность, так что, когда люди были приветливы к нему, он высоко ценил это, — рассказывает Мартин. — Я ни на мгновение не думал, что беру его под свое крыло, но сам факт, что на второй или третий день пребывания в университете нашелся кто-то, знавший его и пригласивший поиграть в группе, кое-что означал. Полагаю, он ценил это. Я везде таскал его с собой, говорил ему, где что находится, и он был благодарен».

К немалому собственному удивлению. Headless Chickens вскоре стали очень успешной группой, хотя и всего лишь в крошечном мирке студенческого Эксетера. Тому, может, и не все нравилось в университете, но определенная консервативность облегчала ему возможность заявить о себе.

«Поскольку Эксетер был таким типичным университетом, это имело свою дурную сторону, — рассказала автору скрипачка Headless Chickens, Лора. — Всех богатых ребят, принадлежавших к верхней части среднего класса, которые не могли поступить в Оксфорд, родители посылали в Эксетер, и было очевидно, что они недостаточно умны для университета. У них всегда был избыток денег, они жили в сельских домах, за территорией колледжей, постоянно собирались по вечерам для азартных игр. Но это означало, что мы, прибывшие в Эксетер из более скромных слоев среднего класса, или даже из вполне обеспеченных семей, но не такого размаха, естественным образом тянулись друг к другу. Все, кто не принадлежал к „Слоуни", но интересовался искусствами, образовывали свое, несколько странноватое сообщество людей, не входивших в другие студенческие организации. Мы постоянно тусовались вместе, и это было очень здорово. Мы ездили в Эдинбург, устраивали вечеринки в стиле "Дада", и у нас были Headless Chickens, куда "Слоуни" ходу не было.

Занять в Эксетере позицию альтернативного круга логично, потому что нормы тогда были слишком консервативны, — продолжает она. — Настолько консервативны, что это ужасно раздражало. Но там была хорошая публика. В качестве участников Headless Chickens мы оказывались в самом центре альтернативной сцены! Для неуверенных в себе изгоев просто здорово заработать популярность тем, что играешь в группе».

Несмотря на консервативную репутацию учебного заведения, та эпоха Эксетерского университета породила целый ряд людей, позднее добившихся большого успеха. Дж. К. Роулинг училась там за пару лет до Тома, а Феликс Бакстон из Basement Jaxx одновременно с ним, равно как и скульптор Джон Айзакс и телеведущий и автор документальных фильмов Тоби Эмис.

«Эксетер был вполне провинциальным местом, и в большинстве заведений жизнь заканчивалась в час ночи, — рассказывает другой скрипач группы, Джон Маттиас. — Но кое-где не засыпали так рано. Существовало шесть или семь по-настоящему хороших студенческих групп, были клубы, основанные студентами. Шесть-семь энергичных человек собирали остальных вокруг себя, и благодаря этому в маленьком Эксетере все время что-то происходило. Колледж искусств был полон очень талантливых людей».

Лора добавляет: «Оглядываясь назад, я думаю, что такая неформальная среда генерировала общую живую обстановку. Мы стали выпускать журнал. Предполагалось, что он будет несколько альтернативным и совсем не о том, что считалось главным в Эксетере: все эти трикотажные джемперы под пиджак и жемчуга. Я хочу сказать, что та атмосфера отталкивала всякого заинтересованного в общей альтернативной деятельности. Я жила рядом с Мартином, Тоби Эмисом и Джоном,Айзаксом. Феликс часто заходил к нам, позднее он играл в Basement Jaxx. Мы занимали два домика с общей стеной, постоянно планировали что-то вместе. У нас все время что-то происходило».

В первые месяцы Том также писал для университетского журнала «3rd Degree». Мартин вспоминает его хвалебную статью про альбом U2, вышедший годом ранее: «The Joshua Тгее». «Он долгие годы обожал Боно, — говорит Мартин. — я помню, что U2 была для него группой номер один, самым важным в жизни. Он также был страстным Фанатом REM». Но изначально Headless Chickens звучали грубее и громче. Ребята интересовались внешними эффектами не меньше, чем музыкой. Том выглядел подходяще, и его приняли даже без прослушивания, но уже на первой репетиции остальные поняли, насколько он талантлив.

«Я помню, что подумала: у него такой красивый голос, хотя он исполнял бэк-вокал, когда я играла в группе, — говорит Лора. — Его голос уже тогда отчетливо выделялся».

«Мы были шумной группой, в которой доминировали гитары, — рассказывает скрипач Джон Маттиас. — Но у Тома всегда было отличное чувство поп-музыки, и он просто не мог не писать классные мелодии, точно в стиле поп. Восхитительная музыка, типа The Pixies and Fugazi. Именно такое мы играли тогда в клубах. Наша группа напоминала нечто в том же духе, но более английский вариант и немного ближе к поп-музыке, чем к року».

В то время группы вроде The Wonder Stuff были широко распространены в Британии, а с двумя скрипачами звук Headless Chickens был все же немного особенным, непохожим на стандартные «ученические» группы. «Думаю, все были довольны, но Шэка привлекал более тяжелый, экспериментальный звук, — говорит Лора. — На одной из наших видеозаписей есть целые десять минут, где Шэк сел за клавишные и устроил импровизацию, а Том играл на гитаре, и никто по-настоящему не знал, что получится. В этом был и намек на The Wonder Stuff, но еще и тяжелый гитарный звук, и трэш, и спецэффекты. Но в целом вышло странно. Такая диковатая смесь!»