Калиостро похвалялся, что он разговаривал с Александром Македонским, Юлием Цезарем, что собственным глазами видел пожар Рима при Нероне и распятие Христа.

Люди верили, и деньги рекой лились в его карманы. Калиостро побывал и в Голландии, и в Германии, и в России, но особенный, ни с чем не сравнимый успех он имел во Франции. По-княжески расточительный, он всюду будил удивление и обожание. Исцеляя больных и одаривая бедных, Калиостро использовал свои действительные знания неведомых тогда тайн природы. Сохранились его записки, в которых он цинично откровенен: «Люди, за очень малым исключением, до того глупы, легковерны и ничтожны, что нет никакого греха пользоваться их глупостью, легковерием и ничтожностью, извлекая из них всю пользу для себя и для других. Есть болезни, страдания, горе, нищета — всему этому следует помогать, не думая о глупости и ничтожности тех, кто страждет. Потому пусть здоровые, счастливые и сытые дают мне средства для помощи, к тому же давая мне наслаждение своего тупоумия и недалекости…»

Безусловно, шарлатанства и низкопробного мошенничества было предостаточно в деятельности Калиостро, однако они блекнут на фоне мгновений его поистине божественного вдохновения. Наверное, об этом хотел сказать Калиостро в сочиненной им молитве к Господу, которая висела в дорогой раме в его Парижском салоне, где он проводил свои магические сеансы: «Отче вселенной, Ты,которому все народы поклоняются под именем Иеговы, Юпитера и господа, Верховная и Первая причина, скрывающая твою сущность от моих глаз и показывающая мне только мое неведение и твою благость, дай мне в этом состоянии слепоты различить добро от зла и оставлять человеческой свободе ее права, не посягая на Твои святые заповеди. Научи меня бояться пуще ада того, что мне запрещает моя совесть и предпочитать самому небу то, что оно мне велит».

Однако читатель вправе спросить — а не басни ли все эти рассказы о тайном знании, магическом искусстве и герметических науках? И где вообще доказательства того, что когда-то кто-то владел всеми этими силами и знаниями и использовал их? Такие вопросы оправданы, ведь никакие утверждения не должны приниматься на веру без достаточного фактического и логического подтверждения. Именно поэтому, повествуя о предсказаниях Калиостро, мы обратимся за помощью к преданьям старины и к последним научным открытиям в истории и археологии.

Что рассказывает о своей подлинной биографии сам Калиостро? Обратимся к его «оправдательным запискам», составленным графом-кудесником на скорую руку в Париже, когда он оказался замешанным в скандал с «ожерельем королевы», увлекательно переданный впоследствии Дюма-отцом на страницах известного романа.

«Ни место моего рождения, ни родители мои мне неизвестны. Различные обстоятельства моей жизни породили во мне сомнения и догадки, свидетельствующие о том, что я был весьма высокого, хотя и незаконного, происхождения». Калиостро рассказываето своем детстве, исполненном воспоминаний о странствиях в Аравии. Там его, по его же словам, назвали загадочным именем Ахарат. Современники свидетельствуют, что именно так в дальнейшем величала Калиостро его супруга и соратница по магическим занятиям Лоренца Фели- чиани. Под именем Ахарат мальчик обитал во владениях восточного князька Алахама, окруженный образованнейшими наставниками и телохранителями. В этих записках Калиостро называет и имя своего наставника, который, как предполагается, и был тем посвященным, передавшим юноше сокровенные знания и невероятную власть над тайнами природы.

Впрочем, намного позднее, когда началась полоса злоключений Калиостро и французская пресса начала кампанию по разоблачению «графа-самозванца», увидела, свет и иная версия происхождения и биографии мага. Установлено было, к примеру, что по материнской линии Калиостро происходил от некоего Маттео Мартелло, который выдал одну из своих дочерей за некоего Джузеппе Калиостро, вторую — за Пьетро Бальзамо. И от брака этой второй дочери с Бальзамо родился сын, Джузеппе, использовавший впоследствии одно из имен родственников, чтобы назваться графом Калиостро.

Если верить этой версии, то родители Калиостро были примерными католиками, купцами, торговавшими сукном и шелком. И, поскольку были они весьма набожны, своему одаренному сыну решили дать монастырское образование. В семнадцатилетнем возрасте Джузеппе Бальзамо был отправлен в расположенный неподалеку от Палермо городок Колтажироне, чтобы в стенах местного монастыря продолжить учение.

Несмотря на его склонность к распутству, мошенничеству, а иногда и воровству, монахи приняли его участливо, закрывая глаза на эти грехи. В монастыре была небольшая, но хорошо подобранная библиотека, где юноша смог почерпнуть немало для своих будущих философских построений. Но более всего увлекся он составлением лекарских отваров и настоев из трав, из-за чего завязал крепкую дружбу с монахом-травником. Молодой Джузеппе тяготился теорией — его влекла практика. Рассечение мертвых тел, бесконечные эксперименты с экстрактами и бальзамами обещали многое: рациональная наука еще не встала на ноги, и средневековые представления о магической силе разнообразных травяных «коктейлей» и волшебных амулетов могли вскружить голову кому угодно.

Вскоре об оккультных опытах молодого послушника поползли по городку самые невероятные слухи: поговаривали, что он занимается некромантией, владеет тайнами бессмертия и философского камня; что он продал душу сатане и князь тьмы сделал его своим слугой. К счастью, Джузеп- пе удалось покинуть монастырь прежде, чем разразился скандал. Он бежал на север Италии, и там следы будущего Великого Кофта затерялись.

Вновь Бальзамо объявился в 1773 году в Неаполе уже под именем графа Калиостро. Он показывал заинтригованным вельможам рекомендательные письма рыцарей Мальтийского ордена и утверждал, что якобы был посвящен ими в секреты масонских обрядов розенкрейцеров и великие рыцари ордена святого Иоанна Иерусалимского поведали ему тайные откровения символической философии. Именно благодаря этому в Неаполе он был посвящен в высшие ранги герметического масонства и даже сам учредил там ложу «египетского ритуала», назвав себя, отца-основателя этой ложи, «князем истины». Правда, там же он провел несколько недель в тюрьме, и неизвестно, было ли это связано с масонством.

Однако мы забегаем вперед, обходя вниманием одно из самых первых относительно благоприятно завершившихся приключений Калиостро. Первым громким его «фокусом», зафиксированным в памяти человечества, считается ловкий обман некоего Марано из Палермо. Это событие как раз и положило конец обучению юноши в монастыре и вообще его палермской жизни.

Еще в Палермо Калиостро научился виртуозно подделывать чужие почерки. Начал он с того, что за солидное вознаграждение талантливо подделал завещание в пользу афериста маркиза Мориджи, а также ряд векселей, квитанций и т. д. Одновременно Бальзамо уже понял, что мошенничество и жульничество — не самое достойное и интересное занятие. Больше привлекала его возможность использовать' в своих целях людские суеверие и глупость.