— Ужин почти готов, — сказала она. — Начинаю накрывать на стол.

— Отлично! Я просто умираю с голоду.

В его голосе звучало облегчение.

Они отметили свой триумф праздничным ужином. Потом Крейг помог ей вымыть и убрать посуду.

К тому моменту, когда они вернулись в гостиную, он настолько расслабился, что начал рассказывать забавные случаи из своей жизни.

— Люди, подобные тем, с которыми мы имели сегодня дело, теряются из-за моей слепоты, а я пользуюсь этим, — признался он.

— Но вам же не нравится, когда к вам относятся как к слепому.

— Нет, не нравится. Вот поэтому я и не разрешаю Джеку использовать меня, чтобы удовлетворить «людской интерес». Но ради тех детей я воспользуюсь чем угодно.

Делия вдруг рассмеялась.

— Что тут смешного?

— Я просто вспомнила, как председатель убегал со сцены, а за ним все остальные. Они по очереди бросали на вас взгляд, полный ненависти и в то же время страха.

— Мне очень приятно это слышать, — торжествующе заявил Крейг.

Но затем вдруг свет на его лице померк, выражение лица стало печальным, он глубоко вздохнул. Делия с тревогой посмотрела на него. Она уже научилась понимать смену его настроений. Сегодня он притворился, что самым циничным образом пользуется своей слепотой, но в глубине его души царили, все те же, темнота и отчаяние. Юмор стал своеобразной защитой, но враг затаился рядом, всегда готовый наброситься на него. И вот сейчас набросился.

Она не могла дольше выносить это — к глазам подступили слезы. Делия взяла его за руку.

— Крейг, — прошептала она.

При ее прикосновении он весь напрягся и ответил глухим голосом:

— Все в порядке, Делия.

— Нет! — воскликнула она. — Зачем ты притворяешься? Ты просто не хочешь, чтобы кто-нибудь знал, как тебе больно…

— Мне не больно. — Он резко поставил бокал на стол. — Черт возьми, прекрати! Что ты о себе воображаешь?

— Но я только хочу помочь тебе…

— Ты помогла мне сегодня, когда я этого хотел. Вот такая помощь мне нужна, а не то, что ты хочешь предложить мне сейчас. Слезы и жалость… — Он весь дрожал. — Я иду спать.

Крейг быстро поднялся и прошел в холл. Но в гневе оступился и упал на ступеньки. Делия подлетела к нему, чтобы помочь подняться.

— Не трогай меня! — закричал он.

Она остановилась как вкопанная в метре от него, боясь двинуться или даже подать голос, а он тщетно пытался сориентироваться в своей кромешной темноте.

— Ради собственного блага не приближайся ко мне, — наконец, сказал он дрожащим голосом. — Слышишь? Где ты?

— Я здесь, — быстро ответила она. — Я не подойду ближе. Наоборот, я ухожу. Обещаю.

Делия отступила на несколько шагов и смотрела, как он рукой нащупал перила, встал на ноги и начал подниматься по лестнице. Она не шевелилась до тех пор, пока он не добрался до своей комнаты и не закрыл за собой дверь. Потом она бросилась на диван и, закрыв лицо руками, стала кататься по нему в невыразимом отчаянии.

В этот момент она поняла всю правду о себе, и правда эта была ужасной. За ее красивым лицом не было ничего — вакуум. Потому что, когда человеку, который затронул ее сердце, понадобилась помощь, она не смогла ее предоставить. В ней не было ничего, что могло бы позволить ему прибегнуть к ее помощи, искать в ней успокоения. В ней вообще ничего не было. Пустышка. Она и раньше подозревала это, но теперь знала наверняка.

Полночи Делия пролежала без сна, борясь с мучившими ее мыслями. Крейг заставил ее посмотреть в глаза ужасной правде, о которой она старалась не думать все эти годы. Как могла она оставаться в этом доме — доме, в котором негде было спрятаться от себя самой?

Делия резко села в кровати, прислушиваясь к шуму в коридоре. Или это воображение играет с ней такую шутку? Но тут раздался громкий стук. Делия вскочила с кровати и бросилась в комнату Крейга. Включив свет, она увидела, что на полу валяется радиоприемник, а Крейг стоит посреди комнаты и тщетно пытается нащупать рукой какую-нибудь опору. На нем только пижамные брюки.

— Крейг! — закричала она.

Он повернулся к ней. У него было мертвенно-бледное лицо.

— Где я? Где я, черт возьми?

— Успокойся.

Она взяла его за руку, и он инстинктивно сжал ее.

— Мне приснился кошмар, — с трудом произнес он. — Наверное, я встал еще во сне… никак не могу сориентироваться.

— Все нормально. Положи руку мне на плечо.

Девушка сама положила его руку себе на плечи и обняла его за талию. Крейг все еще сильно дрожал, и она, пытаясь успокоить его и унять эту дрожь, обеими руками обняла его и прижала к себе. Он схватился за нее, как утопающий за соломинку. Делия почувствовала, что растворяется в жаре его тела, и тут же осознала, что и сама полураздета. Ее ночная сорочка с глубоким вырезом была из тончайшего шелка, так что их полуобнаженные тела почти ничего не разделяло.