"Ну что?
– нетерпеливо оглянулся Лин.
– Ты решила?"

Я прикусила губу.

Черт. Как лучше поступить? Что правильнее? Стоят ли мои удовлетворенные желания реальной опасности оказаться разоблаченной? Причем, не как Ишты, а как женщины? Как владелицы целого демона? Имеет ли смысл так рисковать? Не лучше ли объехать крупное село стороной?

"Ого!
– неожиданно дернул головой шейри, указав куда-то в сторону.
– Гляди-ка: кажется, мы тут не зря оказались".

Я послушно посмотрела и замерла: на одном из придорожных деревьев трепетал, едва не срываясь от ветра, тонкий листок пергамента. А когда Лин, дотянувшись зубами, легко его сорвал, оказалось, что это объявка. "Заманка". Предложение быстрого способа разбогатеть. Точно такое же, как возле печально известных нам Горечей. А это значило только одно - работа... Твари... и еще несколько месяцев жизни для моих призрачных братьев.

Я решительно тронула поводья и бросила Лину:

– Поворачивай.

– Глава 10-

После первого неудачного опыта к незнакомой деревне я подъезжала с настороженностью и вполне обоснованным подозрением. Повторения прошлого совсем не хотелось, поэтому я сперва пристально изучила ее издалека, остановившись на соседнем пригорке, наглядно убедилась, что она выгодно отличается от Горечей, и только потом спустилась.

Деревня и правда выглядела намного лучше, чем владения старосты Стевана. Во-первых, была изрядно больше - домов этак на сорок, если не на сорок пять. Во-вторых, дома эти были куда как опрятнее и добротнее Горечевских, крепкий бревенчатый тын бы усилен глубоким рвом, наполненным водой из ближайшей речки. Надо рвом имелся самый настоящий подъемный мост, сейчас - опущенный и обрамленный гостеприимно распахнутыми воротами... прямо небольшое городище, а не деревня. Да и дорога к ней вела прямая, укатанная и заботливо подровненная, чтобы кони не спотыкались на каждой кочке.

"Ведьмы нет, - тут же определил Лин, втянув ноздрями воздух.
– Странно, но я ничего не чую. Такое впечатление, что если и была тут, то давненько померла. Или же сама ушла, потому что запах шейри выветрился".

"Посмотрим, - неопределенно отозвалась я.
– Ты, главное, себя не выдай".

На что демон только пренебрежительно фыркнул.

У ворот нас встретил широкоплечий бородатый мужик в чистой рубахе и новехоньких сапогах. Внимательно оглядел меня, еще внимательнее изучил Лина, на пару секунд остановил взгляд на выглядывающем из-под куртки краешке кольчуги и густым басом спросил:

– День добрый. Что привело господина в Заречье?

Вот так. Не "что угодно?", не "здравствуй, дорогой гостюшка", не "чего приперся?!", а вполне нормальный деловой разговор. Без всякой фальши, но с вежливым интересом и ненавязчивым уточнением, какого же фига тут понадобилось вооруженному (возможно, опасному) незнакомцу.

Я молча показала "заманку".

Он понятливо кивнул, одновременно бросив быстрый взгляд на мою левую руку, где должен был красоваться перстень с эмблемой Гильдии (потому что у рейзеров, как сказал мне Лин, была именно Гильдия с официальным представительством в Фарлионе и кучей мелких филиалов, расположенных в крупных городах), но наткнулся на перчатку и так же вежливо уточнил:

– Господин - рейзер?

– Нет, - хрипловатым голосом (спасибо Асу) отозвалась я.
– Это что, проблема?

Мужик оглядел меня еще раз и пожал плечами.

– Нет. К старосте вам надо, господин. Он скажет, что делать.

Я проследила за его рукой, указавшей на дальний, ничем не отличающийся от соседних деревянный дом с высокой крышей и затейливой резьбой на ставнях. Приметила наверху кокетливый флигель в виде незнакомой мне птицы. Подумала, что с таким ориентиром точно не ошибусь, благодарно кивнула сторожу и тронула пятками бока шейри, после чего неторопливо вошла в Заречье, с облегчением чувствуя, что здесь мне, кажется, не грозит вляпаться в какую-нибудь неприятную историю. Однако "привратник" оказался не промах: не просто махнул рукой, позволяя чужаку безнаказанно топать по единственной улице, но тут же оставил свой пост, свистнув кому-то, чтобы сменили, а сам пошел рядом, то ли показывая путь, а то ли следя за тем, что мы с Лином гадость какую тут не учинили.

Самое интересное было в том, что, кроме огромного ножа на поясе, оружия у мужика при себе не имелось. Ни доспеха, ни шлема, ни меча. Ни даже копья, чтобы при необходимости оборонить себя или соседей. Однако весь его вид, твердая походка и бугрящиеся под рубахой, совсем не дутые, как у культуристов, мышцы красноречиво говорили, что, вздумай я оказаться каким-нибудь разбойником или душегубом, как он тут же свистнет таким же широкоплечим соседям и все с тем же спокойствием уверенного в себе человека сделает все, чтобы в деревне не случилось никакого безобразия.

Люблю таких. И подход такой ценю: доверяй, но проверяй... просто потому, что сама такая, поэтому и поведение мужика восприняла, как должное.

По дороге нас встречали любопытные, удивленные и полные сдержанного одобрения взгляды: народу в деревне было немало. А если считать, что сейчас шел самый разгар трудового дня, то встреченные нами десяток женщин в опрятных серых платьях и ярких цветных платках, по обычаю закрывающих волосы, а также пяток крепко сбитых, налитых силой и бесшабашной удалью молодых парней, то получалось, что проживало тут, как минимум, под сотню человек. Если не больше. Да еще и деток я успела заметить, пока оглядывалась: чумазые мальчишечьи мордочки торчали буквально из-за каждого плетня, провожая нас жадными, полными искреннего любопытства глазенками.

Одним словом, хорошая деревня.

Мне очень понравилась.

Староста тоже произвел весьма благоприятное впечатление - немолодой, но еще крепкий, сухой, как старый дуб, такой же широкоплечий и неуловимо похожий на моего молчаливого провожатого. С первого взгляда видно, что родственники. Хотя, в отличие от "привратника", староста оказался гладко выбрит, поседевшие волосы коротко остриг (явно обычай какой-то), да и глаза у него оказались не в пример более цепкими, острыми, проницательными. Такими, что я остро пожалела, что не закутала лицо какой-нибудь тряпкой, потому что под этим пронзительным взглядом неожиданно ощутила, что даже под глухим шлемом моя молодость и безусая физиономия не осталась для старосты тайной за семью печатями.