–  Не боюсь я его, а просто не люблю. Могу себе представить, какую рожу он скорчит, когда я ему скажу про версию о сестрах-близнецах. Он меня со свету сживет.

–  А ты не говори. Сведения о потерпевшей собирать все равно надо, и если это не удается сделать в Москве, то так или иначе приходится ехать туда, где она родилась и выросла. А уж в Новосибирске у тебя руки будут развязаны. Короче, не мне тебя учить, сам не маленький.

Но есть одна сложность, дружочек. Тебе придется еще пережить разговор со своим начальником. Ты уедешь в Новосибирск, а здесь кто будет работать? Кто будет контакты Сафронова отслеживать? Мы же с тобой договорились, что если со стороны Елены был шантаж и если ее убили именно из-за этого, то нужно устанавливать контакты ее мужа. Кто этим будет заниматься, пока тебя не будет?

–  Ясно, что не ты, - с досадой ответил Андрей, взмахнув длиннющими девическими ресницами.
– В этом и заключается твоя практическая помощь, чтобы ты мне объясняла, что работать некому?

–  И в этом тоже. Если ты боишься, я могу оказать тебе практическую помощь и сходить к твоему начальнику. Хочешь?

–  Не хочу, - буркнул Андрей.
– Сам не маленький.

–  Ну гляди. Если надумаешь - дай знать, я с ним поговорю, мне нетрудно. Или следователю подскажи, пусть он тебя в командировку пошлет, а сам твоему шефу позвонит и потребует выделить людей. Он в своем праве, хоть и ничем не выдающееся убийство, а все равно убийство, преступление тяжкое, по нему нельзя не работать, это тебе не кража и не угон автомобиля.

–  Настя, - он посмотрел на нее серьезно и даже немного умоляюще, - ты столько лет в розыске работаешь, ну скажи ты мне, неужели нельзя устроить так, чтобы сыщик только преступления раскрывал и преступников ловил, а больше чтобы ничего не делал? Разговоры эти, объяснения, походы к руководству, закулисные игры, маневры, чтобы следователя не ущемить, чтобы начальника не обидеть, чтобы коллегу не подставить… Это ж повеситься можно! Мы, в конце концов, сыщики, а не менеджеры по организации работы коллектива, почему мы все время должны об этом думать, с этим считаться, к этому подстраиваться, а? Наше дело - сыск, а не политесы.

И отчитываемся мы за раскрытие преступлений, а не выстраивание отношений со следователями и с собственными начальниками. Неужели нельзя всю эту глупость как-то перестроить?

–  Нельзя, - улыбнулась Настя, вспоминая себя в его возрасте. Тогда в ее голове бродили точно такие же мысли, и точно так же она возмущалась, когда оказывалось, что нужно учитывать в работе не только интересы раскрытия преступления, но и множество других интересов, непосредственного отношения к раскрытию не имеющих.
– Сыщик, Андрюша, он тоже человек, понимаешь?

А несколько сыщиков - это уже группа. А сыщики плюс начальник - иерархически выстроенный коллектив.

В коллективе не может не быть отношений между людьми. Коллектив розыскников и следствие - это так называемая рассредоточенная группа, имеющая разное подчинение и разные функции, но единую цель и общий объект работы. Тут и проблемы взаимодействия внутри этой сложной группы, и проблемы отношений, поскольку следователи, как ты догадываешься, тоже люди. Хочешь быть волком-одиночкой?

–  Хочу, - признался Чеботаев.

–  Не получится. Многие пытались - ни у кого не получилось. Ты рано или поздно поймешь, что в отношения с людьми вступать все равно придется. Так мир устроен, дружочек, и с этим ничего не поделаешь.

Ей не хотелось выглядеть морализаторствующим учителем, она просто делилась опытом с молодым оперативником. И в эту секунду она поймала себя на мысли, что опытом с молодежью делятся старшие наставники.

Старшие - старые? Опять она про это… Но, с другой стороны, если она делится опытом, то, стало быть, есть чем делиться. А это уже плюс.

–  Не грусти, Андрюша, все будет хорошо, - с улыбкой произнесла она.
– Бери ручку и пиши список мероприятий. Первое: Новосибирск, история родов, условия жизни и воспитания Щеткиной, все истории, легенды, слухи, сплетни и тому подобное об их семье. Всех найти, всех опросить, составить полную картину, воссоздать характер Елены Щеткиной. Второе: Наталья Разгон. Не упустить, встретить, опросить, она возвращается десятого ноября. Третье: изъять у Сафронова все книги и журналы, которые привезла с собой Елена из своей квартиры, и любую письменную и печатную продукцию, которую еще не изъяли - записные книжки, блокноты, ежедневники, записки. Все изъятые материалы тщательно изучить на предмет выделенных мест, отчеркиваний, закладок, наиболее часто читаемых фрагментов, записей на полях. Отработать все телефоны и адреса. Четвертое: установить круглосуточное наблюдение за Сафроновым с целью выявления возможных контактов с сообщниками. Пятое: опросить работников бассейна и постоянных посетителей, найти среди них тех, кто плавал вместе со Щеткиной или сталкивался с ней в душе или раздевалке, провести тщательнейшие беседы с ними на предмет описания внешности Щеткиной и особенно - особых примет на теле. Родинки, шрамы, пятна и так далее. Если такие приметы у живой Щеткиной были, а на теле убитой их не было, то можно с уверенностью говорить о наличии двойника. Кстати, совсем необязательно, чтобы это была родная сестра. Это может быть просто двойник - не такая уж редкость, даже конкурсы среди них проводятся. Горбачевых, помнится, человек пять набралось, если не больше, и Ельциных столько же. Шестое: продолжить отработку записей в трудовой книжке Щеткиной, посетить все места, где она работала, собрать все возможные сведения. Особое внимание уделить информации о мужчинах, с которыми у нее были романы. Там могут впрямую ничего не знать, но догадываться. Все догадки проверять.

Андрей, склонившись над столом, быстро записывал под диктовку, сокращая слова и выражения до одному ему понятных аббревиатур.

–  Записал?

–  Угу.

–  Теперь поезжай к себе, перепиши эти бредни красивым служебным языком, разбей на пункты и подпункты, распечатай на компьютере так, чтобы объем получился побольше, и иди с этой бумажкой к начальнику.

А потом к следователю. Если начальник с этим согласится, он просто не сможет отвертеться от того, чтобы выделить дополнительно как минимум двух сотрудников.