Мад не улыбнулся и горько покачал головой:

— Шутки у тебя совсем не те…

— Как твое здоровье? — сменил тему Консворт и принялся заботливо поливать своих зеленых любимцев. Крошечных малышей, которых непременно заберет с собой, если вдруг, паче чаянья, ему удастся получить землю.

— Что?

— Говорю, тебе после операции вообще можно это пить? Кстати, на кухне возьми все нужное.

Славей тяжело вздохнул:

— Вроде можно, — и потопал по коридору в сторону кухни. Где что лежит — Мад прекрасно знал, все-таки не в первый раз оказался в гостях у Консворта.

Рэм, поглядывая одним глазом на мониторы, в надежде увидеть сообщение от Читающих раньше дикого вопля, взял в руки влажную салфетку и принялся осторожно протирать сочные листья.

— Ты смотри, мне твой труп на ковре не нужен. Точно можно? — крикнул он Маду.

У Славея неделю назад случилась какая-то операция. Пару недель назад он несколько дней провалялся в клинике, где-то на средних уровнях, и на работе, понятное дело, не появлялся. Но после госпитализации на свободу вышел бодренький, веселый.

Мад вернулся из кухни с бокалами, нерешительно вошел в комнату и бросил быстрый взгляд на монитор:

— Работаешь?

— С такими делами сложно не работать, — хмыкнул Рэм. — Пальчики мне мировую предложила, представь себе?

Славей кисло улыбнулся.

— Знаю, не к добру, — согласился с ним Консворт. — Не к добру. Где мои таблеточки? Мои вкусненькие, родименькие таблеточки. Я ведь только под ними могу с ней работать по-человечески.

— Я себе места не нахожу, Рэм, — толстяк сунул ему в руки бокал. — Из-за твоей подопечной. Плохо получилось. И понимаю что подозрительно. От этого совсем тускло.

— Да, вышло неважно, — Консворт взял бокал, чокнулся с приятелем и отпил. — Ммм… Шикарно! Что это?

— «Шестая серенада», с Нуслайта, — расплылся в улыбке довольный Славей. — Бешеных денег стоит!

— Тогда в долг сегодня не проси, — констатировал Рэм.

Пару лет назад Мад все время был на мели, постоянно проигрываясь в азартные игры. Но за последний год толстячок наконец-то завязал со своей пагубной страстью. Однако шутки о его долгах Рэм из репертуара так и не убрал.

— Мне что-нибудь грозит? — нерешительно спросил Мад.

Консворт посмотрел на приятеля и даже оторвался от листьев.

— Почему ты спрашиваешь?

— Потому что мне страшно, Рэм, — скуксился Славей, затравленно глянул на монитор. — Очень страшно.

— Если ничего не делал, то и бояться нечего.

Вопль компьютера заставил дознавателя вздрогнуть.

— УУУАААААУ! — завыли динамики, и Консворт мигом оказался рядом. Читающие! Наконец-то Читающие!

Он плюхнулся в кресло, еще раз отпил из бокала, поставил его на стол и с нетерпением вывел отчет на экран. Сзади, с низким сопением, застыл Славей и подавленно спросил:

— Ну, что там?

Рэм пробежался взглядом по скупым строчкам и расстроено вздохнул. Ничего… Совсем ничего…

— Пишут, что она была без сознания перед смертью. Так что последние воспоминания и видеоряд им снять не удалось. Зато говорят, что ты храпел. А больше ничего не смогли раскопать. Я ж ее три дня пытал, минимум. Проклятье. Ты дурак, Славей. Ты ленивый и сонный дурак! Тебя уволить мало.

Славей неловко улыбнулся, прошел к дивану и плюхнулся на него. Рэм почувствовал, что настроение друга изменилось. Бодрее он стал, что ли.

А затем Рэм увидел запрос от Пальчиков, отосланный Калькуляторам. Мир словно отпрыгнул в сторону. Сознание будто прошило затылок и отлетело к потолку, а потом прыжком вернулось обратно. Консворт вцепился пальцами в стол и еще раз перечитал запрос. Машинально дернулся к нему в попытке отменить, но то, что ушло в Калькуляцию, поздно отзывать.

К горлу подкатил ком, внутри заворочалась лютая злоба. Перемирие, говоришь?

Эта сука поставила Славея в розыск… Эта проклятая сука, не спрашивая Рэма ни о чем, поставила его единственного приятеля в этом гребаном городе в гребаный розыск!

— Ты чего? — встревожился Мад. — Плохие новости?

Кровь застучала в ушах, лицо как будто одеревенело. Рэм откинулся назад, запрокинул руки за голову, глядя на сообщение, как на ядовитую змею.

— Ты чего, Рэм? — голос Славея дал петуха. Наверное, он понял.

«Вот ведь сука. Вот ведь сука!»