— Никогда бы не подумал, что убийство хана может перевесить все его добрые дела, — усмехнулся маг. — Да и благодарить следует не меня, а Серхио. Ты что, совсем от старости ослеп? Не заметил, кто именно уложил Спящего и вождя?

— Хан давно искал смерти и, в конце концов, нашёл её в горах, — колдун внимательно посмотрел на испанца, а затем вновь обратился к Халиту. — Но вы уничтожили Спящего, и никому не ведомо, какие беды он мог принести племени кара-маулей и гаурам. Я верю, что теперь духи избавят нас от древнего проклятия. А твоя заслуга ничуть не меньше, Чужак! Ты дал этому незнакомцу самое дорогое — время. Я благодарю вас обоих.

— Что ты собираешься теперь делать?

— Мы вернёмся назад, — старик с надеждой взглянул на мага. — Ты позволишь забрать тела погибших? Их надо похоронить в степи по нашим обычаям, иначе души воинов никогда не найдут дорогу в долину предков.

— Как хочешь, мертвецы нас мало интересуют, — безразлично махнул рукой Халит.

— Думаешь, его можно отпустить? — Агриэль хмуро смотрел вслед уходящему чародею. — А если он опять приведёт сюда кочевников?

— Не приведёт. Как раз колдун всегда был против войны. Живой он нам гораздо полезней, — Чужак на мгновение задумался и как бы нехотя произнёс. — Есть ещё причина, по которой я не могу сейчас причинить ему вред.

Халит тряхнул головой:

— Нам надо поспешить, иначе не успеем добраться до развалин Заронга до темноты. Кто знает, кого мы можем встретить по дороге…

Старик тем временем вывел из каньона с десяток лошадей и трёх чудом уцелевших лучников. Следопыты молча помогали кочевникам погрузить тела убитых и раненых кочевников — так уж заведено, что после смерти воины перестают быть врагами. Лишь Агриэль, Крон и Сю внимательно наблюдали за кара-маулями да Халит демонстративно играл фаейерболом. Впрочем, вряд ли бы степняки сейчас решились напасть — слишком хорошо они запомнили гнев гаурского ещё мага по прошлому походу. И никто не заметил, как Серхио забрал у Карра Камень Могущества…

* * *

После пиратского бунта жизнь на корабле словно замерла. День тянулся за днём в однообразно-унылом ожидании конца морского путешествия. С утра до вечера надоевшая до чёртиков вода от края до края да пенные шапки облаков на горизонте. Орки перестали повсюду сопровождать амазонок, как будто догадывались о заключённом перемирии, а девушки, в свою очередь, предоставили палубу в наше полное распоряжение и целыми днями пропадали где-то в каютах и трюме. Одним словом — идиллия. И скука, хоть волком вой или матерись от души. Впрочем, я был только рад, что нас оставили в покое: последний разговор со жрицей основательно потрепал мои нервишки. Но всё же отчаянно хотел встретиться с ней ещё раз, опять заглянуть в глаза этой удивительной женщине, опять почувствовать, как холодеет в груди и замирает внутри сердце. Наверно, каждый знакомо такое состояние, когда ждёшь чего-то с нетерпением и боишься одновременно. Как начинающий боксёр перед поединком, который опасается противника и жаждет боя.

Похоже, я таки научился сдерживать эмоции. Как же в тот самый памятный вечер меня крутило рассказать о предупреждении блондинки принцу, как трясло от желания поговорить обо всём с Хельгой! Но… Сомневаюсь, что лич бы серьёзно отнёсся к предполагаемой угрозе. Он и до этого не слишком опасался встречи с Хранителями Силы, а попытки жрица отговорить Хрохана от идеи добраться до Основного Потока неизменно вызывали на его лице ироническую улыбку. Мне бы такую уверенность! А вот с Хельгой сложнее — с одной стороны, "радужные" перспективы закончить поход в желудке непонятной твари вряд ли доставили бы девушке неземное наслаждение, а с другой, надо быть законченным идиотом, чтобы рассказывать близкому человеку об интимных подробностях волнительной встречи с другой дамой. Я не тонкий знаток женской души и не дипломированный психолог, но засунуть подальше своё мужское самолюбие и не трепаться ума у меня хватило.

А ещё не давала покоя фраза о том, что между мной и жрицей есть что-то общее. Откуда? Или амазонка таким изощрённым способом решила попросту обмануть и "завербовать" союзника в чужом лагере? Если так, то цинизму блондинки можно только удивляться. Но и верить в подобную подлость не хотелось — я же видел её глаза, слышал голос! Вопросы без ответов способны отравить жизнь любому, а уж за несколько дней и законченным психом сделают. Я часто просыпался по ночам, ворочался, пытался думать о чём-то постороннем или вдавить сомнения в растерзанную подушку, но лишь усиливал беспокойство и волнение. Вобщем, через трое суток метаний осталось только одно желание — лишь бы побыстрее этот кошмар закончился. Неважно как.

А больше всего бесило то, что сама жрица старательно избегала встречи! Только один единственный раз её силуэт мелькнул между надстройками и тут же исчез. Странная перемена отношения, не правда ли? Хельга первой почувствовала изменения в моём настроении и даже пыталась поговорить. Если б она только знала, о чём просит! Я мрачно отшучивался какими-то дурацкими фразами о морской хандре. В конце концов девушке надоели бесконечные отговорки. Наверно, даже обиделась слегка, не знаю. На тот момент способность трезво оценивать ситуация исчезла полностью. Надо ли говорить, что когда к вечеру очередного бесконечно длинного дня прямо по курсу показалась полоска земли, я чуть не свалился за борт от желания немедленно оказаться на берегу? На палубе моментально собрался весь наш разношёрстный коллектив хозяев и "туристов". А вот дальше произошло нечто совершенно непонятное.

Блондинка решительно попросила всех, кроме жриц, вернуться в каюты. Ну, орков, естественно, ждал полутёмный трюм. Принц пытался было возражать, но амазонка что-то шепнула ему на ухо, и лич безропотно отправился к дверям. Интересно, он хоть обратил внимание на то, что женщина обошлась без уаха-переводчика? И какого милого нас выгоняют с палубы? Наверно, не хотят, чтобы мы видели куда плывём. Ну и чёрт с ними — хоть глаза не завязали, и на том спасибо. Я шагнул следом за Хроханом.

— Останься, — блондинка взяла меня за руку. — Ты должен сам всё увидеть и понять. Потом тебе будет легче обмануть Хранителей.