Шрифт:
Голос королевы-матери был слышен снаружи, даже несмотря на закрытые двери.
– Ах, вот как?! – крикнул Людовик.
Мария удивленно смолкла. А ее старший сын, все более распаляясь, продолжал:
– Никого не заботит состояние моего духа и здоровья! Вы все не даете мне покоя ни днем, ни ночью! Вы постоянно требуете бог весть чего! Вы оскорбляете и высмеиваете меня, побуждая брата делать то же самое! Но я отвергаю ваши требования! Абсолютно все ваши требования! И Ришельё, нравится вам это или нет, останется при мне… – Не в силах справиться с наплывом чувств, Людовик стал заикаться: – Если бы вы… вы… вы… испытывали хоть какую-то привязанность ко мне… Если бы хоть не… не… немного подумали о моем благополучии… Вы не захотели бы раз… разлучить меня с кардиналом…
– Ваш кардинал – предатель! – решительно заявил Гастон. – Он служит только самому себе! Он набивает карманы и укрепляет свою власть! Послушайте меня, король, настало время выбирать: или мы, или он. Мы с матерью отказываемся терпеть его бесцеремонные вмешательства в наши дела. Он должен уйти!
– Да, а если он не уйдет, – снова закричала Мария Медичи, – уйду я! – Из ее глаз хлынули слезы, а из уст полились оскорбления. – Неблагодарный сын! Я делала для вас все, что могла! Долгие годы после смерти мужа я сохраняла корону на вашей голове! Я отдала вам свою жизнь, и каково же вознаграждение? Где благодарность и любовь, которые вы обязаны проявлять по отношению ко мне? Их нет! Зато вы открыто предпочитаете этого выскочку, этого мелкого интригана-предателя! И кому предпочитаете? Собственной матери!
Людовик молчал. Глядя на искаженное злобой лицо, он вдруг почувствовал невероятную усталость. Его обвиняют в том, что он предпочел кардинала де Ришельё своей матери… Но Ришельё никогда не давал ему повода чувствовать себя мальчишкой в одежде короля. Кардинал не обременял его заботами и не подчеркивал свою роль и значение. Он… он был как подушка между ним, королем, и двором, с которым надо быть настороже… Людовику вдруг стало ясно, насколько верны обвинения матери: он действительно предпочитал ей Ришельё. И не только ей, но и всем остальным…
– Так вы прогоните его? – продолжала настаивать Мария. – Пообещайте, что этот дьявол во плоти уже завтра будет находиться в Бастилии!
– Если вы не сделаете этого, брат, – поддержал мать Гастон, – то я знаю, как себя защитить.
– А я покину двор и вас раз и навсегда! – топнула ногой Мария.
Людовик заколебался. Так остро этот вопрос никогда не вставал.
– Умоляю, – вдруг сказал он, – ради меня, простите кардинала и верните ему свое благоволение. Я согласен. Ты, Гастон, получишь нужную тебе невесту. Если настаиваешь, то и Иль-де-Франс тоже. Но, прошу, перестаньте преследовать кардинала…
– Никогда! – решительно заявила Мария.
– Никогда! – как эхо, повторил Гастон.
– Будете держаться этого ничтожества, и вас покинут все, даже последние друзья, – пригрозила королева-мать и сделала шаг в сторону сына; тот невольно отшатнулся. – Ну же, каков ваш ответ? Мы ждем!
У Людовика разболелась голова, и он уже готов был уступить, но все же он преодолел минутную слабость:
– Ришельё останется, мадам. Это мое окончательное решение.
Повернувшись, он подошел к дверям и постучал по ним тростью с золотым набалдашником. Дверь тут же отворилась, и король оказался в окружении своих приближенных. Почувствовав себя в безопасности, он еще раз повернулся, сделал поклон и стремительно удалился.
– Лжец, обманщик! – закричала ему вслед Мария и выругалась по-итальянски.
Потом она обратилась к Гастону:
– Нас не заставят свернуть с пути, сын мой. Мы осуществим наш план. Пойдем и обсудим наш следующий шаг в этой игре. Возможно, кровавой игре – не исключено и такое… Они еще дождутся… Этот его любимый кардинал… Мы с ними покончим, а Людовик еще не раз пожалеет, что встал на его сторону…
От досады Мария искусала себе все губы.
– Он отказал нам… Не могу в это поверить… А ведь я так надеялась, что один-единственный раз Людовик поступит, как настоящий мужчина… – Опустившись в кресло, она принялась обмахивать себя веером; щеки ее стали багрово-красными. – Он словно обручен с этим мерзавцем Ришельё…
– Их можно разлучить только силой, – сказал Гастон, и его лицо озарилось торжествующей улыбкой. – Я намерен уехать из Парижа, отправиться в Орлеан и там поднять свое знамя! Я пошлю письма всем изгнанным принцам, и мы объявим войну Ришельё. Другого пути у нас нет!
– И Испания поможет нам! – объявила Мария, а сама подумала, влюбленно глядя на младшего сына: «Вот мужчина с настоящим характером. Он достоен быть королем Франции!» После короткой паузы она добавила: – Надо быть очень осторожными, Гастон. Если этот дьявол пронюхает о наших планах, нам не сносить головы.
Многие очевидцы тех событий утверждают, что Медичи уже давно готовила отставку кардинала де Ришельё. Более того, когда ее старший сын балансировал между жизнью и смертью, она приняла решение арестовать кардинала, если король умрет, и заточить в лионскую тюрьму Пьер-Ансиз, поручив надзор за ним Шарлю д’Аленкуру, коменданту Лиона.